Валентин Серов был главным портретистом своего времени. Буквально все, обладавшие маломальским капиталом и амбициями, заказывали портреты именно у Серова. Художник же, что ожидаемо, не хотел ограничиваться этим. Для души он писал откровенно импрессионистские полотна, которые, покажи их тогдашнему русскому зрителю, почти наверняка назвали бы мракобесием. Потому и «Девочка с персиками» осталась в абрамцевском имении Мамонтовых, где была написана.
Сюжет
Одним летним днем Валентин Серов, гостивший у Мамонтовых в Абрамцеве, увидел, как 11-летняя Вера, разгоряченная игрой в казаков-разбойников, вбежала в столовую, взяла персик и уселась за стол. Пораженный, художник начал уговаривать девочку позировать ему. Вера вряд ли подозревала, что Серов будет писать ее больше месяца и ей придется ежедневно сидеть неподвижно по несколько часов в то время, как за окном проносится лето.
Серов смог передать озорной характер Веры: он читается и в лукавом взгляде, и в складке губ, кажется, готовых рассмеяться, и в растрепанных волосах, и в румянце. В позе девочки, в ее одежде нет натужности позирующего. Кажется, что это пойманное мгновение, как луч или бабочка — раз, и упорхнуло.
Вера Мамонтова, фото 1888 года (на следующий год после создания «Девочки с персиками»)
За окном зеленеют деревья. Это Гоголевская аллея в Абрамцевском парке, по которой любил гулять Николай Васильевич. На столе лежат персики, выращенные в абрамцевской оранжерее. Савва Мамонтов купил деревья в имениях Артемово и Жилкино в 1871 году.
Фигурка деревянного солдата в углу куплена в Троице-Сергиевой лавре. Гренадера, изначально нераскрашенного, расписал Серов. Кстати, фигурка до сих пор занимает то же место в Абрамцевском музее. Как и тарелка, изображенная на стене. Савва Мамонтов любил керамику, даже открыл при усадьбе гончарную мастерскую.
Завершив портрет, Серов подарил его матери девочки Елизавете Мамонтовой. Картина заняла свое место в той же комнате, где и была написана. Очевидцы говорили, что благодаря полотну просторная светлая комната, казалось, озарилась еще более ярким светом. Художник Михаил Нестеров писал, что, будь полотно представлено в Париже, Серов в тот же день стал бы знаменит. Но в России публика еще не была готова к импрессионизму, а потому было лучше оставить работу в столовой Абрамцева и не показывать публично — еще чего доброго нарекут безумным.
