Конечно же, всем знакома эта мелодия из фильма “Шербурские зонтики” ( Les Parapluies de Cherbourg). Эта непревзойденная мелодрама французского режиссера Жака Деми, одно из самых сентиментальных произведений в жанре мюзикла, известна и любима многими поколениями людей. Искренняя, яркая, трагичная история покорила сердца не только простых зрителей, но и высоких экспертов, сраженных актуальностью темы, и почти оперным новшеством картины. “Шербурские зонтики” были совершенны.
Они получили Золотую Пальмовую ветвь на Каннском кинофестивале в 1964 год и пять номинаций на “Оскар” — в 1965 году как лучший фильм на иностранном языке и в 1966 году — в номинациях: лучший оригинальный сценарий, лучший саундтрек, лучшая музыкальная адаптация, и конечно же, лучшая песня — “I Will Wait for You” (Я буду ждать тебя).
К сожалению, ни в первый, ни во второй раз Американская киноакадемия так и не оценила ни истинно французскую стильность фильма, ни оригинальную упаковку мюзикла, в которую был вложен простой и незамысловатый сюжет: в фильме нет ни одной словесной реплики, а все персонажи разговаривают только при помощи песен и музыки.
По сюжету это типичная мелодрама. Но она была решена исключительно музыкальными средствами. Такого ещё не было в кино: все персонажи пели от начала до конца фильма: даже банальные бытовые разговоры были представлены в форме речитатива.
Многие зрители испытали нечто вроде шока, когда в начале ленты автомеханик и его шеф стали в песенной форме “беседовать” о причине неисправности автомобиля и предстоящей сверхурочной работе. Так что нет ничего удивительного в том, что критики поначалу рассматривали картину не как киномюзикл, а как кинооперу.
«Шербурские зонтики» знакомы российскому зрителю с советских времен. В Советском Союзе фильм появился в 1965 году, через год после премьеры во Франции, и сразу же сделался одним из самых популярных фильмов 60-х. С тех пор фильм превратился в легенду, связанную для многих с именем композитора Леграна, образом молодой актрисы Катрин Денёв и песней «Буду ждать тебя», ставшей абсолютным шлягером.
Несмотря на то, что «Шербурские зонтики» является одним из выдающихся фильмов «новой волны» французского кинематографа, помещенный в контекст советского кино 60-х и 70-х, он не воспринимался отечественными зрителями, как авангардное кино, а скорее как красивый французский фильм о любви.
Несмотря на то, что картину пропустили в советский прокат по вполне очевидной причине — как фильм о трагичных отношениях между представителями рабочего класса — в кино на него покупали билеты не только из-за сюжета.
Одежда, прическа и макияж главной героини впоследствии стали активно копировать: в ателье студентки просили скроить пальто персикового цвета «как у Женевьевы», а их мамы в парикмахерских — сделать такую же прическу.
Главная героиня — семнадцатилетняя девушка, которая помогает продавать зонтики в семейном магазине. Это искренний персонаж, чьи чистые помыслы в фильме обозначены пастельной цветовой гаммой: она носит розовые и голубые расклешенные платья, желтые кашемировые кардиганы и кремовые пальто кукольного покроя. Ее волосы уложены с помощью ленты, а глаза подчеркнуты популярными в то время стрелками.
Картина запомнилась зрителям своей необычностью — в ней пели все: не только главные герои, но и обслуживающий персонал автостанции. Правильному восприятию не помешали даже трудности перевода — хотя в титрах и говорится, что «фильм был дублирован на студии «Союзмультфильм», в действительности фильм никогда не дублировался в силу сложности наложения голоса дублера на песенный «текст» фильма. В 70-е голос за кадром заменили субтитрами, появилась и версия с записью песни «Буду ждать тебя» на слова Андрея Вознесенского. Первой отечественной исполнительницей песни стала Людмила Сенчина. Именно ей, в ту пору студентке музкального училища и начинающей певице, посчастливилось работать с Мишелем Леграном, и даже записать дует, где Легран исполнил партию Ги.
Сюжет фильма как нельзя лучше «подходил» советскому кинопрокату: любовь выходца из рабочего класса и представительницы мелкой буржуазии не выдерживает испытания временем и материальными обстоятельствами, заканчивается печально, тем самым подтверждая моральную несостоятельность капитализма. Для цензуры было достаточным, что в фильме в буквальном смысле слова воспевается социальная реальность.
В то же время музыкальный эстетичный фильм соответствовал вкусам компартии, да и Франция давно была верным революционным союзником. Немало важным было и то, что в самой Франции «Шербурские зонтики» считался фильмом революционным не только по художественной форме, но и по социальной тематике. Известно высказывание отца режиссера Жака Деми, простого автомеханика: «Шербурские зонтики» — это первый мюзикл о пролетариате».
По воспоминаниям людей, чьи университетские годы пришлись на конец 60-х — начало 70-х, показ зарубежного фильма был сам по себе сенсацией, на социальный же подтекст почти никто не обращал внимания: «Мы не хотели видеть бензоколонки и вникать в проблемы рабочего класса. Мы смотрели на красивые картинки западной жизни. Тогда мы даже представить не могли, как выглядит та жизнь, поэтому было интересно, какие там дома, машины, одежда, прически.
Этот фильм, как другие зарубежные картины, был окном в ту жизнь».
Фильм шёл в непопулярное время — утренним сеансом, так как вечерние сеансы отводились отечественным картинам. Зарубежные фильмы показывали редко и в кинотеатрах они,как правило, не задерживались. Несмотря на обстоятельства, зрители валом валили на этот фильм: грустная любовная история, «нездешняя» красота Денёв, берущие за душу мелодии Леграна. Музыка из фильма звучала по радио и на всех танцплощадках страны. Фотографии актёров вырезали из журналов.
О зарубежных фильмах узнавали по обзорам «Советского кино» и «Литературной газеты» или от столичных друзей. В то время кроме «Шербургских зонтиков» на слуху были «Женщина есть женщина» (1961) Жана-Люка Годара и «Старая дева» (1972) Жан-Пьер Блана. Зарубежное кино по определению считалось элитным, а для того, чтобы блеснуть в обществе своим знаниями, достаточно было просто упомянуть, что смотрел «Шербурские зонтики», или, что уже считалось высшем пилотажем, назвать имя композитора Леграна. Парадоксальный факт — шедевр, созданный Жаком Деми, жил отдельной триумфальной жизнью, а имя автора-режиссера для многих оставалось «за кадром».
Жак Деми — режиссёр, сценарист и автор песен «Шербургских зонтиков» — обозначил концепцию своего нового фильма как «opera populaire». По воспоминаниям вдовы режиссера Аньес Варда, толчком для идеи нового фильма послужили телевизионные оперы американского композитора Джанкарло Менотти («Амал и ночные посетители», 1951; «Лабиринт», 1963).
Несмотря на то, что данные оперы были написаны исключительно для показа по телевидению, по драматургии они ничем не отличались от театральных оперных постановок, с присущей им сложностью сюжета и классическим оперным вокалом.
Идея Деми заключалась в том, чтобы снять экранную версию популярной оперы, которая, в противовес «высокому» искусству, обладала бы стилистической легкостью и таким образом была бы доступна широкому кругу зрителей . Телевизионные оперы Ментотти создавались на фоне растущей популярности «лёгких» жанров музыкального кино и театрального мюзикла, которые в свою очередь послужили примером и для Деми.
Как в Америке, так и в Европе в 50-е и 60-е годы 20-го века большой популярностью пользовались музыкальные фильмы, такие как «Американец в Париже» (1951) и «Поющие под дождём» (1952), и мюзиклы — «Вестсайдская история» (1957), «Звуки музыки» (1959), и другие, шедшие сначала на Бродвее, а затем экранизированные Голливудом.
Несмотря на то, что аллюзия на «Поющие под дождем» очевидна, сходство «Шербургских зонтиков» с мюзиклами и музыкальными фильмами 1950-х является чисто внешним. Действие «поп-оперы», в соответствии с каноном оперного жанра, полностью держится на пении, которое не прерывается ни диалогами, как в кино, ни танцевальными номерами, как в мюзикле.
Феномен популярности фильма был предопределен создателем с самого начала, на уровне концепции. Тем не менее, создавая поп-оперу, режиссер не рассчитывал на мировые масштабы – Жак Деми снимал экспериментальное авторское кино, выдержанное в духе французской «новой волны». На творчество Деми оказало влияние его непосредственное окружение, куда входили такие кинематографисты-экспериментаторы как Жан-Люк Годар, Франсуа Трюфо, Клод Шаброль. Женой Деми была режиссер Аньес Варда, лидер политически направленной группы кинематографистов «Левый берег».
Строго говоря, Деми не примыкал ни к «правым», ни к «левым», он ставил иные творческие задачи. Первый полнометражный фильм Деми «Лола», снятый им в 1961 году, вошел в коллекцию «десяти лучших фильмов года» и был назван «жемчужиной новой волны». Однако «Шербурские зонтики», снятый два года спустя, отличался от предыдущего – именно в нем Деми смог заявить о своем индивидуальном стиле.
Стиль Деми определяется его видением кино как развлекательного вида искусства в лучшем, незамутненном смысле, что становится особенно заметно в кинолентах, снятых вслед за «Шербургскими зонтиками» — «Девушки из Рошфора» (1967), «Ослиная шкура» (1971). В той действительности, которую показывает Деми, присутствуют иллюзия, волшебство, сказка, доступные для восприятия через образы, переместившиеся по лучу света с киноплёнки на экран.
Эстетизм Деми хорошо определяется его собственными словами о «Шербургских зонтиках»: «Лучше я буду идеализировать действительность, иначе зачем ходить в кино?» Один из ответов таков: чтобы увидеть то, что скрыто от глаз будничной суетой. «Идеализация повседневности» — так определял свое творчество сам Деми, «поэтический реализм» — так впоследствии отзывались о его творчестве критики.
Экспериментальность «Шербургских зонтиков» заключается в смелом подходе к жанру музыкального фильма как кино-оперы, в чем собственно и проявилась уникальность авторской находки Деми. В фильме присутствуют и технические приемы авангардного кино -взять хотя бы метод съемки на месте действия – большинство сцен были сняты на улицах Шербурга.
