«Женщина может все». Так говорила Мария Раскова, легендарная летчица, майор ВВС РККА, одна из первых женщин, получившая звание Герой Советского Союза в 1938 году вместе с Валентиной Гризодубовой и Полиной Осипенко за рекордный беспосадочный перелет Москва – Дальний Восток в качестве штурмана. И эти слова стали девизом женского 46-го авиационного полка.
С началом Великой Отечественной войны Раскова обратилась к И.В. Сталину с просьбой отправить добровольцев женщин-авиаторов на фронт. Приказом НКО СССР № 0099 от 8 октября 1941 года Марии Михайловне Расковой было поручено сформировать три женских авиаполка: 586-й истребительный авиаполк на самолетах истребителях Як-1; 587-й бомбардировочный авиаполк пикирующих бомбардировщиков на самолетах Пе-2 и 588-й ночной авиаполк на самолетах У-2. И если первые два полка были смешанными, то 588-й авиаполк, а с февраля 1943 года – 46-й ночной бомбардировочный, впоследствии гвардейский Таманский Краснознаменный ордена Суворова авиационный полк, был чисто женским. Все должности в полку – от командира, начальника штаба, писарей, интендантов, пилотов и штурманов до механиков и техников-оружейников – исполняли только женщины. Точнее, молодые девушки – от 17 (как Вера Маменко) и до 22 лет. Все они не просто пришли добровольцами, они рвались на фронт, оббивая пороги военкоматов, горя желанием внести свою лепту в общее дело разгрома врага.
Ирина Ракобольская. Фото 1940-х годов
Командиром полка была назначена Евдокия Давыдовна Бершанская, 28 лет, опытный летчик-инструктор с девятилетним стажем, награжденная за летную работу орденом «Знак Почета». Начальником штаба – Ирина Вячеславовна Ракобольская, 22 года, студентка 4-го курса физфака МГУ, комиссаром – Евдокия Яковлевна Рачкевич, 34 года, на партийной работе в Красной Армии с 1932 года, адьюнкт Военно-политической академии. «Наша мамочка», как ее ласково называли девушки. Парторгом – Мария Ивановна Рунт, 30 лет, партийный работник. Причем командованию сразу удалось создать в полку атмосферу справедливой требовательности, дисциплины и взаимовыручки в сочетании с семейной теплотой и материнской заботой.
УМЕНИЕ – ЗАЛОГ УСПЕХА
Обучение и боевую слаженность полк проходил в Энгельсе, что на Волге. Первый приказ Расковой: «Всем стрижка волос!» Вперед на пол-уха, затылок – под «польку», иначе волосы в шлем не заправить. Летную программу, рассчитанную на два года в мирное время, нужно было освоить за четыре месяца. Подъем в 5.30. Работали по 13–15 часов в сутки. Вначале Раскова и Бершанская и днем и ночью летали с каждой из пилотов.
Марина Раскова. Фото 1938 года
Нелегко приходилось пилотам, еще тяжелее штурманам, но особенно доставалось техникам и вооруженцам (специалистам по вооружению). В пургу и метель, с рассвета и до зари они готовили машины. Осваивали загрузку бомб и кассет. Бомбы весом до 20 кг осколочные и фугасные 50–100 кг, порою больше их собственного веса, тяжелые, скользкие после смазки, не слушались, выскальзывали из слабых девичьих ладоней, помогали, как могли, коленками. От холода, бессилия, досады на глаза наворачивались слезы. Плакать нельзя. Стояли 40-градусные морозы. Лица девушек покрывались ледяной коркой, руки коченели, тонкие девичьи пальцы примерзали к металлу, а в рукавицах взрыватели не вкручивались.
К ночным полетам готовились вначале днем, отрабатывая «слепые полеты», летая в закрытой, затемненной кабине, не видя земли, только по приборам и командам штурмана. Учились видеть в темноте, при посадке угадывать землю каким-то шестым чувством. Отрабатывали противозенитные маневры и бомбежку на полигоне в ослепляющих лучах прожекторов на малых высотах.
В конце февраля 1942 года полк принял воинскую присягу.
В ночь на 9 марта в последние ночные полеты случились первые потери. Под утро погода резко ухудшилась, усилился мороз, ветер, пошел снег, видимость пропала, летели, как в «молоке». Четыре экипажа не вернулись на базу. Только утром вернулся самолет Нины Распоповой со штурманом Лелей Радчиковой. Им удалось совершить вынужденную посадку в чистом поле. Три самолета разбились, погибли два экипажа. На второй день похоронили Лилю Тормосину, Надю Комогорцеву, Аню Малахову и Машу Виноградову. Были сделаны соответствующие выводы, назначены дополнительные тренировки. Только через два с половиной месяца, в конце мая 1942 года, полк перелетел на Южный фронт в район Ворошиловграда.
НА ЧЕМ ВОЕВАЛИ ДЕВУШКИ
Самолеты У-2 (с 1944 года – По-2) – это легкий учебный двухместный самолет, биплан с двойным управлением, с открытой по пояс двойной кабиной. Без радиосвязи, вооружения, без цельнометаллических бортов и броневых спинок, с переговорным устройством в виде обычной трубки. Деревянный каркас, обшитый фанерой и тканью (перкалью), пропитанной авиационным лаком (эмалитом). Лак придавал ткани прочность, но при этом легко воспламенялся.
«Небесный тихоход», «Кукурузник» – так отзывались о нем в народе за малую скорость и низкую высоту полета, наша «Ласточка», так любовно говорили о нем девушки полка, а немцы называли У-2 «Кофемолкой» или «Швейной машинкой» за характерное стрекотание мотора или «Русфанер» за его конструкцию.
Этот сугубо гражданский, легкий (800 кг), надежный, небольшой, простой в управлении самолетик мог садиться и взлетать с небольшой поляны, с лесной опушки или с деревенской улицы и летать даже в плохую погоду. Обладая небольшой скоростью (до 120 км/ч), он отлично справлялся с задачами сельского хозяйства, мог быть связным, почтовым, санитарным самолетом, мог перевозить небольшие – до 300 кг – грузы, но никак не подходил для войны.
Тихоходный и низколетящий, днем он сразу становился легкой мишенью, и только ночь давала ему шанс уцелеть. Но летать на маленьком самолетике ночью, в условиях ограниченной видимости, в отсутствие ясно видимых ориентиров, посадочных огней, в дождь, в снег, в мороз и ветер, находясь в открытой кабине, – задача не из легких даже для летчиков-мужчин.
Ольга Санфирова. Фото 1940-х годов
Огромная ответственность ложилась на штурмана. Нужно было пересечь линию фронта, сориентироваться и найти конкретную цель. В слепящем свете немецких прожекторов, под огнем зенитных орудий и пулеметов точно сбросить бомбы, суметь выйти из-под обстрела и вернуться обратно.
До 1944 года летали без парашютов. Считалось, что малая высота и небольшая скорость позволит самолету спланировать даже в случае поломки. Но это в мирное время, а на войне все не так. Каждый вылет мог быть последний. Шесть экипажей без парашютов сгорели в воздухе. Но сами девушки предпочитали летать без парашютов. Если собьют над чужой территорией, так лучше погибнуть, чем попасть в лапы к врагам. А еще можно было дополнительно взять на 20 кг больше бомб (на колени), да и неудобно, каждый раз с парашютом вылезать и залезать обратно в самолет, бегая туда-сюда на доклад после каждого вылета. Особенно в непогоду, в ночи «максимум», когда приходилось делать за ночь до 16 боевых вылетов. Впоследствии доклады стали приниматься уже непосредственно у самолетов.
КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
В ночь на 12 июня 1942 года полк начал свою боевую работу. Основная задача: оказание помощи наземным войскам непосредственно на передовой, изматывая противника непрекращающимися ночными бомбежками. Также необходимо было вести разведку противника и погоды, но главное – уничтожать точечные цели: колонны противника на марше, переправы, мосты, железнодорожные станции, эшелоны, склады, штабы и огневые точки.
Первыми на задание вылетели командир полка и командиры эскадрилий. В первую ночь не вернулся экипаж командира эскадрильи Любы Ольховской со штурманом Верой Тарасовой. Это были первые боевые потери. На следующую ночь в небо поднялись 19 экипажей, весь полк. Первый массированный удар по врагу девушки посвятили памяти погибших подруг. Об их судьбе стало известно только через 20 лет после войны, когда жители небольшого поселка на Донбассе написали в «Правду» письмо о том, что над их поселком в июне 1942 года был сбит самолет У-2. Утром они нашли в кабине двух мертвых женщин и тайком их похоронили. Бывший комиссар полка Евдокия Рачкевич поехала на место, могилу вскрыли, летчиц опознали и перезахоронили в городе Снежном.
С первых дней полк участвует в ожесточенных боях на Донбассе, на реке Миус, у Таганрога, бомбит немецкие части, рвущиеся к Дону. Тогда враг был сильнее. Изнемогая в кровопролитных боях, войска Южного фронта отступали, линия фронта непрерывно менялась, ориентироваться с воздуха, четко определять ночью передний край, чтобы не ударить по своим, становилось все сложнее. Каждую ночь девушки бомбили наступающие немецкие части, а когда немцы подходили совсем близко – перелетали дальше на восток, вместе с нашими отступающими войсками.
С августа до конца 1942 года полк участвует в оборонительных боях за Владикавказ. После степей Ставрополья они не представляли себе, как можно летать в горах, в безлунные ночи, не видя привычных наземных ориентиров, когда восходящие воздушные потоки внезапно подхватывают легкий самолет, как перышко, вдруг поднимая вверх или, наоборот, бросают резко вниз, прижимая к земле. В горах совсем другая погода, коварная, внезапно меняющаяся, то укутывающая облаками вершины гор, то скрывающая низко стелющимся туманом низины и посадочные площадки. Зимой особенно донимали холод и снег. Зачастую случался снег с дождем и порывистым ветром, самолет мог быстро обледенеть и становился неуправляемым. Но девушки с особым упорством учились воевать в новых условиях.
До января 1943 года полк базировался в станице Ассиновской. Самолеты замаскировали в садах, между фруктовыми деревьями. У каждой из девушек была «своя» хозяйка. Теперь можно было постирать, погладить, а иногда просто поговорить. Пожилые женщины относились к ним, как к родным, волновались, переживали, ждали их из полетов. Работали тогда «с подскока», с небольших площадок у самого переднего края, перелетая туда с заходом солнца, а после ночных бомбежек, уже утром, улетали обратно в станицу. Летали бомбить одиночными самолетами, всю ночь до рассвета, сменяя друг друга.
Немцы говорили, что «Русфанер» прилетает с такой же пунктуальной точностью, с какой фельдфебель выходит на вечернее построение, и может сбросить бомбы даже на огонек сигареты, лишая их сна и отдыха. За каждый сбитый У-2 немцы установили награду – германский орден «Железный крест» и денежное вознаграждение – 2000 марок, вдвое больше, чем за сбитый советский истребитель. Они были вынуждены привлечь дополнительную зенитную артиллерию и организовать уплотненную, многоярусную систему массированного огня. Пробиваться к целям стало практически нереально.
