Патентный поверенный
Один из них – итальянский авиаинженер согласился стать компаньоном герра Кертнера и открыть патентное бюро «Эврика» в Милане. Перед переездом туда Этьен постарался получить от нескольких австрийских, немецких и чешских фирм право представительства, дающее возможность продавать продукцию в Италии. Они производили двигатели, другое современное авиаоборудование, а также приборы ночного видения. Теперь через руки разведчика проходило большое количество технической и проектной документации, представлявшей интерес для Москвы.
Лев Ефимович Маневич.
В 1931 году бюро «Эврика» уже активно работало: в нем собирали, обобщали и передавали в Центр последние ноу-хау авиационной и кораблестроительной отраслей в Италии, других европейских странах. В 1932-м Этьену, талантливому вербовщику, удалось привлечь к сотрудничеству еще нескольких итальянцев, регулярно делившихся с ним сведениями о производстве на местных предприятиях военной промышленности новых типов боевых самолетов и кораблей больших классов. К концу 1932-го нелегальная Миланская резидентура Маневича включала девять «источников» военно-технической информации, а также трех агентов, обеспечивавших ее негласную деятельность. Расширяя возможности группы Этьена, Центр направил ему в помощь из Германии опытного сотрудника, ставшего хозяином конспиративной квартиры, где хранились и фотографировались агентурные материалы. Всего в 1931–1932 годах из Милана передали в Москву 190 ценных документов и донесений.
Для оперативной связи Центр направил резиденту радистку, которая регулярно выходила в эфир, передавая зашифрованные Этьеном телеграммы. Итальянской контрразведке не удавалось ни запеленговать место выхода передатчика в эфир, ни раскрыть код резидента. Миловидная девушка, студентка оперного отделения Миланской консерватории хладнокровно работала на радиостанции, вмонтированной в патефон. Радистка, у которой и позывной был «музыкальным» – «Травиата», пристрастила Льва Маневича к опере. Он стал частым гостем на спектаклях. Это помогало общаться с итальянцами, боготворившими Миланский оперный театр.
Резиденту военной разведки удалось установить агентурный контроль над работой большинства из 22 самолетостроительных и шести авиадвигательных предприятий Италии, основных верфей. В Москву были переправлены рабочие чертежи и протоколы испытаний опытных образцов бомбардировщика ВР, истребителей СР-30, СР-32, Капрони-80, -97, -101, -113, описания приборов, обеспечивавших пилотирование во время «слепых» полетов. Добытые материалы регулярно получали высокую оценку Центра. Этьену удалось получить генеральные чертежи подводной лодки «Мамели», подробное описание конструкции субмарины «Брагадина», морской пушки типа «Бреда», приборов центрального управления артогнем на боевых кораблях.
Невозвращение резидента
Работа на износ измотала нелегала, и Маневич обратился в Центр с просьбой о замене. Из Милана ушла радиограмма, в которой Этьен писал начальнику Первого и Третьего отделов РУ РККА Оскару Стигге о том, что считает опасным для организации «излишне долгое пребывание здесь. Слишком много глаз следят за мной с враждебным вниманием. Уже не один раз я стакивался на работе с довольно серьезными неприятностями. Двое из числа тех, кого я пытался втянуть в антифашистскую работу, не оправдали доверия. Не нужно понимать меня так: грозит какая-то конкретная и немедленная опасность. Может быть, такой опасности нет, по крайней мере я ее пока не чувствую. Но зачем ждать, чтобы опасность, всегда возможная, обернулась бедой? Мне приходится без устали разъезжать, этого требует здешняя обстановка. На днях буду в Берлине. Прямой поезд сейчас не для меня, еду кружным путем. А есть поездки, которые при неотступной слежке за мной связаны с риском и для тех знакомых, к кому езжу в гости. Организация расширилась, и в этих условиях я не чувствую себя спокойным за всех, кто мне доверяет. Жаль потерять плоды усилий двух с половиной лет, плоды, которые еще могут принести большую пользу. Имейте также в виду, что по приезде нового товарища мне придется пробыть с ним два-три месяца, чтобы устроить его здесь хорошо (что совсем не так легко) и ввести своего преемника в обстановку весьма сложную из-за разбросанности и пестрого состава помощников… Живу и работаю в предчувствии близкой военной грозы. С комприветом, Этьен». В апреле 1932-го пришел ответ, что с отъездом придется повременить, поскольку нет подходящей замены. И Маневичу ничего не оставалось, кроме как продолжать нести «бессменную вахту».
В Гражданскую Маневич был командиром отряда особого назначения.
В агентурной работе, как диктовали условия того времени, Этьен часто опирался на людей, разделявших левые и коммунистические убеждения. Действовавший в Италии фашистский режим Муссолини активно боролся с внутренними угрозами, задействуя для этого значительные силы полиции и контрразведывательных органов. В левые круги внедряли провокаторов и агентов политического сыска, которые помимо прочих зданий также старались выявлять и иностранных шпионов. В результате была раскрыта деятельность нескольких источников Маневича, и он был вынужден срочно покинуть Италию.
Два года Этьен находился в Австрии, совершая частые поездки по другим европейским странам. Обстановка вокруг него была спокойной, поэтому Центр в 1934 году принял решение вернуть резидента в Италию для продолжения разведывательной работы, как того требовала складывавшаяся в Европе обстановка. Этьен продолжил руководить агентами, добывавшими важную военно-техническую информацию, одновременно уделяя все большее внимание раскрытию особенностей ситуации в Южной Европе. Центр высоко оценивал своего нелегального резидента в Милане. В декабре 1935 года Льву Маневичу секретным приказом наркома обороны было присвоено очередное воинское звание полковника.
Весной 1936-го в связи с обострением обстановки в Испании Маневич посетил Барселону по делам своего бюро – он представлял несколько ведущих германских авиационных, судостроительных и машиностроительных фирм за пределами Третьего рейха. Получив важную информацию, направил в Центр радиограмму, в которой предупредил о готовившемся Франко фашистском перевороте. В сентябре поехал в Испанию вновь. Заручившись весомыми рекомендательными письмами и пользуясь давним знакомством, вероятно, еще с лондонских встреч на воздушных гонках, со знаменитым испанским асом Аугусто Агирре, регулярно появлялся на аэродроме франкистов. Там знающего австрийского инженера, великолепно разбирающегося в самолетных двигателях, стали регулярно приглашать на своеобразные консилиумы, призванные определить причины неполадок, которые не были редкостью на немецких и итальянских машинах. В результате Этьен получил уникальную возможность досконально изучить сильные и слабые стороны вражеской новейшей техники. Отчет о боевом составе и возможностях ВВС генерала Франко, а также характеристики последней модели немецкого истребителя «Мессершмитт», принимавшего участие в воздушных боях против авиации республиканцев, был со всем тщанием изучен в Москве.
Заключенный
Маневич периодически выявлял слежку, но продолжал работу. В декабре 1936-го во время встречи с агентом, перевербованным контрразведкой, Этьен был арестован. Следствие длилось недолго, так как за группой Маневича уже давно вели плотное наблюдение, давшее обвинению необходимую информацию. В январе 1937 года в Турине состоялся суд над австрийцем Кертнером, установивший, что «преступная деятельность обвиняемого была обширна: он протянул свои щупальца также на Турин, Геную, Болонью, Брешио и Специю. Ему удалось привлечь ценных специалистов и опытных техников, которые состояли на службе на промышленных предприятиях, снабжающих итальянские и германские вооруженные силы». Кертнер был осужден за шпионаж и получил 15 лет тюремного заключения.
Маневич во время следствия и суда держался уверенно, отвергал все обвинения, его принадлежность к советской военной разведке доказать не смогли. Но и находясь в тюрьме Кастельфранко дель Эмилия, узник под номером 2722 продолжил разведывательную деятельность, чему не было прецедентов в мировой истории спецслужб. Ему удалось вызвать сочувствие охранников, с которыми он любил разговаривать, обсуждая, в частности, оперные новинки Миланского театра. Это позволило наладить связь с оставшимися на свободе членами резидентуры.
В тюремной камере Этьен сблизился с другими заключенными, среди которых было много специалистов и рабочих предприятий военной промышленности Италии. Заводчане с фирмы «Капрони» дали ему основу для анализа недостатков нового бомбоприцела фирмы «Цейсс». Информацию удалось передать в Центр. В другом подготовленном в камере донесении раскрывались система крепления бомбового прицела на самолете, порядок работы с ним штурмана, рекомендуемые скорость и высота полета, наиболее целесообразные для точного бомбометания.
В очередной переданной из тюрьмы шифровке Маневич информировал Центр о характеристиках нового итальянского крейсера, привел рецепт броневой стали, полученный с германских заводов Круппа. Очень важной была информация Этьена о срочном заказе, полученном местными авиапредприятиями из Японии. Одной из его главных особенностей являлось требование создавать самолеты и двигатели к ним, которые могли бы работать в условиях низких температур. Это означало, что Япония готовилась к войне против СССР.
В Москве всячески старались помочь находящемуся в заключении нелегалу. Сменивший Этьена глава резидентуры разработал несколько планов побега, но ни один не удался. В тюрьму передавались деньги для закупок дополнительного питания, семья, жившая в Москве, постоянно получала помощь.
Тяжелые условия тюремного содержания привели к ухудшению здоровья Маневича. В связи с заболеванием туберкулезом его в 1941 году перевели в другое место заключения на юге Италии, где он находился до 1943-го. А затем судьба подготовила Льву Маневичу еще одно испытание. Остров Санто-Стефано, где была каторжная тюрьма, захватили американские войска, которые освободили всех политических заключенных. Желая скорее вернуться домой, Этьен с другими узниками на паруснике переплыл в Италию. Однако высадились они на берег, перешедший под контроль немецких войск.
Австрийца Кертнера должны были направить туда, где он якобы родился, что грозило разоблачением. Поэтому по прибытии в концлагерь Маневич рискнул воспользоваться смертью одного из русских заключенных, чье место он занял, назвавшись Яковом Старостиным. Это был старый друг, биографию которого он хорошо знал. В дальнейшем разведчик содержался под этим именем в фашистских лагерях смерти Маутхаузен, Мельк и Эбензее. В списке заключенных Маневич числился под номером R-133042. В лагере он тесно сошелся с бакинцем Грантом Айрапетовым, бывшим офицером штаба 23-й танковой армии. Оба входили в подпольный штаб сопротивления, который организовывал диверсии на производстве. По словам Айрапетова, «прекрасно владея иностранными языками, богато одаренный, быстро ориентирующийся в любой обстановке, Старостин-Маневич был нашим мозгом, который информировал о всех событиях». В мае 1945-го лагерь был освобожден американскими войсками. Тяжелобольной Маневич скончался через пять дней, успев сообщить лагерному товарищу свой оперативный псевдоним и попросив рассказать обо всем в Москве.
В 1965 году Льву Ефимовичу Маневичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Он похоронен в Австрии на мемориальном кладбище, где покоятся павшие в боях красноармейцы.
автор: Вячеслав Кондрашов
источник: vpk-news.ru
