Дирижер Карл Элиасберг потом вспоминал: «Отзвучала симфония. В зале раздались аплодисменты… Я прошел в артистическую… Вдруг все расступились. Быстро вошел Говоров. Он очень серьезно, сердечно говорил о симфонии, а уходя, сказал как-то таинственно: «Наших артиллеристов тоже можно считать участниками исполнения». Тогда, честно говоря, я не понял этой фразы. И только много лет спустя узнал, что Говоров отдал приказ на время исполнения симфонии Д.Д. Шостаковича нашим артиллеристам вести интенсивный огонь по вражеским батареям и принудить их к молчанию. Я думаю, что в истории музыки такой факт — единственный».
…Операция по прорыву блокады под названием «Искра», которую Сталин поручил Говорову, готовилась тщательно. Для наступления были сформированы ударные группировки Ленинградского и Волховского фронтов.
В тылу создали учебные поля и специальные городки, войска отрабатывали форсирование по льду и наведение переправ для тяжелой артиллерии и танков.
Как вспоминал сын маршала Сергей, командующий «начал снимать с передней линии обороны батальоны, чтобы откормить их в Ленинграде и тренировать». Истощенным бойцам нужно было пробежать по льду Невы под ураганным огнем противника 800 метров по двадцатиградусному морозу. Он даже запретил солдатам кричать «Ура!», чтобы не тратить понапрасну силы. Духовой оркестр на пригорке играл «Интернационал», под звуки гимна предстояло форсировать шестиметровый, почти отвесный берег, который фашисты поливали водой. С собой тащили приставные лестницы, багры и кошки. С такой же тщательностью прорабатывались и все другие детали операции.
Благодаря усилиям разведки, советское командование имело достаточно подробную картину вражеской обороны, при этом удалось скрыть от противника направление главного удара. Всего группировки двух фронтов насчитывали под Ленинградом 302800 солдат и офицеров, около 4900 орудий и минометов, более 600 танков и 809 самолетов. Итого советские войска обладали более чем пятикратным превосходством над противником.
Страдающий от голода и холода город тоже отдавал фронту последнее.
Истощенные трикотажницы шили теплое обмундирование для бойцов. Впоследствии многие солдаты находили в карманах записочки с посланием из нескольких слов: «Дорогой боец Красной армии! Бей фашистских гадов! Бей, пока живой! Спаси нас».
Записки, как правило, были подписаны только именами: «Маша», «Лена», «Люба».
Ночью 12 января советские бомбардировщики нанесли массированный удар по позициям противника в полосе прорыва, по аэродромам и железнодорожным узлам в тылу. Утром мощную артподготовку начала артиллерия. «Я до сих пор не могу забыть впечатления от губительного огня русских пушек, — заявил потом взятый в плен солдат 401-го полка 170-й пехотной дивизии. — Как вспомню этот адский грохот, разрывы снарядов, так снова и снова меня бросает в дрожь». Ему вторили другие пленные: «Такого кошмарного огня нигде не довелось видеть». Затем под прикрытием «огненного вала» войска начали форсирование Невы. После нескольких дней ожесточенных боев советским войскам удалось сломить сопротивление гитлеровцев, и 18 января 1943 года блокада Ленинграда была прорвана. Для измученного населения это был праздник — люди вышли на улицы, плакали, целовались. Город украсили флагами, а 8 февраля в Ленинград прибыл эшелон с продовольствием из глубины страны. За успешное проведение операции Говорову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Руководя в ходе завершающей фазы войны боевыми действиями против Курляндской группировки немецких войск, Говоров убедил Сталина отказаться от лобового штурма укреплений, чтобы избежать неизбежных огромных потерь, а предложил наглухо запереть гитлеровцев на Курляндском полуострове и принудить к сдаче. И Сталин согласился. В результате Говоров устроил настоящую блокаду: окруженным немцам пришлось перейти на голодный паек, они съели всех строевых лошадей. Говоров предъявил окруженным ультиматум, потребовал сдаться в течение 24 часов.
Немцы знали, что он командовал войсками под Ленинградом и боялись сдаваться в плен ленинградским частям, опасаясь мести за свои зверства против осажденного города.
Поэтому ультиматум, чтобы вести гитлеровцев в заблуждение, был передан с радиостанции 2-го Прибалтийского фронта. Немцы были уверены, что сдаются не ленинградцам, а воинам-прибалтийцам, и 8 мая 1945 года группа армий «Курляндия» капитулировала. Говоров, отлично зная немецкий язык, сам допрашивал сдавшихся в плен фашистских генералов. Несколько высших офицеров, когда обман раскрылся, из страха покончили жизнь самоубийством. В мае 1945 года Леонид Александрович был награжден высшим в CCCР орденом «Победа».
Увы, после войны Говорову пришлось пережить немало тяжких минут, когда некоторые видные военачальники, в том числе сам маршал Жуков, оказались в опале. А многие его близкие друзья из числа высших руководителей города были уничтожены в рамках так называемого «Ленинградского дела». И снова было непонятно, как он сам смог уцелеть. Что ему приходилось пережить, можно судить по эпизоду, о котором вспоминала его жена: «Накануне прорыва блокады в январе 1943 года я спросила его, все ли готово и что будет в случае неудачи. Он ответил, что все просчитано, войска готовы. «Ну, а в случае неудачи, — чуть улыбнувшись, сказал он, — остается головой в прорубь».
В 1948 году Говорову пришлось возглавить созданный Сталиным так называемый «Суд чести», вынесший обвинительный приговор четырем адмиралам-героям войны: Кузнецову, Галлеру, Алафузову и Степанову. Все они были реабилитированы в 1953 году.
Последняя военная должность Говорова – главнокомандующий войсками ПВО СССР. Но он уже был тогда тяжело болен. Почему все-таки сам уцелел, мы так никогда и не узнаем, Леонид Александрович не оставил мемуаров. Его сын Сергей вспоминал: «В один из теплых дней весны 1954 г. отец вернулся раньше обычного. Выйдя из служебного «ЗИСа», он, немного помолчав, сказал маме: «Назначение состоялось. Отказаться не имел права. Но это конец…». Он имел в виду назначение его Главнокомандующим ПВО СССР.
Дело в том, что к этому времени отец был серьезно болен тяжелой формой гипертонии – сказалась и блокада Ленинграда, и так называемое «ленинградское дело», по которому в 1948-1950 гг. из-за ложных обвинений были расстреляны люди, работавшие вместе с ним и руководившие обороной Ленинграда.
А ведь тогда эффективных средств против гипертонии еще не было. Последний год жизни отца остался в моей памяти как ожидание чего-то ужасного. Первый удар случился летом 1954 г. Уже будучи смертельно больным, отец работал, исполнял свои служебные обязанности — в те годы ствольная артиллерия заменялась зенитно-ракетными комплексами, авиация переходила на реактивную технику, оснащенную новыми средствами обнаружения и поражения целей, интенсивно развивалась радиолокация и системы связи. Недостаток физических сил компенсировала железная воля отца, что отмечали и сослуживцы, приезжавшие к нему регулярно, и офицер для особых поручений, ежедневно привозивший документы. Так было и на даче в Архангельском, когда отец еще мог подниматься с постели. Так было и в последние месяцы жизни, когда он был прикован к больничной койке. В ночь на 19 марта 1955 г. отца не стало. Мама рассказывала, что, чувствуя, как жизнь покидает его, отец всех выпроводил из больничной палаты, кроме старшего сына. Сыну он продиктовал записку Советскому правительству, которую он закончил словами: «Я должен был сделать больше, но сделал, что успел, что смог».
Так, в подмосковном санатории «Барвиха», в возрасте всего 58 лет, скончался выдающийся военачальник, освобождавший Ленинград. Урна с прахом бывшего царского офицера и советского маршала захоронена в Кремлевской стене…
автор: Владимир Малышев
источник: www.stoletie.ru
