— Актеры, зачастую, находят себе спутников жизни в своей же среде. Вы не исключение?
— Нет. Мой первый супруг Борис Шляпников был актером БДТ. Я вышла замуж чуть ли не в десятом классе. Но он оказался на том же самом корабле, что и мой старший брат, и погиб вместе с ним.
Второй муж Костя Назаров великолепно начинал в Малом театре, но он, к сожалению, спился. Его уволили из театра, но он уже никак не мог остановиться. Я ушла от него. Может быть, зря. Может быть, надо было ему помочь, но тогда пришлось бы выбирать между ним и театром, а я очень устала и уж никак не хотела оставлять сцену. И впоследствии я часто думала, что все мои жизненные несчастья и огорчения связаны с тем, что я так поступила. Не знаю.
А в третий раз я вышла за аспиранта консерватории Олега Агаркова. Он стал известным дирижером, педагогом, профессором. Много ездил с гастролями, руководил Камерным оркестром института. Взять к себе его студентов считали за счастье многие музыкальные коллективы страны. Так что в нашем доме всегда звучала музыка, и собиралась молодежь.
— Вас никогда не тянуло в Ленинград в смысле работы? Не хотелось выйти на ленинградскую сцену?
— Когда училась в школе, я собиралась вернуться в Ленинград. Меня звал Николай Павлович Акимов. Он меня ждал. А я тянула с ответом, так как не была уверена, примут ли меня в Малый театр. Никто из нас этого не знал. О своем зачислении в труппу я узнала только после спектакля «Гроза». И Николай Павлович был на меня обижен, поэтому я чувствую себя виноватой.
— Зато в его театр пришел ваш брат Павел Петрович.
— Да, и Акимов его безумно любил. И очень помог ему встать на ноги. Мой брат после 10 класса попал на фронт. Их, ребят, погрузили на баржу и отправили в неизвестном направлении. Мы с мамой стояли и плакали. Я в это время как раз прорвалась в Ленинград, приехала буквально «зайцем» на поезде. И мы долго не имели от Павла никаких известий. Как потом выяснилось, ребят направили в какую-то школу, затем на фронт, там у брата были отморожены ноги. Их оттирали спиртом и давали спирт пить. Естественно, у мальчишки сложилось впечатление, что спирт – это спасение. И так он понемногу пристрастился, а потом стал пить ужасно. Ужасно пил! Единственная его колоссальная заслуга (а вы знаете, что когда человек пьет, он не владеет собой, он амортизирует какие-то свои моральные принципы) – вот этого у него не было. Он оставался на высоте, трезвый ли, пьяный ли. Причем, Павел нашел в себе силы сделать перерыв – он не пил два года до рождения детей, чтобы у них не было никаких последствий. А под конец беременности жены вторым ребенком опять сорвался. И вдруг однажды Павел решил бросить. Его приятель, правда, помог устроиться в больницу, брату делали какие-то уколы, после которых он целые подушки кислорода выдыхал. И я спросила: «Павел, а что тебя на это натолкнуло?» Он ответил: «Я пришел домой так пьян, что ничего не понимал. И вдруг увидел безумные глаза жены…» И это ему так запало, что он обратился к своему товарищу-врачу Лене Семенову за помощью. Последние 23 года, до самой смерти, он не пил. У него был короткий, но безумно тяжелый период алкоголизма. И к чему я веду – здесь большая заслуга и Николая Павловича Акимова, который в этот период его взял к себе и стал давать роль за ролью, роль за ролью… Это ведь великое дело, когда семья поддерживает, и театр поддерживает.
Юбилейный вечер Татьяны Панковой в Малом театре, 2007 г.
— Мы много говорили об опыте, о возрасте… А что такое 90 лет? Как вы ощущаете эти годы?
— Никак! Может, я дурочка, но внутренне я никак их не ощущаю! А внешне – конечно. Раньше я могла сделать массу дел и не устать. А сейчас одно сделала – посиди, другое сделала – полежи. А в целом, все как было, так и есть.
— Татьяна Петровна, вы всегда улыбаетесь. Где бы я вас не встречал, где бы вы не выступали, на вашем лице всегда улыбка. Это ваша природная вежливость, или вы на самом деле очень жизнерадостный человек?
— Это моя сущность, дай бог не сглазить! Я заметила, что люди, которые прошли трудную жизнь, веселее, отзывчивее, больше смеются. Они как бы восполняют то, что им не было дано. Ну, и характер. Давайте подумаем, какие составляющие меня могут огорчать? Сейчас, разве что, здоровье. Я очень долго не ощущала с ним никаких проблем. Какие еще? Любимая профессия и движение в этой профессии. Это все мне Господь послал. Так куда ж денется моя улыбка? Я ничуть не наигрываю, и – поверьте, мой дорогой – это искренне!
автор: Сергей Капков
источник: family-values.ru
