И вот он — первый бой. Дым, гарь и пот, застилающий глаза, когда хрупкая девчонка, заломив на плечо руки, изо всех сил тянет на брезентовом лоскуте с нейтральной полосы по перекопанному артобстрелом полю здоровенного стрелка- сержанта.
— Брось меня, девка! Сам доползу! Надорвешься же, пигалица глупая! — стонет боец. На волокуше по обе стороны от раненого — две винтовки. Его собственная и Лерина — бойцов с поля боя полагается забирать вместе с их оружием…
— Не доползешь! — сквозь зубы цедит Лера, едва переведя дух, — в тебе сил сейчас — как в малыше безбатюшном! (И чего ей вспомнились вдруг широкий стол в доме Макаровны и одинаково стриженые — не разобрать где девочка, где мальчик, — большеглазые детские головки вокруг котелка с кашей?..)
— Обе ноги осколками пробило, на бедрах — жгуты, кровопотеря жуткая, а он туда же — «доползу»! Лежи себе, терпи, милый, уже скоро! Если за 20 минут успею — может, и калекой не останешься — кости то у тебя, на счастье, целы, плоть только изорвало. Теперь главное — раны обработать и жгуты вовремя снять. Должны мы успеть…
Рядом с бойцами, на переднем крае обороны
Однажды на подступах к Сталинграду, по дороге в медико-санитарную роту с очередным бойцом, тяжко опиравшимся на узкое девичье плечо, Валерия попала под артобстрел. Оглохла от контузии на две недели — благо, опытный врач оказался в санроте, не дал окончательно потерять слух. А спасенный боец поправился быстро, вернулся в часть, начал в батальоне во время передышек в гости захаживать — в ее чистенькую землянку. Подарки носил — то крохотную шоколадку из разведпайка, то чайку с сахарком, то собственноручно сделанный из гильзы от ШКАСа фитильный светильничек…
Лера от подношений оказывалась. А однажды заявила без обиняков:
— Не ходи ко мне, Петя, парень ты хороший. Но не время сейчас.
— Почему? — покраснел солдат, — Ну, война… Понимаешь, Лер, я … Я в тебя всерьез влюбился!
— Вот потому и не ходи.
— Никак, у тебя уже другой на сердце?
— Нет никого, Петя. И рада бы, да, понимаешь, вон вас сколько — в батальоне, молодых ребят… Всех жалею, а влюбиться себе ни в кого не дам, пока война не кончится.
— Ну почему же?..
— Вот, полюблю, например, тебя, поженимся, а завтра или тебя, или меня пуля найдет… И что — оставшемуся век вдовствовать? Настоящая любовь-то, она один раз а всю жизнь к человеку приходит.
— Наивная ты душа, Лера. Но я понял тебя. Я дождусь, пока сердце твое оттает.
— Дождись…
В бою за город Воронеж
А потом батальон, понесший в бою тяжелые потери, попался под немецкий фланговый охват и вынужден был три недели сражаться в условиях окружения. И тут, в придачу к немцам, на бойцов обрушился не менее коварный враг — окопный тиф. Сразу две формы заразы — брюшной и сыпной. Эту страшную болезнь разносит вошь — а в окружении бойцы лишены бани, не имеют возможности менять белье, мало спят, как попало питаются… Вот и напало поветрие.
Лера ходила за заболевшими бойцами и заразилась сама. Когда батальон пошел прорываться из окружения, Леру, метавшуюся в жаркой лихорадке, пришлось нести на носилках.
— Миленькие, спустите меня на землю, — попросила она бойцов, едва придя в себя,- я как-нибудь потихонечку сама побреду. А то вам ведь — драться…
— Еще чего удумала, девка!!! Лежи, где лежишь да терпи, как нам, бывало, говорила. У самой — жар с температурой под сорок, а она — «побреду»! — возмутился рослый стрелок, снимая с плеча рукоять носилок, — погодите, братцы, опускаем. Портянку перемотать надо.
И с походного своего ложа, качнувшегося в крепких руках, краем глаза заметила Лера, когда мелькнули под замурзатой портяночной фланелью голая плоть натруженной дальним переходом ноги, широкий шрам от зажившего осколочного ранения. Знакомый грубоватый басок, да и рана… Тот самый, первый ее спасенный солдат!..
Судьба возвращает нам долги наши.
Батальон прорвался через линию фронта ночью — с потерями, но вынес всех раненых и заболевших. Комбата и его бойцов, а вместе с ними и Леру, представили к медалям.
На дневном привале
Из воспоминаний фронтовой медсестры Е. Дорониной:
«На подступах к фронту, в жару, по пыльной дороге, в полном снаряжении мы шли день и ночь… Недалеко от станции Суровикино наша часть вступила в действие. Шли сильные бои… Тревожно было на душе, особенно в первые минуты. Мы так растерялись, что боялись выйти из укрытия на поле боя. Удары артиллерийских снарядов, взрывы бомб — все смешалось в сплошной грохот. Казалось, рушится все на земле и рушится земля под ногами.
Как сейчас помню: первой из окопа выбежала Валерия и крикнула: «Товарищи! За Родину и умереть не страшно! Пошли!» —И без малейшего колебания все покинули окопы, рванулись на поле боя».
Из письма Леры матери:
«С 15.08 по 21.08.1943 г. шёл жаркий бой с фрицами. Немцы рвались на высотку, где мы находились, но все их попытки прорваться были тщетны. Стойко и смело сражались наши бойцы — все мои дорогие и милые товарищи… Многие из них пали смертью храбрых, но я осталась жива и должна я вам, мои дорогие, сказать, что поработала я на славу. Около 30 раненых бойцов вынесла».
Лера не написала матери, что еще раньше, в бою у села Голая Долина над Северским Донцом спасла жизни — вдумайтесь в эту цифру, читатель! — 47 раненых. А когда вытаскивала последнего, в контратаку ринулась немецкая пехота, и девушка, устроив себе в воронке от мины стрелковую позицию и затолкав в это ненадежное укрытие раненого, приняла бой. Уничтожила 28 немецких солдат, и готова была уже взяться за последнюю гранату, когда комбат повел солдат ей на выручку. А всего за период наступательных боёв Лера вытащила из-под огня свыше 300 раненых.
Живи, солдат!
Осенним утром сорок третьего года наши войска вели напряженные бои на берегах Днепра, особенно ожесточенно враг сопротивлялся на подступах к Запорожью.
Батальон, в котором служила Валерия Гнаровская, выбил гитлеровцев из полусожженной деревни Вербовая Червоноармейского района Запорожской области. Несколько раз Вербовое переходило из рук в руки, и вот, наконец, сложил оружие последний в деревне фашист. Населенный пункт взят! Бойцы перевели дух и походным порядком двинулись к Днепру. Впереди шла рота пехоты, за ней двигалась артиллерийская батарея. Едва вышли из деревни и приблизились к лесопосадкам, как попали под пулеметно-автоматный огонь тщательно замаскированной вражеской засады.
Бой был короткий, но кровопролитный. Гитлеровцы бежали, но и у наших были потери. Похоронив убитых, собрали всех раненых, оказали им первую помощь. Разбили на лесной опушке палатки, разместили болезных перед отправкой в госпиталь. Послали за медицинским транспортом, а сами двинулись дальше — нельзя задерживать наступление! С ранеными осталась Лера Гнаровская и несколько бойцов-санитаров.
У палаток полевого эвакопункта.
