По приказу Геринга для него построили особый, несерийный самолет с более мощным мотором и высокими аэродинамическими качествами. Истребитель обладал гораздо большей, чем у его собратьев, скоростью, маневренностью и скороподъёмностью. И надо признать, Мюллер за короткий срок причинил нам немало неприятностей. Трудность борьбы с ним заключалась в том, что он избегал воздушных боев, не участвовал в них даже тогда, когда его коллегам приходилось очень туго. Во время таких схваток он со своим ведомым держался выше всех и, как хищник, высматривал добычу. Стоило кому-либо из наших летчиков оторваться от группы, как Мюллер налетал на него и почти в упор открывал огонь. А стрелял он довольно неплохо, уничтожал цели обычно с первой атаки. Жертвами его становились обычно молодые, неопытные летчики.
Мы не раз пытались перехватить Мюллера, но безуспешно. Завидев советских истребителей, он немедленно уходил. Немецкий ас казался действительно неуловимым. Но, как говорится, сколько веревочке не виться, а быть и ей концу! Подобрали к нему «ключик» наши летчики во главе со своим 22-летним командиром Петром Сгибневым.
Однажды этот герой, подобно ракете, влетел в нашу палату. Невысокого роста, сероглазый, с тонкими чертами лица, капитан весело и громко произнёс: «Я не лишний?!» После того, как он сообщил нам последние новости, я от лица всех присутствующих поздравил его с победой над Мюллером.
— Не меня нужно поздравлять, а Николая Бокия, — лукаво сощурив озорные глаза, отозвался Сгибнев. — Ведь на его личный счет записана эта победа.
— Это нам известно, Петя… Но мы слышали про ваш бой из третьих лиц. А ты, так сказать, первоисточник. Расскажи, как вы подловили «неуловимого».
Отлетался полосатый
Пётр Сгибнев с виду был похож на мальчика. Но у этого мальчика на кителе уже красовались: Золотая Звезда Героя, орден Ленина и два ордена Красного Знамени. Капитан поправил сползающий с плеч белый халат и неторопливо начал свой рассказ.
— Этот воздушный бой лётчики моего полка начали без меня. Я с ведомым выполнял другое задание — сопровождал до Ловозера транспортный самолет Ли-2. Проводили мы подопечного до безопасного района, развернулись и легли на обратный курс. Летим… Высота 4000 м. На небе — ни облачка, ни дымки. Видимость редкостная. Под крылом — пятнистая тундра, справа Баренцево море. Полпути пролетели спокойно. В эфире — тишина. Вдруг заговорил «Казбек» — аэродромная радиостанция:
— «Кама-30»! Курс 120, Зимняя Мотовка. Большая группа истребителей противника!
Эге, думаю. Ребята уже в воздухе. А «Кама-30», как положено, отвечает:
— Вас понял! Приступаю к работе!
Выслушав разговор по радио, спрашиваю у ведомого:
— Поняли обстановку?
— Так точно, понял, — отвечает он.
— Тогда поднаберём высоту, может пригодиться…
Снова заговорил «Казбек». Он передал «Каме», что группа новых самолетов FW-190 в сопровождении Ме-109 продолжает полёт к Мурманску. Ведущий нашей группы истребителей тут же определил, кому какие цели атаковать. Через несколько секунд мои орлы, перехватив противника, навязали ему воздушный бой.
Мы увеличили скорость… Далеко внизу показались наши аэродромы. Над ними на разных высотах в вихре боя кружились наши и вражеские самолеты. По привычке внимательно осматриваю небо. Вдруг замечаю над каруселью дерущихся пару «Мессеров». Впереди идёт камуфлированный, за ним, на вытянутой дистанции — ведомый в обычной, грязно-серой окраске.
— Видишь полосатого? — спрашиваю ведомого, а сам начинаю волноваться. Знаю, что этот камуфлированный истребитель необычной окраски пилотирует Мюллер.
— Вижу! — отвечает мой напарник.
— Хорошо… Используем тот же приём, которым пользуется противник. Пошли на солнце!
Дали моторам полные обороты, винты на малый шаг и в набор высоты. Район боя обошли южнее, не спуская глаз с Мюллера и его ведомого. Противник не заметил нас. Упоённые лёгкими победами, они, видимо, даже мысли не допускали о том, что выше них может кто-либо находиться, и поэтому глядели только вниз, высматривая добычу. Когда мы набрали 7000 м и заняли выгодную позицию, я приказал ведомому: «Иду в атаку! Оставайся на высоте. В случае чего прикроешь».
Дальше всё было разыграно как по нотам. Пикируя по лучу солнца, я быстро сблизился с Мюллером. Правда, он каким-то чутьём угадал грозящую ему опасность и, чтобы выйти из-под удара, бросил машину в переворот. Но я успел поймать в прицел правое крыло «Мессера» и выпустил очередь из 37-мм пушки. От полосатого полетели огненные брызги и куски дюраля.
Пока Мюллер соображал, что с ним произошло, его подбитый истребитель уже успел войти в спираль и, сделав два витка, оказался на высоте, где шёл воздушный бой. Тут ему порцию снарядов добавил не растерявшийся Николай Бокий. Меткой очередью он разбил радиатор полосатого. Мотор «Мессера» заклинило. Мюллеру пришлось выбирать одно из двух: или выпрыгнуть с парашютом и сдаться в плен, или планировать до последней возможности, рискуя разбиться при посадке в сопках. Но он, видимо, ещё не терял надежды на спасение и повернул на юг, рассчитывая подальше уйти в тундру.
Уверенный, что Бокий добил Мюллера, я бросился на перехват его ведомого. Но тот, форсируя мотор, поспешил удрать. Я погнался за другим. Догнал и шлёпнул… Вдруг меня охватила тревога: а где же сам ас? Наконец, увидел его. Всеми силами сохраняя высоту, он искал место для посадки. Надо было срочно принимать меры. Если Мюллер благополучно приземлится, то встанет на лыжи и уйдёт! Он всегда возил с собой в кабине пару коротких лыж, на которых носился со скоростью мастера спорта, два раза он уходил после вынужденных посадок именно так. Дотянув до заснеженного озера, расположенного южнее нашего аэродрома, «полосатый» с ходу сел…
Я немедленно сообщил об этом по радио в полк и приказал подготовить к вылету По-2 на лыжах. Мы с ведомым сели. По-2 уже ждал меня с работающим мотором, а рядом — инженер по вооружению с автоматом. Я подрулил к нему, выскочил из кабины истребителя и крикнул: «Скорее в самолёт! Надо ловить Мюллера!»
Спустя несколько минут мы уже кружили на По-2 над озером. «Мессер», оставив на снегу глубокую борозду, лежал на животе с погнутым винтом. Его кабина была открыта. От самолёта к скалистому берегу тянулся лыжный след. Мюллер ушёл. Лыжня обрывалась среди лобастых валунов. Возможно, там он и затаился.
Возвратившись к озеру, я с ходу сел и подрулил к «полосатому». Не выключая мотора, мы с инженером выскочили из кабины и поспешили к «Мессеру». Все его приборы оказались целыми. Следов крови не было видно. Значит, осколки снарядов не зацепили летчика. Не побился он и при посадке. На сиденье лежал парашют. Я вытащил его на крыло, осмотрел. В кармашке ранца оказалась небольшая карточка, весьма похожая на визитную: «Обер-фельдфебель Рудольф Мюллер».
Теперь нужно было действовать быстро… Вернувшись на аэродром, я сразу доложил обо всём командующему ВВС. Были немедленно приняты меры для поимки Мюллера. На следующее утро мы с инженером снова вылетели на По-2 искать немецкого аса. Нам удалось напасть на его след. Мюллер оказался отличным лыжником — за ночь он прошел около 90 км от места вынужденной посадки. Далее лыжня терялась в лесном массиве.
Данные разведки мы передали по радио пограничникам. Они выслали навстречу Мюллеру группу лыжников с собаками. На исходе дня они, наконец, настигли беглеца. Он спал под нависшей скалой, утомленный 150-километровым лыжным марафоном. «Непобедимый» Мюллер не сопротивлялся. Покинув свою берлогу, он вскинул руки и сразу сдался…
На допросе он признался, что не является ярым нацистом и не питает к нам никаких враждебных чувств. Война была для него своего рода спортивным состязанием… Мюллер охотно рассказал о себе, своих начальниках и лётчиках, назвал все известные ему аэродромы и раскрыл систему их охраны. Словом, он не произвёл того впечатления, на которое мы рассчитывали.» — закончил свой рассказ Герой Советского Союза Пётр Сгибнев».
Николай Бокий
3 мая 1943 года командир 2-го гвардейского Краснознамённого истребительного авиаполка имени Б. Ф. Сафонова гвардии капитан Сгибнев при выполнении учебного полёта допустил ошибку и разбился на своем аэродроме.
По воспоминанию одного из учеников Б. Ф. Сафонова — генерал-майора Н. Г. Голодникова:
«В этот день в полк прибыла группа руководящего состава ВВС СФ и штаба Северного флота. Капитан Сгибнев П. Г. показывал учебный воздушный бой со своим ведомым сержантом Иваном Лаптевым. Бой был исключительно интересным, по его окончании он подал команду Лаптеву заходить на посадку, что тот и сделал, а Сгибнев, пройдя над полосой, на малой высоте решил сделать бочку, при выполнении которой допустил ошибку и на глазах у зрителей врезался в землю в конце аэродрома».
Похоронен герой был на военном кладбище города Североморска.
В штабе авиаполка. Крайний слева — Петр Сгибнев
источник: polkrf.ru
