За пять месяцев зимы и весны (1941/42 годов) по ледовой дороге было доставлено в Ленинград более 360 тысяч тонн грузов, вывезено из блокадного города свыше полумиллиона человек нетрудоспособного населения и около 3 700 железнодорожных вагонов промышленного оборудования и культурных ценностей, хранение которых в блокадном городе не соответствовало нормам. Вопрос о сдаче города уже не стоял на повестке дня.
Сквозь огонь и стужу вывозили шоферы «Дороги жизни» самый бесценный груз, будущее Родины — детей. Ладожский коварный лед таил постоянную смертельную опасность, сверху нависали вражеские бомбардировщики, а вокруг рвались снаряды. Фронтовики знают: война пахнет порохом и кровью. Здесь, на Ладоге, к этому запаху примешивалось дыхание ледяной воды…
На единственной 35-километровой ниточке, связывающей Ленинград со всей страной, которая ежеминутно подвергалась боевому воздействию со стороны противника, круглосуточно работали ладожские водители, ремонтники, регулировщики, медработники, бойцы. За ними был Ленинград, и они с честью выполняли задачи, поставленные перед ними в письме-обращении к «Водителям автомашин, командирам, комиссарам и политработникам и всему личному составу фронтовой автомобильной дороги». Текст обращения был опубликован в газете трассы «Фронтовой дорожник» 19 января 1942 года: «…От лица Ленинграда и фронта прошу вас учесть, что вы поставлены на большое и ответственное дело и выполняете задачу первостепенной государственной и военной важности…».
«Кто сказал, что надо бросить песни на войне?»
Но даже несмотря на блокаду, в городе, и в частности в боевых частях, продолжала развиваться культурная жизнь. Концерты давали возможность почувствовать друг друга, сплотиться, думать о том, что война — явление временное, враг скоро будет изгнан с нашей земли, и воцарится мир.
Капитан Богданов — политрук 526-й отдельной фронтовой роты связи — с группой работников политотдела управления дороги отправляется в воинские части, чтобы посмотреть программу художественной самодеятельности…
Солдатские концерты всегда проходили с неизменным успехом, но капитана не покидали беспокойные мысли: почему у героев Ладоги нет своей песни — песни, с которой бы они шли вперед по этому нелегкому, даже страшному и суровому Ладожскому озеру?
В итоге эти мысли постепенно начали перерастать в стихи: слово за словом, строка за строкой — и в итоге родился первый куплет и припев знаменитой песни о Ладоге. Политрук никогда не был поэтом, до войны он работал в конструкторском бюро, а потом ополчение, бои на Невском пятачке, служба здесь, на Ладоге… Эти слова Богданов написал сердцем, которое не могла не затронуть Ладожская эпопея.
Итак, первый куплет и припев готовы. Не дожидаясь, пока появятся остальные, Богданов вызвал сержанта Льва Шенберга, протянул стихи: «Сможешь написать к ним музыку?» Почему политрук обратился за помощью именно к нему? Потому, что сержант был музыкальным человеком: пел, играл на банджо, гитаре — и все самоучкой, на слух… Вот и сейчас, только пробежав глазами по строчкам, почувствовал: музыка получится! Мелодия уже жила в стихах, ее нельзя было не услышать, не ощутить. И разве думал в те минуты сержант, бывший лекальщиком по образованию, и уже на второй день войны ушедший добровольцем в бой за родной город, о том, что станет сопричастным к рождению легенды?..
Скорее взял гитару. Мелодия родилась быстро. Попробовали дуэтом с баянистом — хорошо! Друзья услышали, подхватили: «Эх, Ладога, родная Ладога!..»
Тем временем политрук дописал остальные куплеты, и через несколько дней солдатский хор в сопровождении оркестра (баян, две гитары и две балалайки) впервые исполнил этот мужественный марш:
Пусть ветер Ладоги поведает народу,
Как летом баржу за баржой
Грузили мы и в шторм, и в непогоду,
Забыв про отдых и покой…
Песня имела успех, и от политрука последовало новое задание: «Немедленно сделать нотную запись музыки, размножить ее и разослать по близлежащим частям». Для этого в помощь сержанту был придан старшина Павел Краубнер, который хорошо разбирался в нотной грамоте: до войны, работая на Петродворцовом часовом заводе, этот, что называется, душа-парень играл в местном оркестре.
Радиотелеграфист Павел Петрович Краубнер
Поручение было выполнено, и 17 декабря песню напечатал «Фронтовой дорожник». Она имела такой отклик, что уже следующий номер газеты открывался передовой «Оружием искусства», где, в частности, говорилось: «Мы наблюдаем первые удачные ростки подлинного массового творчества. В наших частях родилась «Песня о Ладоге», написанная бойцами и командирами части тов. Лебедева…»
Песню приняли! И скоро счастливые авторы услышали, как из кузова грузовика, следовавшего к Кобоне, рванулось в свинцовое небо:
Когда пройдут года войны суровой,
Залечит раны город мой,
Народ вздохнет и песню с силой новой
Споет о Ладоге родной…
А теперь дадим слово авторам этой легендарной песни…
Петр Леонидович Богданов: «Осенью 1942 года на Ленинградском фронте создалась сложная обстановка: зима опаздывала, Ладога не замерзала. Мы с нетерпением ждали, когда же, наконец, удастся вновь открыть ледовую дорогу. В эти напряженные дни у меня и возникла мысль попробовать сложить песню о ладожцах, о величии их подвига, о «Дороге жизни». Написав первое четверостишие и припев, я попросил участников армейской художественной самодеятельности — старшину Павла Краубнера и сержанта Льва Шенберга — попробовать подобрать к ним музыку. Мы не были специалистами по созданию песен. Я — не поэт, Шенберг — не композитор, — говорит Богданов, — но мы счастливы, что единственная созданная нами песня помогла победить фашизм. И, откровенно говоря, никогда не думали, что она доживет до наших дней. Но песня дожила и продолжает жить! Жаль, что Павел Краубнер не узнает этого. Он погиб в конце войны. А вот он-то как раз и мог бы стать композитором, как мечтал. «Песня о Ладоге» — вечный музыкальный памятник ему!»
Петр Леонидович Богданов — автор текста песни о Ладоге
