Маму я на Пискаревку сама отвезла — на скрипучей двухколесной тачке. У нашего дворника была тачка для разных работ, так на ней многие в ту весну покойников возили. И даже зашла по дороге с ней в церковь на Лиговке. Я-то комсомолка была, а мама — человек верующий… Господи, как там было пусто и холодно! И в ожидании последнего пути тоже лежали в саванах мертвые ленинградцы…
Ленинградцы у карты боевых действий
Эвакуации я дождалась в январе 43-го. В дорогу — только сухарь да госпитальное одеяло. Я легла на дно фургона, который должен был ехать по ладожскому льду. А прямо на меня посадили одну даму, зубного врача. Думали — просто одеяла лежат, я такая худая была, что непонятно было, есть там, в одеялах, человек, или нет… Пробовала голос подать, да где там… Ослабела очень, даже закричать не могу. Так и ехала. Помню темноту, привалившуюся ко мне опухшую от голода «стоматологиню», гул самолетов, которые прилетели нас над Ладогой бомбить, и запах. Запах мокрой шерсти от старого одеяла и еще — керосина. У моей спутницы с собой маленькая керосиночка была, керосином пахло будь здоров как!
Привезли нас в воинскую часть. Солдаты накормили нас, но предупредили много не есть: если голодал, то тянет слопать целый котелок каши сразу, а это — смерть. Уступили нам койки с соломенными тюфяками — поспать. А потом — дорога дальняя, в Воронежскую область, на станцию Кантемировка. После короткого лечения нас, 28 ленинградских девчат, отправили на Украину, оттуда в Румынию, потом в Болгарию… День Победы мы встретили уже в Венгрии, в городе на левом берегу Дуная.
Со своим будущим супругом Михаилом, военным летчиком, я познакомилась в болгарском городе Пловдив на танцах в Доме офицеров. Миша был видный парень: статный, симпатичный, да еще и Герой Советского Союза. Я, пигалица, робела перед ним. Спасли ситуацию танцы… После нескольких встреч я поняла: влюбилась насмерть! Миша — тоже. Что же, так тому и быть! Меня ждала после войны судьба обычной офицерской жены.
Самолет Ла-5. На таком воевал Михаил Цыкин
После войны Михаила перевели в Туркмению, в город Красноводск. Я за глаза его называла «Муховодском». Там такие мухи водятся, крупнее нашего шмеля… Все наше семейное имущество было — узенькая коечка в комнатушке офицерского общежития. Я сама из марли шила занавески на окна, сама соорудила матрас из верблюжьей шерсти, сама гоняла из казармы полчища громадных степных тараканов. Здесь их морить не принято, говорят, тараканы к богатству! Какое там богатство: поднакопив денег, мы смогли купить себе лишь шёлковое одеяло. Но не было на свете людей, счастливее нас! Мы — выжили, выстояли, преодолели войну… Значит, будем жить!
Люся и Михаил Цыкины в 1960-е годы
Примечание:
Цыкин Михаил Дмитриевич — командир звена 31-го истребительного авиационного полка 295-й авиационной дивизии 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта, лейтенант. Совершил четыреста тридцать семь боевых вылетов; в шестидесяти восьми воздушных боях лично сбил пятнадцать и в группе шесть самолётов противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм лейтенанту Цыкину Михаилу Дмитриевичу присвоено звание Героя Советского Союза.
После войны отважный лётчик-истребитель продолжал службу в ВВС. С 1967 года полковник Цыкин М.Д. — в запасе, а затем в отставке. Жил в городе Люберцы Московской области. До ухода на заслуженный отдых работал на машиностроительном заводе. Умер 29 мая 1993 года.
Награждён орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, 2 орденами Отечественной войны 1-й степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями, югославским орденом «Партизанская Звезда» 1-й степени.
Дорога жизни
источник: polkrf.ru
