Один из самых знаменитых боевых лётчиков Молодчий Александр Игнатьевич

Родился 27 июня 1920 года в городе Луганске (Луганская область Украины). Окончил 7 классов средней школы. С 1937 года в рядах Красной Армии. В 1938 году окончил Ворошиловградскую военную авиационную школу пилотов.

С августа 1941 года на фронтах Великой Отечественной войны. Воевал в составе 420-го и 748-го (2-го Гвардейского) бомбардировочных авиационных полков.

К октябрю 1941 года заместитель командира эскадрильи 420-го бомбардировочного авиационного полка (3-я авиационная дивизия, ДБА) младший лейтенант А. И. Молодчий совершил 13 боевых вылетов, нанеся противнику большой урон, одним из первых продемонстрировал большие возможности бомбардировщика Ил-4.

22 октября 1941 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К октябрю 1942 года заместитель командира эскадрильи 2-го Гвардейского бомбардировочного авиационного полка (3-я авиационная дивизия, АДД) Гвардии капитан А. И. Молодчий совершил 145 боевых вылетов.

31 декабря 1942 года награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Всего совершил 311 боевых вылетов на самолётах Ер-2, Ил-4 и В-25 (в том числе 287 ночных). Участвовал во многих бомбардировках крупных военных объектов врага. При выполнении боевых заданий налетал в общей сложности 600 000 километров, в том числе около 190 000 километров — над территорией врага, сбросил свыше 200 тонн бомб на различные военные и промышленные объекты.

После войны окончил Академию Генерального штаба и служил на ответственных должностях в ВВС СССР. В 1962 году ему присвоено воинское звание «Генерал-лейтенант авиации». С 1965 года — в запасе, а затем в отставке. Жил в городе Чернигов (Украина). Умер 9 июня 2002 года.

Награждён орденами: Ленина (трижды), Красного Знамени (трижды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями, иностранным орденом.

Имя А. А. Молодчего носит стратегический ракетоносец ТУ-160, поступивший на вооружение Российских ВВС в мае 2001 года. Бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза А. А. Молодчего установлен в городе Луганске. В городе Чернигове его именем названа улица, на одном из домов и на доме где он жил установлены мемориальные доски.

*     *     *
Александр Игнатьевич Молодчий последние годы жил в Чернигове. Сейчас, из тех, кто помоложе, помнят его не все — такая уже у нас историческая память, а в годы Великой Отечественной войны, в недавние послевоенные десятилетия, его имя знала вся страна — он был одним из самых знаменитых боевых лётчиков !

Это ж сколько ему было в 1941 году, когда разразилась война? По нынешним понятиям — чуть ли не маменькино дитя. А он к тому времени был уже крепким мужиком, командиром звена дальних бомбардировщиков — в полном объёме владел боевым применением самолёта ДБ-3, освоил технику пилотирования вслепую и умел летать ночью! И не только сам, а и как инструктор.

Правда, война для Александра Молодчего началась странно: в первый день военной напасти, вместо того, что бы подниматься в бой, полк, раздав свои самолёты по другим частям, отправился … на переучивание. На заводском аэродроме в Воронеже скопились десятки новеньких, но ещё не доведённых до ума, дальних бомбардировщиков Ер-2. Их предстояло как можно скорее освоить и, по готовности, — на фронт. Эти машины во многом — в скорости, в дальности, в грузоподъёмности — превосходили ДБ-3, но были ещё изрядно недоиспытаны, и всякого рода технической «сырости» хранили в себе много. Даже подходящих моторов для них не нашлось, а смонтированные М-105 были слишком слабы для такой тяжёлой машины.

Но вот первая боевая задача — нанести удар по Берлину. Директиву Сталин подписал 9 августа и к исходу того же дня полк поднялся для перелёта на оперативный аэродром Пушкин, под Ленинградом. Третью эскадрилью вёл он, Молодчий — самый молодой лётчик, а те, что были постарше — и возрастом, и лётным стажем, — держались за ним плотно, чувствуя и уважая в своем лидере и лётное умение, и командирскую волю.

Под вечер 10 августа «Ермолаевы» начала взлёт на задание. Залитые по самые пробки бензином, с полными отсеками бомб — взлёт удавался не всем. Машины не то, что отрывали — буквально отдирали с кромки взлётной полосы. Потом они проседали и, случалось, снова ударяли колёсами о землю, подпрыгивали, зависали в воздухе и, пошатываясь с крыла на крыло, уходили в полёт. Но кто-то уже горел за аэродромом, кому-то «крупно повезло» — лежал в обломках.

Молодчий понимал, как труден и опасен будет отрыв, но больше всего боялся отбоя — вдруг прекратят выпуск и встреча с Берлином не состоится ?

Нет, бог милостив — белый флажок ложится вдоль полосы и снимаются все сомнения. Полный газ, ноги с тормозов и машина пошла на разбег. Он тоже подорвал её, но она просела. Шасси, попав в дренажную канаву, там и остались, а самолёт прополз на брюхе и остановился. К Молодчему подкатил командующий ВВС генерал Жигарев, похвалил молодого пилота:

— Молодец, лейтенант, вовремя убрал шасси !

Взлёт остальных самолётов был прекращён, а те немногие, кто сумел взлететь, к целям пробились не все — Берлин отбомбили всего 6 экипажей.

Когда теперь будет он снова? Но было не до Берлина. Обстановка на фронтах жуткая. Господство в воздухе прочно удерживали немцы.

Вскоре Молодчий получил новый Ер-2 и начал с дневных боевых полётов — более простых по условиям навигации и поиска цели, чем ночные, но гораздо более опасных. Объекты удара, в общем-то, не дальние — в получасе, ну от силу в двух часах лёту от линии фронта: переправы, железнодорожные узлы, мосты, аэродромы… они стояли как крепости, ощетинившись огнём защитной артиллерии, а воздух кишел истребителями. На такие цели полагалось бы выходить крупными группами на больших высотах под плотным эскортом истребителей, но куда там — дальние бомбардировщики прорывались к целям мелкими группами, а то и одиночными самолётами без какого — либо прикрытия и боевого обеспечения.

Очередная задача — разведка и удар по скоплениям немецких войск под Новгородом — досталось Александру Молодчему, вроде бы, с некоторым «удобством»: на всем пути лежала предосенняя облачность, обещавшая спокойный выход на цель. Да так и случилось. Экипаж, маскируясь в ней, прошёл в назначенный район вполне благополучно. Но, чтоб провести разведку и нанести удар, пришлось выползать из облаков под их нижнюю кромку. И тут началось. Самолёт будто погрузился в «геенну огненную»: и фюзеляж и крылья на глаза экипажа густо усеивались пробоинами. В свою очередь воздушные стрелки лупили из бортового оружия по вражеским огневым точкам, но что их огонь, по сравнению с тем, что хлестало с земли?

Молодчий задачу выполнил — и ценнейшие сведения добыл и крепкий удар с двух заходов нанёс по чувствительным местам противника. Но домой шёл — снова нырнув в облака — еле удерживая на руках этот, отчаянно чихающий правым мотором, насквозь продырявленный летательный аппарат. Садился на пробитые камеры, чудом не поставив самолёт на нос, а на земле все ахнули — живого места не было: из баков тёк бензин, левый киль с рулём поворота был срезан начисто.

Как же её ремонтировать сердешную? Это же заводская работа! Несколько суток бились над нею бессонные техники, пока привели корабль в лётное состояние. В те дни на прикол для ремонта стало ещё несколько машин, а 3 экипажа не вернулись с боевого задания вообще.

Цели пошли крупные — Брянск, Смоленск, Орша, Витебск… Название русских городов звучали как боевые символы. У каждого свой нрав и Молодчий на этот счёт не заблуждался. Только грани суток чередовались — то днём, то ночью. Ну зачем днём, когда идут такие потери? Ночью — подсветил себе светящимися бомбами и прицеливайся спокойно. Относительно, конечно. Но время удара диктовалось оперативной необходимостью. А такие понятия как живучесть или, там, безопасность, решающей роли, в 1941 году, не играли.

Вот очередная задача — разбомбить железнодорожный узел Унеча. И выпала она Молодчему на ясный солнечный день. Лететь в одиночку — безумие. Собрали кое-как звено. Но один самолёт, из-за неисправности, остался на земле, второй возвратился вскоре после взлёта — задымил мотор. И идёт на бой с врагом лейтенант Александр Молодчий один — одинешенек в бескрайнем небе, всем напоказ.

За линией фронта его торопливо обстреляли, но не попали. А на подходе к цели взяли в клещи Ме-109 и, явно бравируя своим превосходством над одиноким скитальцем, пытались жестами рук и маневрам принудить его к посадке, но доигрались — не заметили как бомбардировщик постепенно приблизился к Унече, подвернул к точке прицеливания и, пока истребители, опомнившись стали занимать огневую позицию, — выложил бомбы по скоплению железнодорожных составов.

Тут же, освободившись от груза и почуяв свободу, Молодчий выжал из машины всё, что мог — запредельным креном, убрав газ, буквально провалился вниз, вывел у самой земли и на бреющем, огибая лесные кроны и пригорки, ушёл от потерявших его «Мессеров». От такого маневра у штурмана и стрелков — радистов появились синяки и ушибы, но зато все были целы.

Полк таял на глаза. Количество экипажей кое — как поддерживалось за счёт остатков тех полков, что уже утратили свою боеспособность и были расформированы, а самолётов становилось всё меньше и меньше.

Молодчий, пока, держался. Но и он однажды — это было в октябре — не дотянул до своего аэродрома. После ряда ночных рейдов он снова получил дневную задачу и как всегда аккуратно справился с нею, но над целью попал под мощный зенитный огонь и изрядно нахватал осколков, а при отходе был схвачен истребителями и те повредили ему левый мотор. В той драке стрелки, всё же, сбили одного «Мессера» и трудно сказать чем бы дело кончилось, но тут подоспела наша территория и остальные повернули обратно: как и все истребители, немецкие на любили драться за линией фронта.

Читай продолжение на следующей странице
AesliB