На нем держалась оборона

Фёдор Сысоевич и Ефросинья Мартыновна Устиновы растили четверых сыновей, как и положено в русских семьях – в строгости, послушании и трудолюбии. Дима был младшим. Иван погиб в Гражданскую. Пётр закончил её комбригом в знаменитой 25-й Чапаевской дивизии. Николая после войны направили в Среднюю Азию для борьбы с басмачами. Туда же вскоре поехала и семья Устиновых, спасаясь от голода. Дмитрий добровольцем вступает в ЧОН – части особого назначении. Затем переводится в 12-й Туркестанский стрелковый полк. Именно в Средней Азии началась воинская служба будущего маршала. Каким-то мистическим образом именно на азиатских просторах она и закончится…

В 1923 году демобилизованный Устинов переехал в Ивановскую область, куда перевели его брата Николая. На правах старшего (родителей уже не было в живых) тот советовал Диме продолжать службу – она давалась юноше без особого напряжения. Не согласился. Его пытливый ум манила техника, инженерия, конструкторская работа. Устинов учился! Мало кто из советских руководителей высшего ранга сравнится с Дмитрием Фёдоровичем в его истовости к знаниям.

После учёбы в Макарьевской профессионально-технической школе поступает в Иваново-Вознесенский политехнический институт. Как лучшего студента Устинова переводят в Московский механико-машиностроительный институт — будущий МВТУ имени Н.Э. Баумана. В мае 1932 года, опять же как отличника, Дмитрия переводят в Ленинградский военно-механический институт. Всё потому, что в этом вузе готовились инженерные кадры для Красной Армии. А ей страна всегда отдавала всё лучшее – людей, прежде всего.

На нем держалась оборона

Год 1934. Устинов блестяще сдаёт экзамены и получает направление в Ленинградский артиллерийский научно-исследовательский морской институт. Здесь он как инженер-конструктор несколько лет работает под руководством академика А.Н. Крылова. Всю жизнь потом Устинов тщательно затачивал себя именно под этого учёного, которому и чувства юмора было не занимать. «Он любил умную шутку, ценил ее, рассматривал как помощницу в работе, а порой – и как средство выхода из затруднительного положения», — вспоминал Устинов о наставнике.

Не могу отказать себе в удовольствии вспомнить о том, что чуть более четырёх лет, работая в «Красной звезде», я регулярно встречался с Дмитрием Фёдоровичем.

Есть в моих блокнотах несколько анекдотов, помеченных: «Рассказал МО Устинов». Вот один из них. Брежнев и Картер подписали договор об уничтожении всех ракет. Уничтожили. Картер звонит в Кремль и злорадно говорит: «Всё, Леонид Ильич, сдавайся. Мы сумели в обход договора сохранить две ракеты с ядерным оружием». Испуганный Брежнев вызывает министра обороны: «Что делать будем?» — «Да не волнуйтесь, Леонид Ильич. Мне только что доложили: за Уралом обнаружена целая ракетно-ядерная неучтённая дивизия. Наши разгильдяи не включили её в договор».

…Даю ДФ (так любовно-уважительно называли министра за глаза все подчинённые) «рыбу» — заготовку отчёта о торжественном собрании, посвящённом 65-летию Советской Армии и Военно-Морского Флота. В какие-то считанные секунды он смотрит по диагонали пять страниц машинописного текста (собрание-то юбилейное), подписывает его и возвращает мне со словами: «Александрова (президент Академии наук СССР – М.З.) поставь сразу за кандидатами в члены Политбюро!»

Наверное, я был настолько ошарашен, что маршал без труда заметил на моём лице, написанное двадцатым кеглем: «Товарищ министр обороны, но вы же даже не прочитали!» Хитро улыбаясь, говорит: «Вот почитал бы ты за сутки, как я полтысячи документов, научился бы скорочтению».

Потом случайно узнал, что ДФ действительно умел читать во много раз быстрее обычного человека. А ещё спал, как Наполеон, не более 4 часов в сутки и этого ему хватало для потрясающей работоспособности.

…Выхожу из нового МХАТа далеко за полночь. На лестнице нос к носу сталкиваюсь с адъютантом Устинова. «Неужели вы были с шефом на спектакле?» — «Какой спектакль! Со службы возвращаемся. ДФ решил погулять немного перед сном» — «А завтра как?» — «Как всегда в семь утра быть у него». (Устинов жил в цэковском доме, недалеко от МХАТа).

Летом 1937 года Устинова назначают сначала в КБ завода «Большевик» (знаменитый Обуховский сталелитейный), а затем и директором предприятия. Через два года завод наградят орденом Ленина за «большие организационные и структурные преобразования, за выработку единой всесторонне обоснованной технологии производства». 116 передовиков военного производства отметят госнаградами. Свой первый орден Ленина – высшая награда страны социализма — получил и директор. Всего таких орденов у него к концу жизни наберётся одиннадцать.

В предгрозовое военное время Устинова замечает Сталин и назначает его главным едва ли не на самый ответственный участок оборонного комплекса. Иосиф Виссарионович всегда повторял: «Для того, чтобы победить, нам нужны три вещи: вооружение, вооружение и ещё раз вооружение». Так в 33 года Дмитрий Фёдорович становится одним из сталинских «железных наркомов». То было время появления генерации первых в мире управленцев, пришедшей к высоким постам из городских и сельских пролетариев. Все свои надежды Сталин связывал именно с ними, «кухаркиными детьми». И практически ни один из сталинских «железных наркомов» вождя не подвёл.

Уже на пятый день войны Устинов представил правительству чётко разработанный алгоритм дальнейших действий — «Мобилизационный план на III квартал». Придирчивый к подобного рода документам, Сталин не изменил в предложениях Устинова ни слова.

Так началось беспримерное в истории человечества перемещение предприятий и их трудовых коллективов за Урал. За три месяца, как и рассчитал Устинов, было эвакуировано 1364 крупных заводов и фабрик. К началу декабря 1941 года Государственный комитет обороны принял решение о создании стратегических резервов для усиления Действующей армии. Для его выполнения Устинов чётко определил объем техники, вооружения для укомплектования сотен стрелковых, артиллерийских, зенитных и танковых полков, десятков стрелковых дивизий, бригад, сделал расчёты необходимого оружия по номенклатуре, организовал в сжатые сроки производство и поставку боевой техники с заводов, разбросанных по огромной стране. Параллельно Наркомат также обеспечил выполнение стратегического плана по созданию резервов Ставки для контрнаступления под Москвой.

Начальник Главного артиллерийского управления маршал артиллерии Н.Д. Яковлев вспоминал: «Когда у нас иссякали силы на долгих и частых совещаниях, светлая улыбка и уместная шутка Дмитрия Фёдоровича снимали напряжение, вливали в окружающих его людей новые силы. Казалось, ему было по плечу абсолютно всё!».

В советском мифотворчестве существует немало легенд, связанных с жестокостью Сталина по отношению к подчинённым. Что же касается Устинова, то он до последнего дня своей жизни отзывался о вожде исключительно с пиететом. Как делегат ХVIII партийного съезда вспоминал: «Я ощутил всепоглощающую заботу о родной стране, ответственность за ее судьбу. Возникло это ощущение с первых же минут после того, как на трибуну поднялся И.В.Сталин, выступивший на съезде с Отчетным докладом ЦК ВКП(б). Его негромкий, чуть глуховатый голос властно овладевал вниманием, и все, что он говорил, укладывалось в сознании прочно, плотно, почти весомо».

В другой раз Дмитрий Фёдорович написал: «Сталин обладал уникальной работоспособностью, огромной силой воли, большим организаторским талантом. Понимая всю сложность и многогранность вопросов руководства войной, он многое доверял членам Политбюро, ЦК, ГКО, руководителям наркоматов, сумел наладить безупречно четкую, согласованную, слаженную работу всех звеньев управления, добивался безусловного исполнения принятых решений».

Притом, что вождь требовал с Устинова, впрочем, как и с любого другого, облечённого властью, по самым высоким и строгим меркам.

Когда не удалось однажды выполнить ежесуточную норму выпуска винтовок, и Дмитрий Фёдорович честно назвал цифру: 9997 вместо 10 000, Сталин вкрадчиво заметил, что, если товарищ Устинов еще раз повторит такой доклад – в кресло наркома сядет уже другой человек.

И в то же время нахожу у известного историка и публициста Арсения Замостьянова: «Случались и казусы. Устинов в те годы любил погонять на мотоцикле. Между прочим, в послевоенные годы именно Дмитрий Федорович наладил производство мотоциклов (а позже – и легковых автомобилей) на Ижевском заводе. Однажды он попал в аварию, сломал ногу. Пришлось ему проводить заседания коллегии наркомата в больничной палате. Он готовился к суровому наказанию за мальчишество. Явившись в Кремль, на заседание Совнаркома, услышал от Сталина такие слова: «Идет война, каждый человек на счету, а некоторые наркомы по собственной глупости ломают ноги. Товарищ Устинов, что, разве вам не выделили машину? Я распоряжусь на этот счет». Это означало, что наказания не последует. Сталин высоко ценил «русского самородка». Который в заочном соревновании с имперским рейхсминистром вооружений и военной промышленности Альбертом Шпеером победил безоговорочно, что называется, с разгромным счётом. В среднем за год предприятия наркомата давали фронту в полтора раза больше орудий, в 5 раз больше минометов, чем промышленность Германии и оккупированные ею страны. Общее количество советского стрелкового оружия выросло за войну в 22 раза.

Читай продолжение на следующей странице
AesliB