…Юные техники нашей страны хорошо знали этого человека: на всех крупных авиамодельных соревнованиях он всегда был почётным гостем, а зачастую и главным судьёй или руководителем команды. Даже в штатском костюме он смотрелся по-военному подтянутым, удивительно ладным и собранным. Был он немногословен, но весьма категоричен с суждениях, особенно когда речь заходила об авиации. В особо торжественных случаях Илья Васильевич Шмелёв надевал красивый голубой мундир с погонами полковника ВВС и «Золотой Звездой» Героя Советского Союза, а восхищённые мальчишки начинали считать знакомые и незнакомые им боевые ордена.
Возможно, в такие минуты Илья Васильевич вспоминал своё детство, когда он сам так же любовались мундирами лётчиков и орденами. Вспоминал авиамодельный кружок на Красной Пресне, в который пришёл в 1928 году, и планерную станцию на реке Яузе, где он выполнил свой первый в жизни самостоятельный полёт, и «Орлиное гнездо» на горе Клементьева в Коктебеле, откуда Шмелёв вернулся в Москву лётчиком — инструктором. Проработав некоторое время в Дзержинском аэроклубе, он подал заявление в Борисоглебское военное авиационное училище. Вскоре Шмелёв вернулся в Москву новеньком синем кителе, с одним «кубиком» в голубых петлицах и красивым нарукавным знаком, на котором золотые крылья перекрещивались двумя мечами. Шмелёв стал лётчиком — истребителем.
Недолго пробыв в Москве, он уехал к месту назначения, в одну из авиационных частей Западного особого военного округа. Там его и застала война. Там он провёл свой первый воздушный бой, там одержал первую победу…
Вскоре Шмелёв был назначен командиром разведывательного звена 282-го истребительного авиаполка и получил звание лейтенанта. Число сбитых им вражеских самолётов увеличивалось, росло и количество боевых эпизодов, в которых он принимал непосредственное участие… Особенно запомнился один из них…
Это было летом 1941 года, в наиболее тяжёлый период войны. Немецкие войска с боями рвались к Днепру. Обстановка менялась ежечасно, командованию требовались точные разведданные. Именно поэтому и были подняты в воздух лучшие лётчики: только они могли в создавшейся ситуации быстро и с наименьшим риском выполнить задание.
Лейтенант Илья Шмелёв и его ведомый сержант Владимир Разумов возвращались из дальнего разведывательного полёта. Две «Чайки», словно привязанные друг к другу невидимой нитью, летели под самой кромкой облаков, то скрываясь в них, то выныривая в просветы, — это была излюбленная манера Шмелёва при выполнении разведывательных полётов.
Задание они выполняли, применив остроумный тактический маневр: стороной обошли район интенсивных боёв, углубились на несколько десятков километров в расположение немецких войск и вышли в нужный квадрат с запада, из-под солнца, проскочив незамеченными зенитные точки противника.
Шмелёв уже представлял, как зарулит на стоянку, выключит мотор и на привычно озабоченный вопрос авиатехника Феди Захарова немногословно ответит: «Порядок»… Внизу показалась широкая лента реки. Золотой пляж, прозрачная вода, сочная зелень ракитовых кустов на берегу… «Чудеи Днепр при тихой погоде…» — вдруг неожиданно для самого себя продекламировал Шмелёв и осекся: здесь могли быть немецкие зенитки.
…Огненные трассы совершенно неожиданно появились сверху, из-под облака, которое они только что миновали. Истребители противника ! Шмелёв оглянулся на ведомого и резко скользнул в сторону, чтобы уйти из-под огня. В следующее мгновение он заложил глубокий вираж, увидел 4 «Мессера» и понял, что предстоит нелёгкий бой. Одна пара «Мессеров» проскочила мимо и ушла вниз, вторая — наоборот, сделала «горку» и разворачивалась для повторной атаки. Немцы знали, что сравнительно тихоходную, но очень маневренную «Чайку» на горизонтальном вираже сбить трудно. «Будем оттягивать их на свою сторону», — подумал Шмелёв и качнул крылом ведомому.
Бой истребителей с истребителями, если его наблюдать с земли, воспринимается совсем иначе, чем в действительности. Прежде всего потому, что трёхмерность пространства не улавливается человеческим глазом, а надсадный рёв моторов, дробь пулемётных очередей и татаканье автоматических авиационных пушек кажутся всего — навсего шумовым оформлением безобидного спектакля. И, только находясь в воздухе, можно почувствовать настоящее дыхание боя, его предельное напряжение и оценить те высочайшие моральные и физические силы, которые должен проявить лётчик, чтобы выйти победителем из поединка. Но вряд ли думал об этом Шмелёв, а тем более — его ведомый, связав боем 4 фашистских истребителя. Надеясь на лёгкую победу, «Мессеры» атаковали непрерывно и с разных сторон. Но верткие «Чайки» каждый раз неожиданным маневром выходили из-под огня. Положение Шмелёва осложнялось тем, что боекомплект подходил к концу. Правда, под крыльями «Чаек» были ещё реактивные снаряды РС-82…
Шмелёв быстро разобрался, кто из нападавших немцев наиболее опытен, а потому и опасен. В глазах темнеет от перегрузки, но иначе нельзя: «Мессер» может повиснуть на хвосте, и тогда конец… На какое-то мгновение Шмелёв увидел впереди и чуть выше себя тонкий силуэт фашистского истребителя. Этого было достаточно: «Чайка» вздрогнула, из-под её крыльев вырвалось пламя, и вперёд, оставляя огненный след, понеслись 2 тёмные сигары. Одна из них догнала вражеский самолёт и погасла в его фюзеляже, после чего он вдруг превратился в огромный огненный шар и начал разваливаться на куски. Тем временем и второй «Мессер» под огнём ведомого задрал нос, повалился на крыло и в крутом штопоре пошёл к земле. Другая пара фашистских истребителей больше не появлялась. Так закончился этот неравный бой, навсегда и во всех деталях запомнившийся Шмелёву.
Блестящий воздушный боец, без единой царапины прошедший всю войну — от западной границы до Сталинграда и от Кубани до Прибалтики, умница с внешностью и манерами старого русского интеллигента, Илья Шмелёв был образцом для молодёжи и опорой для командования, человеком, способным самостоятельно решать сложнейшие боевые задачи.
