Генерал-майор Трусов попросил сотрудников разведывательного отдела подобрать для выполнения разведывательного задания в тылу противника несколько татарских девушек. Сотрудник отдела майор Вергасов, проходивший излечение в одном из госпиталей, располагавшихся в Сочи, вспомнил, что встречал в этом госпитале девушку, которую звали Алиме. Майор встретился с Алиме, предложил ей пройти подготовку в разведшколе и отправиться в тыл противника для выполнения специального задания. Алиме согласилась.
Подготовка в разведшколе продолжалась около месяца. Алиме был присвоен псевдоним «Софие». Она должна была отправиться в тыл противника, обосноваться в посёлке Джермай-Качик, где проживали её бабушка Ревиде и сестры Азифе и Ферузе. В этом пункте следовало создать из местных жителей разведывательную группу.
В разведшколе Алиме изучила основы разведывательной работы, прошла парашютно-десантную подготовку и совершила первый в своей жизни прыжок с парашютом.
Подготовка в разведшколе завершилась в конце сентября. В ночь с 2 на 3 октября майор Вергасов проводил секретного сотрудника разведотдела штаба фронта красноармейца «Софие» на аэродром. Вместе с ней в тыл противника направлялась радистка Лариса Гуляченко, которой в разведотделе был присвоен псевдоним «Гордая». Гуляченко родилась в 1922 году в Черкассах и якобы хотела возвратиться в город к своим родным.
Улетая на задание в тыл противника, Алиме думала о том, что первый прыжок сделать было сложно, но от второго прыжка зависела судьба разведывательного задания генерал-майора Трусова, и поэтому сделать его будет труднее…
Ночной полёт
Ночь со второго на третье октября 1943 года в Краснодаре была тёмной, дождливой и ветреной. Моросивший дождик тем не менее не помешал разведчикам прибыть на закрытый военный аэродром, располагавшийся на западной окраине Краснодара. Красноармейцы Алиме Абденанова и Лариса Гуляченко отправлялись в Крым для выполнения боевого задания. У каждой девушки за плечами был вещевой мешок, в котором находились их личные вещи: блузки, юбки, чулки и старые туфли. Они были похожи на двух девушек-подружек, которые пробирались к своим родственникам, проживавшим на территории, занятой немецкими войсками. Одна следовала на станцию Джермай-Качик, а вторая – в Черкассы.
Операцией по заброске разведчиков в тыл противника руководил лично генерал-майор Н.М. Трусов, который и принимал решение о создании этой разведгруппы. Он знал, что вскоре начнётся операция советских войск по освобождению Крыма от немцев, поэтому разведчикам надо было действовать в заданном районе не более шести месяцев. Но эти месяцы были наполнены трудностями, опасностями, и, несмотря ни на что, разведчицы должны были выполнить задание командования Отдельной Приморской армии. Обстановка в этом районе Керченского полуострова была очень сложной. Там активно действовала немецкая контрразведка, которой помогали некоторые местные жители. От них и исходила наибольшая угроза. Местные были всюду, а кто из них помогал немцам, установить было трудно.
Ранее, 15 сентября 1943 года по указанию генерала Трусова в район города Старый Крым была заброшена группа разведчиков-диверсантов. В разведотделе штаба армии эта группа числилась под кодовым названием «Баст». В её состав входили капитан Абрам Иванович Полежаев и два офицера-разведчика «Сторожук» и «Петров», а также шесть разведчиков-диверсантов.
С большим трудом группе удалось обосноваться в районе города Старый Крым. Капитан Полежаев, имевший псевдоним «Николаев», устроился на проживание в городе. Вскоре к нему из Краснодара прибыли новые члены разведгруппы. В конце октября 1943 года Полежаев смог создать в одиннадцати населённых пунктах северо-восточного Крыма агентурную сеть, в состав которой вошли 32 источника. С их помощью «Баст» начал собирать достоверные сведения о противнике, дислокации его частей, строительстве оборонительных сооружений и воинских перевозках. Группа действовала результативно. За полгода Полежаев направил в Центр около 300 радиограмм.
Генерал-лейтенант Трусов Николай Михайлович, в 1944 г. – начальник разведывательного отдела штаба Отдельной Приморской армии.
Белым пятном для разведотдела штаба Отдельной Приморской армии всё же оставался район посёлка Ленино, где была важная железнодорожная станция Семь Колодезей, а также оборонительные сооружения противника на побережьях Арабатского и Казатинского заливов и в прилегавшем к ним районе от Уварово до Останино. Трусов предполагал, что там тоже проходила линии обороны 17-й армии генерала Енеке. Поэтому генерал и направил в разведывательную группу «Дая» в Джермай-Качик.
Полёт проходил на малой высоте. Самолёт пересёк Азовское море и вскоре оказался в заданном районе Керченского полуострова.
Пилот дал команду. Разведчицы с небольшим промежутком одна за другой покинули самолёт.
Приземление произошло не так, как хотела и ожидала Алиме. Земля, видимо, приблизилась слишком быстро. Коснувшись её ногами, разведчица, не удержав равновесия, упала. Встать не смогла. Сильная боль в правой ноге на мгновение парализовала сознание. Преодолев её, Алиме подтянула к себе купол парашюта, хотела избавиться от него, но не смогла. Боль в ноге не проходила. Разведчица поняла, что сильно ударилась о выступ горной породы.
Радистка приземлилась удачно. Она оказалась недалеко. Через несколько минут девушки были вместе. Действуя в полной темноте, они, помогая друг другу, быстро закопали парашюты. Надо было срочно покинуть место приземления. Алиме сказала, что передвигаться она не может. Радистка стала помогать ей. Медленно, опираясь друг на друга, разведчицы преодолели около километра и сделали привал. Было около двух часов ночи. До рассвета, который в октябре наступал поздно, было ещё далеко. Надо было точно установить место приземления и затем разработать план дальнейших действий.
Когда наступил рассвет, девушки выбрали удобное для тайника место на правой стороне ближайшего склона. Оно было недоступно для воды, что гарантировало полную сохранность радиостанции. Выкопав яму, разведчицы уложили в неё радиостанцию, питание и некоторые вещи.
Вскоре парашютистки вышли к дороге. По каким-то только ей понятным признакам Алиме поняла, что пилот самолёта выбросил их слишком далеко от назначенного места. Она хотела направить в Джермай-Качик Ларису Гуляченко, но отказалась от этой мысли. Несмотря на боль, первой в деревню всё же следовало ехать ей самой.
Алиме кое-как вышла на дорогу и стала ждать. Часа через три на дороге показалась старая повозка, которую тащила такая же старая лошадь. Ею управлял один человек. Это был Абдуракип Болатов из Джермай-Качика. Он и доставил девушку в село.
Во время поездки на повозке Алиме сказала дяде Абдуракипу, что ехала из Керчи домой на немецкой грузовой автомашине. Немцы уехали в Старый Крым, а её высадили на повороте, где она подвернула ногу и не смогла самостоятельно передвигаться. Рассказ был мало похож на правду, но Абдуракип лишних вопросов не задавал.
Бабушка Ревиде и сестра Азифе проживали у родственников братьев Сейфедина и Джевата Меннановых, сестра которых, учительница Неджибе Баталова, ещё до начала Великой Отечественной войны вышла замуж за Муедина Абденанова.
Ревиде с радостью встретила свою внучку. Она тоже не задавала Алиме сложных вопросов, а только наблюдала со стороны, как искренне рады встрече две сестры – Алиме и младшая Азифе и сожалела, что её третья внучка Ферузе живёт у тёти Эмине в соседнем селе Карангыт.
К вечеру вместе с Азифе Алиме на телеге съездила к тому месту на дороге, где её ожидала Лариса Гуляченко, с которой она якобы познакомилась работая на чулочной фабрике. Ревиде приняла в свой дом и Ларису, которую стала называть Стася. Алиме сказала, что Стася скоро отправится в Черкасск, где живут её родственники.
Так завершился день – 3 октября 1943 года. Так началась работа разведывательной группы «Дая» в тылу противника.
На следующий день Алиме стала чувствовать себя несколько лучше. Нога продолжала болеть, но боль ушла куда-то в глубь тела. Алиме начала передвигаться сначала по дому, а затем и по двору. Ревиде сопроводила внучку к сельскому фельдшеру Васфие Аджибаевой. Осмотрев ногу, Васфие сделала тугую повязку и сказала, что через неделю Алиме будет бегать.
«Софие» выходит на связь
Алиме не стала ожидать, когда боль пройдёт окончательно. 5 октября вместе с радисткой они вышли за село и отправились к тайнику, где хранилась радиостанция.
Прибыв на место, Алиме подготовила свою первую радиограмму. Радистка настроила передатчик и вышла в эфир. В Центр полетело первое сообщение: «5.10. Сброшены плохо, 25 километров от Качика. Живём у себя. Нелегально. Завербован осведомитель. «Дая».
В Центре ждали это короткое сообщение. Оно содержало в себе множество сведений, которые безотлагательно следовало оценить.
Генерал-майор Трусов, читая донесение «Софие», не мог не спросить у подчинённых, почему группа была сброшена так далеко от места назначения и, видимо, с самого начала операции попала в трудное положение. Такое начало операции, которой начальник Разведывательного отдела штаба армии придавал большое значение, могло привести к провалу группы, так как в районе приземления могли быть позиции немецких или румынских войск. Во-вторых, Трусова не могло не порадовать сообщение о том, что «Софие» и её радистка «живут у себя», то есть вместе с родственниками, как и планировалось. И конечно, Трусов недоумевал, когда читал последнюю строчку донесения: «Завербован осведомитель». У генерала, профессионального разведчика, возникло множество вопросов, требовавших ответа: Кто завербован? Как завербован? На каких условиях? Может ли этот человек быть полезен или нет? Как относятся к нему немцы? Кто он по национальности?
На эти и другие вопросы предстояло получить ответы от «Софие». Это можно было сделать и несколько позже. Главное – 5 октября «Софие» вышла на связь. Резидентура «Дая» начала работать.
В тот же день начальник разведки получил от «Софие» ещё одно донесение. Оно было коротким, конкретным и освещало переброску немецких войск через железнодорожную станцию Семь Колодезей, недалеко от которой находилось село Джермай-Качик. «Софие» сообщала: «5.10. В 9.35 на Керчь отправлен эшелон из 12 пустых вагонов. В 12.30 на Феодосию ушёл эшелон из 23 вагонов. Немцы-автоматчики. В 14.00 на Феодосию проследовала 51 подвода с боеприпасами под охраной двух немецких солдат».
Следующее донесение поступило в Центр утром 7 октября. «Софие» сообщала о новых перебросках немецких войск. «6.10. На Феодосию: эшелон из 23 вагонов. Немцы, румыны с винтовками и 4 паровоза. 60 велосипедистов – немцы с винтовками. Следом – 5 противотанковых пушек на мехтяге, 12 крытых автомашин, 31 подвода с катушками телефонных проводов».
Вечером 7 октября в Разведотдел штаба армии поступило ещё одно донесение из Джермай-Качика: «6.10. На Керченском полуострове войска не задерживаются. Оборонительных работ нет. Идёт эвакуация населения на 20 километров от побережья. По слухам, войска укрепляются на южном берегу Крыма и Ак-Манай. Остаётся большинство румын».
Передатчик резидентуры «Дая» стал выходить в эфир ежедневно. «Софие» сообщала о перебросках войск, количестве эшелонов, проходивших через железнодорожную станцию, о войсках перебрасываемых по шоссе на Керчь и в Феодосию, о количестве проходивших танков, артиллерийских орудий и строительстве оборонительных укреплений. Сведения были конкретными. Видимо, «Софие» привлекла кого-то из местных жителей, которые ежедневно незаметно для немецкой охраны следили за переброской войск через железнодорожную станцию и по шоссе, которое вело от Джанкоя к Феодосии и Керчи. Сведения, поступавшие от «Софие», дополнялись донесениями, которые направлял в Разведывательный отдел штаба армии капитан А.И. Полежаев, резидент спецгруппы «Баст», действовавшей в районе Старого Крыма. Эти сведения позволяли командованию Отдельной Приморской армии комплексно оценивать обстановку, складывавшуюся на Керченском полуострове, особенно в районах Керчи и Феодосии.
Обобщая все сведения, поступавшие в Разведывательный отдел, генерал-майор Трусов докладывал командующему Отдельной Приморской армией о том, что гитлеровское командование направляет в Крым новые войска.
Немецкое командование, обеспокоенное выходом 4-го Украинского фронта к Перекопу и Сивашу, ожидая высадки десанта через пролив, действительно в то время стремилось не допустить смыкания советских войск, наступающих с севера и востока, и принимало значительные усилия, направленные на укрепление обороны в наиболее вероятных для высадки советских десантов местах.
В своих докладах командующему Отдельной Приморской армией генерал-майор Трусов не только использовал сведения, добытые его разведчиками, которые уже действовали в Феодосии, Старом Крыму, Керчи, Владиславовке и других населённых пунктах Крыма, но и донесения разведчиков и агентов Разведывательного отдела штаба Черноморского флота, которыми командовал полковник Д.Б. Намгаладзе.
Используя данные своих разведчиков, действовавших в тылу противника, а также информацию, полученную от полковника Намгаладзе, генерал-майор Трусов докладывал командующему Отдельной Приморской армией: «На побережье создана система опорных пунктов, насыщенных огневыми средствами, опоясанных минными полями и густой сетью проволочных заграждений, установленных на берегу и в воде, установленных в нескольких десятках метров от берега. В состав противодесантной обороны включены корабли, базирующиеся в портах Керчь, Камыш-Бурун и Феодосия, – всего тридцать семь торпедных и двадцать пять сторожевых катеров, шесть тральщиков и свыше шестидесяти быстроходных десантных барж. В малых кораблях противник превосходит нас и может серьёзно препятствовать десантированию».
В выводах об обстановке, складывавшейся на Керченском полуострове, генерал-майор Трусов обращал внимание командования армии на то, что крупные немецкие сухопутные силы, занявшие оборону на укреплённом рубеже и выгодных высотах по восточному побережью полуострова и поддерживаемые сильной авиацией, могут оказывать наступавшим войскам упорное сопротивление как при высадке десантов, так и в ходе боевых действий.
