Гроза фашистских стервятников капитан Александр Зайцев

Но были голоса и против этой кандидатуры. Многим не нравилось, что замкомэска в общении с подчинёнными допускает некоторое панибратство. Любимое его обращение — «корешок» — было у многих на устах и, в конце концов, стало его прозвищем. Помимо этого, из — за постоянной загруженности всевозможными делами Капитан Зайцев не был и образцом ношения одежды — брюки гармошкой, ремень с кобурой по коленям бьёт, а воротничок гимнастерки редко застегнут на крючок. Но главное — всем известная его прямота, порывистость и горячность, переходящие нередко ту невидимую грань дозволенного в общении с подчинёнными и, особенно, с начальством.

Гроза фашистских стервятников капитан Александр Зайцев
Тем не менее, Капитана Зайцева назначили на должность командира эскадрильи, а комиссаром — политрука Т. — внешне спокойного, рассудительного и подтянутого…

Являясь во всём полной противоположностью Зайцеву, политрук Т. вёл свою политику по отношению и к боевой работе, и во взаимоотношениях с сослуживцами ( особенно — с младшим лётным составом ). А когда в Августе 1941 года политруки получили такие же полномочия, как и командиры подразделений, уже непростые к тому времени отношения комэска и политрука вылились в постоянное открытое противоборство, сыгравшее впоследствии свою недобрую роль в военной карьере и в жизни Александра Петровича Зайцева ( например, уже в Июле 1941 года, стараниями политрука Т., Зайцев был занесён в список неблагонадёжных лётчиков полка )…

Таким образом, Великую Отечественную войну Капитан Зайцев встретил опытным воздушным бойцом в должности командира эскадрильи 145-го истребительного авиаполка. Для лётчиков Заполярья война началась фактически 17 Июня 1941 года, когда нарушение воздушного пространства СССР Германскими ВВС стало постоянным.

Уже 25 Июня Александр Зайцев открыл счёт своих побед в этой войне.

…Пятёрка И-16 под его командованием ушла на штурмовку самолётов, находящихся на вражеском аэродроме Луостари. Успешно выполнив задание, наши истребители повернули обратно, но в районе Маяка Мишукова их атаковали 2 Ме-109. Зная, что И-16 уступают их машинам в лётно — тактических данных, немецкие лётчики повели себя довольно нагло и тут же были наказаны: короткая точная очередь ведущего нашей группы прервала полёт одного из «Мессеров». Второй, уклонившись от схватки, поспешил воспользоваться преимуществом в скорости.

В начале войны Капитан Зайцев был единственным в полку лётчиком, награждённым уже двумя боевыми орденами. На него смотрели как на ветерана, у которого есть чему поучиться. И Зайцев щедро делился своим боевым опытом. Стилем его работы как командира эскадрильи стало правило: личный пример и искреннее товарищеское отношение к подчинённым.

— Зайцев — это человек, — с восхищением говорили о нём лётчики.

За этим отзывом не угадывается панибратства. Все лётчики, которым довелось служить в зайцевской эскадрилье, единодушно говорят, что Зайцев был требовательным командиром. Не этим ли объясняется, что по воздушной тревоге эскадрилья, как правило, уходила в воздух первой ? Лётчики гордились своим командиром, и не было ни одного обиженного его взыскательностью и требовательностью. Он умел спросить, но и умел помочь, выручить. Умел осадить и потребовать, но умел и посоветовать, а иногда просто по — человечески заглянуть в глаза. И этого было достаточно, чтобы лётчик обрёл себя, сбросил грусть и снова стал настоящим бойцом.

Если бы потребовалось охарактеризовать его коротко, то вернее всего было бы сказать, что это был командир — товарищ, командир — воспитатель. Он умел поднять боевой дух товарищей, и не только приказом, дельным советом, но прежде всего личным примером. Лётчики знали, что если Зайцев ведёт их в бой, а случалось, что он поднимал свою эскадрилью в воздух по нескольку раз в день, то будет атака и первым ринется в неё командир. Когда они вылетали на штурмовку вражеских позиций, Зайцев старался пройти на бреющем полёте, чтобы точнее поразить противника.

Ему часто сопутствовал успех. Что это ? Просто удача, везение ? Нет. Твёрдый расчёт, высокое мастерство в пилотировании и в стрельбе и, конечно, дерзость. Первым атаковать врага — это уже отнять у него половину победы. А Зайцев умел быть первым. И что же, всегда всё у него кончалось благополучно ? Нет, конечно. Нередко возвращался он на свой аэродром на изрешечённом пулями и снарядами самолёте. Но он всегда старался дотянуть до дома или в крайнем случае посадить самолёт на своей земле.

Однажды он возвращался на аэродром радостно возбуждённым после короткого, но результативного боя. Вместе с товарищем они сбили вражеский бомбардировщик. Зайцев начал заходить ни посадку и вдруг понял, что не выпускается шасси. Пуля ли попала, осколок ли снаряда, и шасси заклинило. Зайцев приказал ведомому садиться, а сам пошёл на второй и на третий круг над аэродромом, стараясь выбросить шасси. Товарищи, наблюдавшие за ним с земли, забеспокоились. Редко кому удавалось посадить машину с неисправным шасси. А Зайцев тем временем передал: «Сажусь на «живот».

Забегали санитары, приготовились оказать первую помощь, если лётчик будет ранен при ударе самолёта о землю. А Зайцев блестяще приземлился прямо на фюзеляж машины и вылез из кабины без единой царапины.

Были и ещё в практике лётчика случаи, показавшие, что он пилотирует машину с завидным мастерством и уверенной смелостью. Однажды он так увлёкся штурмовкой вражеских позиций, что, лишь повернув на аэродром, заметил, чго в баках почти не осталось горючего. Выход был один — идти на посадку. Но кругом каменистые сопки и заросшие кустарником узкие лощины. Подходящей площадки для того, чтобы посадить самолёт, не подберёшь. И вдруг Зайцев увидел извилистую ленту реки. Она была скована льдом и слишком узкая, чтобы принять на себя самолёт. Но раздумывать было некогда, и Зайцев стал заходить на эту речушку, как на посадочную полосу. Он сел без происшествий, а потом сам удивлялся, как это остались целы и крылья и шасси. Потом, когда подвезли горючее, с этой же импровизированной площадки он и взлетел.

Сам Зайцев не любил рассказывать о таких происшествиях. Но о них можно было легко узнать от его соратников по эскадрилье, которые с восторгом отзывались о смелости и мастерстве своего командира. С удовольствием вспоминали, например, в эскадрилье, как однажды, возвращаясь на подбитой машине ( у неё было пробито осколком снаряда или пулей колесо ), Зайцев мастерски посадил самолёт на одно колесо и так чисто, что не нанёс ему ни одной царапины. Через час, когда неисправность устранили, он вновь поднялся в воздух.

20 Июля, по личному распоряжению командующего ВВС Северного флота, в полк прибыла первая партия новых истребителей ЛаГГ-3. Тяжёлые в управлении, без радиостанций на борту, они отличались от И-16 лучшим вооружением и более высокой скоростью. Однако, освоение новой техники шло непросто. Часто случались отказы в работе материальной части, случались и аварии. В конце Августа во время учебно — тренировочного полёта над аэродромом отказал двигатель и на «ЛаГГе» Капитана Зайцева, а на посадке — и тормоза. Самолёт выкатился за пределы аэродрома и упал с обрыва. Зайцев сломал руку и сильно разбил лицо о приборную доску.

Гроза фашистских стервятников капитан Александр Зайцев

ЛаГГ-3 из 145-го ИАП ВВС 14-й Армии, на котором 29 Августа 1941 года во время учебного полёта над аэродромом Шонгуй потерпел аварию Капитан А. П. Зайцев.

Однако, вскоре лётчики всё же освоили новую машину и, почувствовав силу, рвались в бой…

В составе немецких ВВС, воевавших в Заполярье, служил один из самых титулованных ( на тот период ) асов Германии — командир штабного звена 4-го отряда 76 истребительной эскадры ( IV / ZG 76 ) Гауптман Герхард Шашке. На его счету было около двух десятков побед в воздушных боях и 3 потопленных корабля. Награждённый высшими знаками отличия, он летал на довольно мощно вооружённом двухмоторном истребителе Ме-110Е. Шашке сражался в небе Польши, Франции и Англии.

Немало бед натворил он и в Советском Заполярье. 24 Июня потопил сторожевик, за короткий срок записал на свой счёт 19 наших самолётов ( включая уничтоженные на аэродромах ). Главная причина его успеха заключалась в том, что все его атаки постоянно обеспечивали 12 сопровождавших «Мессеров». Но на 44-й день войны звезда «непревзойдённого» Шашке закатилась навеки, а разрисованный знаками побед киль его самолёта был установлен в Мурманске на центральной площади для всеобщего обозрения.

4 Августа 1941 года выдался погожий день: ярко светило солнце, на небе — ни облачка. Вдруг над нашим аэродромом появились 13 вражеских самолётов во главе с Шашке: его размалёванный Ме-110 трудно было спутать с любым другим. Первым взлетело дежурное звено в составе Зайцева, Пискарёва и Старкова. Закружилась смертоносная карусель.

Гроза фашистских стервятников капитан Александр Зайцев
Старков пошёл в атаку на истребитель ведущего и тут же наткнулся на встречную разящую очередь. Его кабину охватило пламя и он вышел из боя. Но дело своё сделал: заставил огнём вильнуть Шашке в сторону. Этого Зайцеву с его мгновенной реакцией оказалось достаточно, чтобы на крутом вираже зайти в хвост «Стодесятке» лидера. Одновременно Пискарёв, правильно оценив ситуацию, атаковал ведомого Шашке. Немцев было значительно больше, и они бросились бы на выручку своего шефа, но их связало боем второе звено, взлетевшее вслед за первым.

Всего 4 минуты длилась схватка Зайцева с Шашке. Немецкий ас, попав в трудное положение, стремился уйти из — под атакующего удара нашего лётчика и занять выгодную позицию. Но всё было напрасно. Зайцев «вцепился» в хвост «Стодесятки» мёртвой хваткой, и головокружительные эволюции не помогли противнику. Вначале Александр заставил замолчать воздушного стрелка, а затем, приблизившись, в упор точно поразил и пилота. Вражеский самолёт упал неподалёку от нашего аэродрома. Экипаж, пилот — Капитан Герхард Шашке и стрелок — радист Михаэль Виттман, погибли. Ещё по одному Ме-109 сбили наши лётчики в этой схватке, длившийся более 40 минут. Но и у нас потери оказались немалыми — погибли Николай Пискарёв, Лев Звягин и Николай Шелухин.

Гроза фашистских стервятников капитан Александр Зайцев
Многоцелевой самолёт Ме-110

В этом бою был ранен и сам Зайцев. Его самолёт получил в бою повреждение и при планировании к аэродрому из — за недостаточной высоты врезался в крутой овраг. Зайцев вылез из — под обломков самолёта почти невредимый, поглядел на спешивших к нему товарищей и сказал: «Ничего, друзья, всё в порядке».

Читай продолжение на следующей странице
AesliB