САРАТОВ
— Случались ли на вашей памяти дела, похожие на сухумское?
— Да. Например, одна из самых быстрых и результативных операций по освобождению заложников была проведена нами в городе Саратове.
Четверо особо опасных преступников, содержавшихся в следственном изоляторе Саратовского УВД, во время прогулки во дворе подняли бунт. Угрожая самодельным холодным оружием, они захватили двух сотрудниц изолятора в заложницы. Завладев ключами, преступники открыли одну из камер и дополнительно взяли в заложники двух молодых парней. После чего выдвинули требования: предоставить им оружие, бронежилеты, крупную сумму денег и возможность выехать за пределы области.
Местное руководство УВД пошло навстречу бандитам и частично выполнило их требования. Вообще-то это недопустимо с любой точки зрения: есть вещи, которые делать нельзя. В частности, преступникам было передано оружие – пистолет и 24 патрона к нему. Для того, чтобы хоть как-то уменьшить убойную силу оружия, милиционеры додумались выварить эти патроны в кипятке. Толку от этого, разумеется, не было никакого.
Преступники вместе с заложниками покинули следственный изолятор на микроавтобусе и выехали в город, где им удалось скрыться от машин преследования. Несколько часов они бесконтрольно ездили по городу.
Обнаружены они были только на следующий день. Выяснилось, что по дороге они поймали и прихватили с собой женщину, которая проходила свидетельницей по их делу. И поехали к ней домой – где были муж, сосед и двухлетняя девочка. Их всех они взяли в заложники. Всего в квартире находилось 11 человек.
По указанию руководства КГБ в Саратов была направлена группа захвата в количестве 13 человек, возглавляемая Виктором Фёдоровичем Карпухиным. По прилёту была проведена рекогнисцировка места проведения операции. Мы посмотрели идентичную квартиру на первом этаже, составили схему. Снайпер-наблюдатель Василий Леонов постоянно докладывал о передвижении преступников по квартире. Информация становилась всё тревожнее: бандиты нервничали, их поведение становилось непредсказуемым.
Ночью, примерно в 3-10, группа захвата вышла на исходные позиции. В 3-30 Виктор Фёдорович Карпухин дал команду на штурм.
Первая группа в составе Игоря Орехова, Евгения Первушина и Александра Пятницкого с помощью специального альпинистского снаряжения спустилась с крыши дома и буквально влетела в окна захваченной квартиры, предварительно забросав бандитов светошумовыми гранатами. В то же самое время вторая группа, возглавляемая Виктором Лутцевым, тараном выбила дверь квартиры и вступила в рукопашную схватку с преступниками.
Через несколько секунд пистолет, нож и топор валялись на полу, а «братва» в наручниках ползала по полу и пускала слюни. Серьёзное сопротивление оказал только Рыжов, физически очень сильный. Но ему пришлось капитулировать перед майором Алексеем Сергеевым, который его и обезвредил.
Впрочем, Рыжов ещё доставил хлопот. Когда – уже на лестнице – мы передавали бандитов местной милиции, он сумел разорвать цепочку, соединяющую наручники и попытался удрать. Пришлось вмешиваться снова.
В тот же день мы вылетели в Москву. Тогда нас впервые встречали в аэропорту с цветами.
ЛАЗАРЕВСКОЕ
— А бывали случаи, когда спецоперация обходилась без стрельбы?
— Да. На моей памяти было всего несколько случаев, когда удавалось обойтись без штурма, без силовых мер вообще. О таких случаях обычно не пишут в газетах – с точки зрения досужего обывателя они «незрелищны». На самом деле именно такие случаи являют высший пилотаж нашей работы – победить, не сражаясь.
Классическим примером такой работы была спецоперация, проведённая в посёлке Лазаревское, о которой практически никто не написал.
20 сентября 2001 года мой отдел находился на боевом дежурстве. Примерно в 13-00, слушая новости, мы узнали, что в недостроенной частной гостинице в посёлке Лазаревское захвачено пятеро заложников. Конечно, такое возможно только в наше безумное время – чтобы сотрудники спецназа впервые узнавали о захвате из теленовостей… Впрочем, довольно скоро поступила команда от руководства – готовиться к выезду. Быстро экипировавшись и собрав всё необходимое оборудование, мы рванули в аэропорт. Через час мы уже летели в Сочи.
Ответственным за проведение операции был назначен адмирал Герман Угрюмов, он же возглавил штаб вместе с начальником ЦСН генералом Тихоновым. Надо сказать, что адмирал Угрюмов – человек-легенда, его профессиональный и личный авторитет был чрезвычайно высок. Увы, его уже нет с нами – в 2002 году он умер в Чечне в рабочем кабинете в Ханкале…
После прилёта первая группа выехала на место происшествия. Получив в штабе информацию о террористах, их намерениях и вооружении, а также о заложниках, мы разошлись по своим участкам.
Террористы оказались местными, возглавлял их бандит, отсидевший приличный срок. Настроены они были решительно. Краснодарская группа попыталась было подобраться к ним, но они закидали её гранатами.
Началась кропотливая работа по изучению объекта. Прибывшая на место группа захвата начала подготовку к штурму.
Однако штурм не понадобился. Это было достигнуто благодаря великолепной работе майора Милицкого, проводившего переговорный процесс с террористами. Он проявил себя настоящим дипломатом. Затем к процессу исключительно своевременно подключился генерал Тихонов в качестве «представителя Москвы». После долгих переговоров им удалось склонить террористов к добровольной сдаче.
Надо сказать, что московское начальство постоянно торопило со скорейшим решением вопроса. Эту сторону дела взял на себя адмирал Угрюмов. Пользуясь своим авторитетом, он терпеливо и тактично объяснял и доказывал, что торопиться нельзя, что переговорный процесс проходит успешно и положительный результат будет достигнут. В конце концов, к десяти утра террористы сдались. Заложники остались живы, невредимы и на свободе, причём без единого выстрела.
ЧЕЧНЯ
— Всё это операции по освобождению заложников. А какие ещё задачи перед вами ставились?
— Как вы понимаете, сейчас круг задач, стоящие перед «Альфой», чрезвычайно расширился. Особенно в связи с началом второй чеченской. Наше присутствие на Северном Кавказе стало почти постоянным. Помимо выполнения обычных задач, связанных с освобождением заложников, мы стали выполнять и чисто спецназовскую работу, то есть операции в горной и лесистой местности, зачистки сёл, засады и т.п. Всё не опишешь: спектр задач очень обширен.
В одной из плановых командировок 2001 года оперативным штабом была посталвена задача – захватить или уничтожить, это уж как получится, одного из влиятельных полевых командиров. Этот человек готовил боевиков, взорвавших дома в Москве и в Махачкале. Фактически он был правой рукой Хаттаба.
За ним гонялся не один отдел ЦСН, но судьба распорядилась так, что эта работа досталась именно моему отделу. Также в операции участвовали бойцы 2-го отдела Управления «В».
Доведя до руководства сборной группы задачу, мы, экипировавшись и вооружившись, были переброшены на вертолётах в район боевых действий. Там нас уже ждали группы спецназа, вместе с которыми мы должны были выполнить боевую задачу. Ещё раз уточнив и согласовав наши действия, мы выехали на место операции. Сотрудники Управления «В» и новосибирского спецназа блокировала территорию по нужному адресу. После этого мы ворвались и начали тотальную зачистку домов, служебных помещений, приусадебных участков и так далее. В поиске бандита нам помогал служебный пёс по кличке Чен. Во время двухчасовых безрезультатных поисков пёс обнаружил предполагаемое место укрытия – но наши сотрудники, перевернув там всё, ничего не нашли. Я уже было отдал команду на зачистку следующих адресов. Но мы не успели перейти к очередному дому – начался бой. Я успел отдать команду о занятии круговой обороны и вместе Петром Кошельниковым рванул по старому адресу. При входе мне попался раненый в кисть руки спецназовец из Новосибиркска, за ним бежал его товарищ… В доме шел настоящий бой. Оценив обстановку, мы пробрались внутрь дома и помогли командиру новосибирской группы Владимиру Шуеву закончить дело. Полевой командир был уничтожен.
Потом, в укрытии, где он прятался, мы нашли автомат, несколько заряженных магазинов, взрывные устройства, а также японскую полевую рацию, литературу и запасы еды. Подготовился он основательно.
Шуев рассказал мне, как его обнаружили. Когда мы уже выходили из здания, пёс повторно облаял то место у маленькой лестницы. Новосибирцы оторвали эту лестницу ломом. Вот тогда-то из амбразуры раздался крик «Аллах Акбар!» и по ним ударила автоматная очередь…
После прилёта в Ханкалу был проведён разбор операции, учтены все недостатки и сделаны выводы.
За эту операцию я получил Орден Мужества.
ОХРАНА ВОЛЬСКОГО
— Боевые операции начались для вас именно с Чечни?
— Не совсем так. «Альфа» начала свой путь по «горячим точкам» ещё в советское время. Баку, Ереван, потом Грузия, Латвия, Алма-Атв и так далее. Кажется, мне пришлось побывать во всех «горячих точках» бывшего Союза.
– Я знаю, в Нагорном Карабахе Вы обеспечивали личную безопасность члена ЦК Аркадия Вольского, направленного в зону конфликта Михаилом Горбачевым с широкими полномочиями.
В сентябре 1998 года командиру Группы «А» Зайцеву руководством КГБ была поставлена задача – послать двух сотрудников «Альфы» для охраны члена ЦК Аркадия Вольского, собиравшегося в Нагорный Карабах. В то время обстановка в этом регионе была накалена до предела – фактически, там уже начиналась партизанская война. В этой ситуации Горбачёв послал туда наиболее грамотного и уважаемого человека, опытного дипломата, которого стали бы слушать и армяне, и азербайджанцы.
Зайцев остановил свой выбор на мне и Анатолии Ширшине. Через полгода к нам подключились Слава Кратков и Саша Якушев.
Это была интересная, но очень ответственная работа. Много выездов, много встреч с самыми разными людьми, выступлений на митингах и так далее. Вольский изо всех сил пытался примирить два народа, наметить пути выхода из кризиса.
Вольский собрал команду настоящих профессионалов. Разновозрастные, с разным опытом, эти люди составляли именно команду. Я уверен, что деятельность Вольского и его штаба, если и не привела к успеху, то дала полугодовую отсрочку тому, что началось позднее, после распада СССР.
Меня поражала работоспособность этого человека, умение сконцентрироваться на главной проблеме, правильно поставить задачу – и жестко проконтролировать её выполнение. Не менее поражала и его выдержка, самодисциплина, умение говорить с народом простыми, доступными словами. Помню, как в Баку был огромный митинг, разгорались страсти, начались крики, рёв толпы… Я думал, что не обойдётся без опасных инцидентов. В это время Вольский, выкурив свою обычную сигаретку, спокойно вышел на трибуну. И через десять минут огромная толпа в полной тишине слушала то, что он готовил. А когда он уходил, вслед ему кричали добрые слова… Очень, очень жаль, что потенциал этого человека не получил признания сейчас. Он мог бы принести огромную пользу нашей стране.
– На каких принципах строилась работа Вольского в Нагорном Карабахе?
– Он собрал команду профессионалов. Пожилые, молодые — но это была именно команда. Молодость дополнялась знанием и опытом. Деятельность Вольского и его штаба дала отсрочку на полтора года тем необратимым последствиям, что произошли в последующем.
ПРЕЖДЕ И ТЕПЕРЬ
– Оглядываясь назад, скажите, чем была и есть для Вас Группа «А»? Что это такое?
– Геннадий Николаевич Зайцев недавно написал мемуары, которые озаглавил: «Альфа — моя судьба». По всей видимости, так он и есть. Это судьба, жизнь и, что главное, образ жизни, служения своему Отечеству. И он, этот образ жизни, наверное, останется со мной до конца.
Поэтому сейчас, когда ушел на пенсию, тяжело… Утром встанешь – вроде бы пора идти на работу. Но автомата уже нет под рукой.
источник: www.specnaz.ru
