«На сей раз я желал бы быть не министром, а на Вашем месте…»
Ботнический залив шириной от 100 до 200 км протянулся почти на 700 верст с юга на север между побережьем Финляндии и Швеции. В южной части залива, там, где он впадает в Балтику, а финский берег поворачивает на восток, расположены Аландские острова — россыпь из почти семи тысяч небольших островков и скальных рифов посреди моря.
По замыслу русского командования, корпус генерала Багратиона должен был пройти по морскому льду почти 90 верст до самого крупного острова архипелага, который так и назывался — Большой Аланд, захватить его и уже с этого острова пройти 40 верст по льду Балтики до собственно шведского берега, чтобы выйти на него в 70 верстах от Стокгольма.
Портрет П. И. Багратиона. Художник Джордж Доу
В 300 км севернее группировки Багратиона должен был действовать корпус под командованием генерала Барклая де Толли. Он должен был пересечь так называемый Кваркен — участок, где Ботнический залив сужается до 90 верст. Если по пути следования корпуса Багратиона попадались многочисленные островки, пусть и необитаемые, и у него была возможность дать отдых войскам на Большом Аланде, то корпусу Барклая требовалось преодолеть эти 90 верст исключительно по льду, то есть как минимум провести одну ночь посреди ледяной пустыни — на замерзшей морской воде.
Михаил Богданович Барклай де Толли был потомком шотландских дворян, эмигрировавших в Прибалтику после английской революции XVII века. Петр Иванович Багратион тоже имел далекое от России происхождение, будучи потомком древней династии грузинских царей Багратиони. Но, в отличие от генералов Буксгевдена и Кнорринга, выросших в среде остзейских дворян с их немецкой культурой, Барклай и Багратион росли и воспитывались в русской среде. По сути, они были вполне русскими людьми с иностранными корнями.
Фрагмент портрета генерал–фельдмаршала князя М. Б. Барклая де Толли. Художник Джордж Доу, 1829 год
Переход по льду почти в сотню верст не мог не пугать даже самого храброго военачальника. Суровый и жесткий, подчас даже жестокий и грубый, военный министр Аракчеев нашел психологический подход к Барклаю де Толли, когда тот заколебался перед страшным походом. «На счет объяснения Вашего, что Вами очень мало получено наставлений от главнокомандующего, то генерал с вашими достоинствами в оных и нужды не имеет, — так писал всесильный министр генералу. — На сей раз я желал бы быть не министром, а на Вашем месте, ибо министров много, а переход Кваркена Провидение предоставляет одному Барклаю де Толли».
После таких слов генерал уже не мог колебаться. Ледяное наступление началось.
«Море не страшно тому, кто уповает на Бога!»
Лед Балтики не был привычной плоскостью замерзших рек и озер — морские штормы часто ломают созданный морозом соленый панцирь, перемешанные бушующими волнами ледяные осколки и целые ледяные горы смерзаются вновь самым причудливым образом, образуя почти непроходимые торосы. Очевидец так описывал ледяную корку Балтики: «Огромные полыньи и трещины во льду, прикрываемые наносным снегом, на каждом шагу угрожают сокрытыми безднами. Часто случается, что внезапные бури разрушают этот ненадежный помост суровой зимы и уносят его в море…»
17-тысячный корпус князя Багратиона двинулся в ледяное наступление 3 марта 1809 года. В авангарде шли казаки, гусары и егеря — фактически спецназ под командованием генерал-майора Якова Кульнева.
Портрет Якова Петровича Кульнева мастерской художника Джорджа Доу
Аландские острова оборонял 10-тысячный шведский отряд. Чтобы затруднить русское наступление по морскому льду от острова к острову, шведы сожгли все деревни и поселки на отдельных островках, сосредоточившись в хорошо укрепленном центре архипелага.
Однако ледяного наступления русских наследники Карла XII не выдержали — в марте они очень боялись, что начавшаяся весна взломает морской лед между Аландским архипелагом и побережьем Швеции, оставив гарнизон островов один на один с русской армией. Под ударами русских шведы побежали. Уже к 6 марта корпус Багратиона, потеряв всего несколько десятков убитыми и ранеными, захватил 2248 пленных и большое количество трофеев, в том числе множество зимовавших во льдах шведских кораблей.
После захвата Аландских островов русское войско от Швеции отделяло всего 40 верст замерзшего моря. Выйти на вражеский берег предстояло отряду генерала Кульнева, который уже пять суток фактически не сходил со льда. Ученик Суворова, Яков Петрович Кульнев накануне последнего броска к шведскому берегу обратился к своим бойцам в стиле великого генералиссимуса: «Бог с нами! Я пред вами, князь Багратион за вами… Поход до шведских берегов венчает все труды наши. Сии волны истинная награда, честь и слава бессмертная! Иметь с собою по две чарки водки на человека, кусок мяса и хлеба и по два гарнца овса. Море не страшно тому, кто уповает на Бога!»
В 3 часа ночи 7 марта 1809 года казаки и гусары Кульнева покинули самый западный островок Аландского архипелага, за восемь часов преодолели ледяные торосы, атаковали береговые посты шведов и захватили городок Грисслегамн, расположенный всего в двух переходах от Стокгольма.
«Единственно русскому преодолеть только можно»
В 300 км севернее в это же время к побережью Швеции по льду Балтики двигался отряд генерала Барклая де Толли. На север Финляндии резервы подойти не успели, застряв на лесных заснеженных дорогах, и отряд де Толли насчитывал лишь 3200 человек. Ему предстояло пройти 90 км пролива Кваркен между берегами Финляндии и Швеции, в том числе почти 60 км исключительно по замерзшему нагромождению морского льда — именно здесь зимние шторма и морозы создали особенно большие торосы, настоящие ледяные горы и ущелья.
Наши войска вышли на лед в 5 часов утра 8 марта 1809 года. Участники того героического похода оставили нам несколько фраз, ярко описывающих страшный путь через замерзший пролив Кваркен: «С самых первых шагов по ледяному полю солдаты столкнулись с почти непреодолимыми трудностями. Несколько недель назад могучий ураган взорвал лед, нагромоздив целые горы из огромных глыб. Эти ледяные горы создавали впечатление морских волн, внезапно скованных морозом. Переход становился все тяжелее и тяжелее. Солдаты вынуждены были взбираться на ледяные глыбы, а иногда и убирать их с пути, борясь к тому же и со снежной бурей. Брови солдат побелели от инея. В это время поднялся сильный северный ветер, угрожая превратиться в ураган, способный сломать лед под ногами…»; «Пот лился с чела воинов от крайнего напряжения сил, и в то же время пронзительный и жгучий северный ветер стеснял дыхание, мертвил тело и душу, возбуждая опасение, чтоб, превратившись в ураган, не взорвал ледяной твердыни…»
Впереди пробивающихся сквозь ледяные торосы русских солдат шли полсотни донских казаков под командованием войскового старшины Дмитрия Киселева. Дорогу среди ледяных скал приходилось фактически прорубать. В отличие от людей, лошади не выдержали пути, поэтому пушки и обоз с припасами и дровами для обогрева пришлось оставить — их невозможно было протащить через торосы.
После 12 часов изнурительного похода по морскому льду, в 6 вечера 8 марта 1809 года отряд Барклая де Толли остановился на отдых. Но разжечь костры среди ледяной пустыни было нечем, некоторое время от мороза спасали меховые тулупы, а также заранее приготовленные порции водки и сала. Несмотря на смертельную усталость солдат, генерал принял решение не ночевать на льду: такой привал многие могли не пережить, замерзнув насмерть посреди Балтики. Ровно в полночь 9 марта, в полной темноте русский отряд вновь двинулся по морскому льду на запад.
Этот переход длился 18 часов почти без остановок, последние версты у шведского берега пришлось идти по целине — снега было выше пояса. Как позднее писал в донесении царю сам де Толли, «понесенные в сем переходе труды единственно русскому преодолеть только можно».
На землю Швеции русские вышли в 8 вечера 9 марта 1809 года. Солдаты и казаки разобрали на дрова для костров два шведских судна, зимовавших у берега, и благодаря этому отряд де Толли смог пережить ночь на 10 марта. Шведы заметили эти костры, но отреагировать на неожиданно появившихся из ледяной пустыни с востока русских они уже не успевали. Утром русские атаковали и быстро захватили город Умео, один из областных центров Швеции. Никто не ждал здесь атаки и не готовил обороны — замерзший пролив Кваркен шведы считали непреодолимым.
Итоги ледяного наступления
Появившиеся на берегах Швеции буквально «изо льда» солдаты Барклая и Багратиона страшно напугали наследников Карла XII. Стокгольм тут же запросил перемирия и заговорил о прекращении войны.
Однако и в Петербурге теперь уже боялись, только иного. Из-за нерешительности и долгих колебаний Буксгевдена и Кнорринга, командовавших русскими войсками в Финляндии, ледяной поход начался слишком поздно — не в разгар зимы, а в марте. Правительство Александра I испугалось, что весеннее таяние льдов полностью отрежет передовые русские отряды в Швеции и оставит их один на один с враждебной страной.
Поэтому войскам Багратиона и Барклая де Толли приказали вернуться на финский берег, благо шведское общество было настолько потрясено ледяным наступлением русских через Балтику, что уже не хотело продолжения войны. В Стокгольме в марте 1809 года произошел государственный переворот, а в апреле, после нескольких стычек на сухопутной границе Швеции и Финляндии боевые действия окончательно прекратились. Осенью того же года был заключен мир — Россия получила всю страну Суоми, ставшую Великим княжеством Финляндским, и тем самым накануне грозных событий 1812 года обеспечила безопасность Петербурга с северо-запада.
Петр Багратион и Михаил Барклай де Толли, командовавшие беспримерным в мировой истории походом по льду Балтийского моря, по праву стали считаться лучшими генералами Российской империи. Вскоре именно они возглавили две русских армии, достойно и храбро принявших на себя первый, самый страшный удар Наполеона летом 1812 года.
В Швеции же навсегда запомнили ледяное наступление русских солдат и больше никогда не воевали с Россией.
автор: Алексей Волынец
источник: rusplt.ru
