Высокопоставленным гитлеровским офицерам, по окончании войны тоже познакомившихся с Владимирским централом, повезло куда больше. А здесь сидели комендант Берлина Вейдлинг, фельдмаршал Шерер, начальник личной охраны Гитлера Раттенхубер, другие генералы вермахта, начальник разведки «Абвер-2» и даже брат Мюллера. После визита в Москву Аденауэра всех их вернули в Германию.
В 50-е годы здесь находились так называемые номерные заключенные, имена которых не должен был знать даже начальник тюрьмы. Они могли заниматься литературой, иметь деньги у себя в камере. Это родственники Сталина – Анна и Евгения Аллилуевы, почти в полном составе правительства Литвы, Латвии.
Через Владимирский централ прошли члены иностранных правительств: Ян Янковский – заместитель премьер-министра польского эмигрантского правительства в Лондоне, Адам Бень и Антон Пайдак – министры подпольного польского правительства.
Все они, как и артистка Зоя Федорова, обвинялись в терроризме.
Под вымышленной фамилией сидел и сын Сталина Василий. «Его содержали у нас как Васильева Василия Павловича, — вспоминали бывшие тюремные надзиратели. – В его учетной карточке не были указаны ни время, ни место рождения, ни профессия, ни статья, ни срок. Только дата ареста — 28 апреля 1953 года».
Он появился во Владимирке в январе 1956-го в сопровождении двух полковников. Одет был в летную кожаную куртку на меху. Передвигался с красивой деревянной тростью. Оформлял его прибытие сам начальник тюрьмы, что было совершенно не по форме. У него были особые условия содержания. В его одиночной камере настелили дощатый пол, провели радио, поставили цветы.
– Смотрю на него и гадаю, чей же это родственник, – рассказывала позже уже известный нам тюремный врач Елена Николаевна Бутова. – Курносый, глаза голубые, рыжий, усатый…
Он не любил, когда в камеру поглазеть на него приходили должностные лица – а слушок, что под именем Василия Васильева сидит Василий Сталин, уже пополз по тюрьме. Однажды к нему пришел владимирский прокурор по надзору, представился, спросил: «У вас есть жалобы на содержание?». Сталин посмотрел на него и сказал: «Я никого не вызывал и никаких жалоб у меня нет». Встал, подошел к окну и повернулся к гостю спиной.
За Сталиным велся особый надзор, и он, надо полагать, это понимал. В музейных архивах хранится копия секретного донесения Никите Хрущеву, подписанного председателем КГБ Шелепиным и Генеральным прокурором СССР Руденко: «В.И. Сталин за период пребывания в местах заключения не исправился, ведет себя вызывающе, злобно, требует для себя особых привилегий, которыми пользовался при жизни отца. Считаем целесообразным в порядке исключения из действующего законодательства направить Сталина после отбытия в ссылку сроком на пять лет в Казань. Считаем также целесообразным при выдаче В.И. Сталину паспорта указать другую фамилию…».
К нему не раз приезжали женщины. Привозили продукты, подарки. Сам он страдал не столько от многочисленных болезней, сколько от вынужденного безделья, и требовал работы. В то время своего производства в Централе не было. Его определили механиком на тюремный хоздвор. А одна из женщин привезла ему инструменты для токарного станка. И он стал работать. Кстати, одна из тележек, сделанная Василием Сталиным, до сих пор развозит пищу по корпусам. А ее бы в музей…
Выпустили Василия в 1958 году. Он встречался с Хрущевым. Ему поначалу даже выделили квартиру в Москве, но потом действительно переселили в Казань, где он и умер.
…В 1949 году в Югославии, когда туда пришли советские войска, был арестован и этапирован во Владимир Василий Шульгин – один из российских монархистов, принимавший отречение Николая II от престола. Одно время он делил камеру с князем Петром Долгоруким. Князь очень необычно одевался: носил феску и шелковый халат с кистями. Для него специально сделали бюро, на котором он, стоя, писал свои воспоминания.
В стенах Владимирского централа три года провел американский летчик-шпион Фрэнсис Пауэрс, который был сбит советской ракетой над Уралом. По словам очевидцев, выглядел американец импозантно: роста высокого, крепкий, симпатичный, в черном костюме и такого же цвета лакированных ботинках. По-русски говорил весьма сносно и делился с надзирателями семейными новостями, которые узнавал из писем жены. К нему подсадили латыша, который работал на шведскую разведку, но уже во Владимирке был перевербован КГБ. Он выуживал у доверчивого Пауэрса нужную информацию, за что заработал свободу, а его сокамерника из Владимира увезли в следственный изолятор КГБ Лефортово, а затем, как известно, обменяли на плененного советского разведчика Рудольфа Абеля. Этот эпизод вошел в фильм «Мертвый сезон».
Отдельная страница в истории тюрьмы – диссиденты-семидесятники. Во Владимирском централе их было 80 человек.
Среди них Владимир Буковский, которого затем обменяют на лидера чилийских коммунистов Луиса Карвалана, Кронид Любарский, Егор Давыдов, Анатолий Марченко, Натан Щаранский, Иосиф Бегун и другие.
Сидел во Владимире и писатель Даниил Андреев. Именно здесь он написал свою знаменитую книгу «Роза мира». Она попала на волю благодаря Давиду Ивановичу Кротову, матерому комитетчику, который прекрасно знал, что Андреев что-то там пишет. И когда писателя перевезли в другое место, он позволил его жене Алле Александровне Андреевой забрать вещи мужа – мешок с грязными тряпками и… рукописями.
…А Лидию Русланову освободили в августе 1953 года. Первый концерт после своего освобождения она дала во владимирском Доме офицеров, где когда-то располагалось Дворянское собрание. Зал был полон. Среди зрителей были и сотрудники тюрьмы. Некоторые – с цветами.
автор: Александр Калинин
источник: www.stoletie.ru
