Лица Бородина

ЧИЧЕРИН

Лица Бородина

Участнику Бородинского боя поручику Семеновского полка Александру Чичерину в 1812 году было 19 лет. Отпрыск знатной семьи, имевшей большие связи в петербургском свете, он жил вполне обыкновенной жизнью молодого гвардейского офицера. Значительная часть друзей Чичерина не доживёт до 1815 года, а некоторые через десять лет после окончания Наполеоновских войн будут проходить по делу декабристов.

Весь день 7 сентября Семёновский полк находился под обстрелом и понёс чувствительные потери. Чичерина миновали пули и ядра. В историю он вошёл благодаря своему военному дневнику. К сожалению, после Бородина записки остались в Москве и, очевидно, погибли в огне, но в те дни, когда армия оставляла Москву, Чичерин начал записи в новую тетрадь:

«Мечта отдать жизнь за сердце отечества, жажда сразиться с неприятелем, возмущение вторгшимися в мою страну варварами, недостойными даже подбирать колоски на её полях, надежда вскоре изгнать их, победить со славою – всё это поднимало мой дух и приводило меня в то счастливое расположение, когда страсти теснятся, не возбуждая бурь, чувства рвутся наружу, не ослабляя душевных сил, надежда окрашивает все ощущения ровным и мягким, внушающим бодрость светом».

Александр Чичерин переживёт 1812 год и погибнет от ран, полученных в сражении при Кульме 29–30 августа 1813 года.

СТЕНДАЛЬ

Лица Бородина

Офицер французской интендантской службы Мари-Анри Бейль не испытывал восторгов ни относительно военной службы, ни относительно политики Наполеона. Он мечтал о карьере драматурга и отрывал время от службы, чтобы писать заметки о живописи и музыке. С юности влюблённый в Италию, этот француз нашёл мало привлекательного в России: «В этом океане варварства нет ни звука, который бы отвечал моей душе! Всё грубое, грязное, вонючее как в физическом плане, так и в моральном».

К сожалению, о впечатлениях Бейля в день 7 сентября ничего не известно. В Москве он, как и все, предался грабежу – правда, из чертогов московской аристократии молодой человек вынес не вино и меха, а томик Вольтера. В отличие от многих соотечественников, Бейль не потерял голову в ходе отступления, а принял его, по собственному выражению, «как стакан лимонада». Он старался следовать своим привычкам и даже брился каждый день – формальность, о которой в армии Наполеона к тому моменту уже не заботились.

При переправе через Березину в конце ноября 1812 года Бейль потеряет большую часть своих тетрадей, но это не помешает ему после реставрации Бурбонов издать записки об Италии, которые будут пользоваться успехом. Настоящая же слава к этому участнику русского похода 1812 года придёт значительно позже. В 1830 году он опубликует «Красное и чёрное», а в 1839 году выйдет «Пармская обитель». Мари-Анри Бейль станет знаменит под псевдонимом Стендаль.

ФЕДОР ГЛИНКА

Лица Бородина

Адъютант графа М. А. Милорадовича поручик Фёдор Глинка провёл день перед сражением в селе Бородино и не раз поднимался на колокольню, чтобы обозреть французские войска, готовившиеся к битве: «Они роются, как кроты, в земле; строят преогромные редуты, а пушек, пушек, и сказать страшно! На одном только окопе насчитал я – сто!»

«Мой друг! – писал Глинка в «Письмах русского офицера». – Я видел это неимоверно жестокое сражение и ничего подобного в жизнь мою не видал, ни о чём подобном не слыхал и едва ли читывал». Глинка провёл сражение рядом с Кутузовым, бывал в местах перевязки раненых и оставил описания боя, скорее поэтические, нежели документальные: «Сколько потоков крови! Сколько тысяч тел! »Не заглядывайте в этот лесок, – сказал мне один из лекарей, перевязывавший раны, – там целые костры отпиленных рук и ног!»»

После войны Глинка участвовал в деятельности декабристских кружков. Поскольку он не был среди тех, кто вышел на Сенатскую площадь 14 декабря, Фёдор Николаевич подвергся довольно мягкому наказанию – ссылке в Петрозаводск. Уже в 1835 году он смог поселиться в Москве. На склоне лет Глинка занимался археологией и филантропической деятельностью.

ЯКОВ ВИЛЛИЕ

Лица Бородина

Когда сумерки прервали сражение при Бородине, главный врач Действующей армии Яков Виллие отправился за русские аванпосты, чтобы оказать помощь раненым, оставшимся на поле боя. Всего во время Бородинского сражения Виллие провёл до 80 операций и лично пользовал около 200 больных, включая князя Багратиона.

Виллие родился в Шотландии и там же получил степень доктора медицины. С 1790 года он служил русским монархам и был лейб-медиком Павла I, Александра I, а затем и Николая I. Начиная с Аустерлицкой кампании 1805 года, Виллие был при войсках. Тогда он был неприятно поражён тем, что врачи почти всё внимание оказывали офицерам, пренебрегая своими обязанностями в отношении солдат. С 1806 года Виллие стал главным инспектором по медицинской части в войсках и полностью перестроил работу военных врачей. Он лично участвовал в операциях, посещал госпитали, требовал подробных отчётов, издавал наставления для врачей, разрабатывал методы очистки воды, чтобы уменьшить санитарные потери в армии.

Точные потери в Бородинском сражении с русской стороны неизвестны до сих пор. Видимо, они составляли 40–50 тысяч человек. Стараниями Виллие и его коллег было спасено немало жизней. Несмотря на тяжёлые условия, раненые получали уход, горячую пищу и вино. К сожалению, не всё было в руках врачей, и многие раненые погибли из-за спешного отступления армии, в условиях которого невозможно было обеспечить им покой и правильный медицинский уход.

АВРААМ НОРОВ

Лица Бородина

Прапорщик гвардейской артиллерии Авраам Норов участвовал в обороне Багратионовых флешей. Неприятельское ядро оторвало 17-летнему офицеру ступню. По воспоминаниям сослуживцев, при ранении Норов произнёс: «Заставили меня французы ходить на одной ножке!» Затем ногу пришлось ампутировать до колена. Норов был оставлен в Москве и попал в плен, где выжил благодаря уходу французских врачей.

Несмотря на тяжёлое увечье, в будущем Норова ожидало имя в литературном мире и блестящая карьера. В 1853 году он станет министром народного просвещения. В 1868 году престарелый Норов обрушился с резкой критикой на только что вышедший роман графа Л. Н. Толстого «Война и мир». По мнению ветерана, в романе эпоха 1812 года выставлена «мыльным пузырём», а «целая фаланга наших генералов […] составлена из бездарных, слепых орудий случая».

автор: Станислав Юдин

 

AesliB