Князья Трансильвании и Саксонии вообще отказали в присылке помощи. Правители Испании с жаром откликнулись на призыв папы, но в реальности все их силы были задействованы в борьбе с маврами, и они не прислали ничего, кроме ободряющих писем. Короли Франции, Англии, а также император немецких земель на словах выразили сочувствие погибающей Сербии и даже объявили сбор «крестоносной десятины». Однако ими не было прислано никаких крупных воинских отрядов, а большую часть собранных денежных средств эти государи просто присвоили. В общем, в Европе было всё как всегда, и судьба Белграда висела буквально на волоске.
Точных данных о составе христианских сил тоже не дошло до нас, но так или иначе, по единодушным оценкам современников, турецкие войска численно превосходили христиан приблизительно в три раза. А по общему количеству стволов артиллерии превосходство армии султана было примерно на порядок.
Командовать гарнизоном Белграда был назначен двоюродный брат короля Венгрии Михай Силаджи, известный своим боевым опытом, к которому позднее с подкреплениями был направлен сын Яноша Хуньяди Ласло.
Костяк защитников этой крепости составили последние сербские рыцари и православные «непримиримые» эмигранты из уже покоренных турками балканских и византийских земель, которые решили не складывать оружия, а продолжать борьбу с османской агрессией в Европе. Кроме этого, в Белград для усиления был направлен отряд западноевропейских рыцарей из числа крестоносных добровольцев. Все вместе эти воины наконец составили достаточно внушительную силу, которая (вместе с ополчением из числа горожан и крестьян) насчитывала несколько тысяч человек; это число примерно сопоставимо с гарнизоном, оборонявшим Константинополь тремя годами ранее.
Осада Белграда начинается
Вид на Белград с Дуная (изображение, близкое ко времени турецкой осады)
3 июня 1456 года в небе над Европой появилась комета, двигавшаяся с востока на запад и имевшая длинный хвост, напоминавший турецкую саблю. Увидев это знамение, христиане поняли, что нашествия не избежать, турки же истолковали это явление как знак, ясно выражающий волю Аллаха на поход в Европу, указующий его направление и гарантирующий победу.
Османское войско, собранное в регионе между Стамбулом и Эдирне, выступило в долгий, но казавшийся неостановимым поход. Подойдя к Белграду, турки сразу установили речную блокаду крепости по Дунаю, так как их армию сопровождала огромная эскадра в 200 грузовых и боевых вымпелов, шедшая вверх по Дунаю. Однако 14 июля 1456 года христианским морякам удалось неожиданной атакой прорвать линию турецкого флота. Примерно 100 венгерских, австрийских и немецких кораблей атаковали османскую эскадру со стороны верховьев Дуная, а 40 сербских, хорватских и итальянских вымпелов действовали со стороны реки Сава.
Воины противоборствующих сторон: слева – османский пехотинец с копьем, пеший янычар штурмовой колонны и тяжелый всадник; справа – венгерский и сербско-далматийский воины
Ожесточенное сражение на водах Дуная шло несколько часов. Наконец османские корабли всё же были оттеснены и отошли ниже Белграда. 3 больших галеры мусульман были потоплены, 24 судна было захвачено, и дорога в город для христианских пополнений и снабжения была открыта.
Тогда султан приказал усилить артобстрел крепости и назначил генеральный штурм на 20 июля. Узнав об этом, деблокирующая армия христиан ускорила свой марш и 17 июля подошла к Белграду, встав лагерем за рекой Сава. Однако, устрашившись размеров турецкой армии, силы ее позиций, а главное – чудовищной многочисленности ее артиллерии, командование деблокирующих сил приняло решение отказаться от атаки (полагая, что она будет обречена). По сути защитники города были предоставлены своей судьбе… и Божественной помощи. А это, как оказалось в дальнейшем, было не так уж мало, хотя обычно скептики думают иначе.
Правда, когда на военном совете командиров христианского войска было решено отступать, не давая боя, и об этом узнали в полках, то подобная нерешительность вызвала мятеж. Значительная часть воинов-крестоносцев заявила, что несмотря ни на что они попытаются оказать помощь оборонявшемуся гарнизону и не бросят сербских и венгерских братьев в беде. В итоге, чтобы не допустить раскола своего и так не особо крупного войска, Янош Хуньяди принял решение остаться и внимательно следить за развитием обстановки.
Артобстрел крепости со стороны турок продолжался. Малочисленная артиллерия оборонявшихся, пытавшаяся вести контрбатарейную стрельбу, скоро была почти вся подавлена на порядок более многочисленной и более дальнобойной турецкой. Стены «нижнего города», хотя и недавно усиленные, но построенные еще по средневековым традициям, были пробиты турецкими орудиями уже через несколько дней. Однако с двойными стенами находящегося на высокой горе «верхнего города» османские артиллеристы справились только днем 20 июля 1456 года, а большую брешь в стенах цитадели им вообще пробить не удалось. Мехмед II, и так раздраженный тем, что пришлось задержать начало штурма, не стал ждать далее и приказал войскам идти в атаку.
На стенах и в проломах закипела жесточайшая битва, по своему накалу не уступавшая штурму Константинополя тремя годами ранее. Движимые религиозным фанатизмом, окрыленные своей многочисленностью и верой в успех, постоянно «накачиваемые» до степени экзальтации разнообразными «дервишами» и исламскими проповедниками «газавата», османские воины шли на штурм густыми колоннами.
Европейские защитники города стояли не на жизнь, а на смерть. По свидетельствам современников, христианские священнослужители, как католические, так и православные, стояли прямо в рядах воинов на стенах и в проломах, вдохновляя тех сражаться до конца.
Жесточайший штурм продолжался больше суток. Начавшись во второй половине дня 20 июля, он продолжился весь день 21 июля 1456 года. Османские воины поэшелонно сменяли друг друга, тогда как сербско-венгерских защитников сменить было некому. Но оборонявшиеся держались, хотя нападавшие имели большое численное превосходство (доходившее до 6:1 и даже до 10:1). Однако всё же ближе к вечеру 21 июля турки ворвались внутрь крепости…
Правда, к краху обороны это не привело: защитники не сдавались. Они понимали, что всё равно обречены, но надеялись, что помощь со стороны «армии освобождения» всё-таки придет.
Рукопашные схватки с новой силой закипели на улицах сербской столицы. Христиане создавали импровизированные баррикады, яростно обороняли каждый дом. А султан бросал в горнило сражения всё новые и новые резервы.
Город загорелся.
Тут, не выдержав ночного рукопашного боя на пылающих улицах, турецкие войска стали отступать из крепости. Покоритель Константинополя решил, что раз «нижний город» уже взят, а «верхний город» почти пал, то утром с минимальным риском можно будет добить уцелевших защитников и без проблем захватить цитадель.
Однако ход дальнейших событий развивался не так, как рассчитал Мехмет II. Как говорится, Аллах предполагал, а Господь располагал. Еще на исходе ночи 21/22 июля, видя, что оборона вступила в финальный этап, деблокирующая армия христиан приблизилась к городу. Первым делом в крепость на кораблях было послано подкрепление, которое наконец сменило выживших героев обороны, непрестанно сражавшихся и не спавших два дня. Однако главные силы «армии освобождения Белграда» встали за рекой, пока так и не предпринимая никаких активных действий.
День, когда решилась судьба Сербии
Схема Белградской битвы 1456 г.
Ранним утром 22 июля 1456 года часть новоприбывших христианских воинов – как со стороны города, так и со стороны реки Сава – решила без приказа выйти на «ничейную землю», дабы набрать трофеев и вступить в одиночные схватки с турками, которые тоже в это время грабили павших. Постепенно небольшие столкновения одиночек переросли в бои аванпостов, а дальше силы, участвовавшие в противостоянии, только увеличивались с обеих сторон.
Одновременно с этим значительное число крестоносцев из «армии освобождения Белграда» «возгорелось ратным духом и возжаждало битвы». По собственному желанию они переправились через приток Дуная и атаковали турецкие линии левого фланга. Часть офицеров и священников армии Хуньяди, зная о численном превосходстве турок и силе их позиции, попытались остановить нарушителей дисциплины. Больше того, они даже сели в лодки, чтобы постараться помешать переправе своих воинов.
