Война после войны

Грязная возня , в частности, идет вокруг пакта Молотова—Риббентропа. Утверждают, что Гитлер перехитрил И.В. Сталина. Правда, не объясняют, почему. Вероятно, потому, что И.В. Сталин разрушил тайные намерения Франции и Англии, подкрепленные Мюнхенским соглашением 1938 г. и направленные на то, чтобы всю военную мощь Германии повернуть на Восток в условиях полной изоляции СССР от всего мира. К тому же СССР получил жизненно необходимые полтора года на подготовку к войне, порты в Прибалтике, базы в Финляндии, исключил ведение войны на два фронта — с Германией, Японией, а в последующем и с Турцией.

Что же это был за «обман» Сталина Гитлером, если СССР присоединил, а не отдал Германии исконно русские земли западных областей Украины и Белоруссии, исключил оккупацию Прибалтики войсками вермахта, «перенес» границу на сотни километров на запад от Москвы, Киева, Минска, Ленинграда, что явилось одной из основных причин срыва плана «Барбаросса», рассчитанного на молниеносный первый удар.

Японский историк-советолог профессор Х.Тэратани о пакте Молотова—Риббентропа от 23.08.39 г. сказал следующее: «…Сталин проявил себя государственным деятелем высшей квалификации… Не будь пакта о ненападении, судьба мира сложилась бы по-иному и отнюдь не в пользу СССР. Заключив договор с Германией, Советский Союз спутал карты всех своих противников. Технически это было выполнено просто ювелирно ». Х.Тэратани считает, что когда позднее (август 1941 года) японское руководство принимало решение, развивать ли экспансию на север против Советского Союза, или на юг (было, как известно, избрано южное направление), не последнюю роль сыграл шок, испытанный в августе 1939 года.

Черчилль по поводу подписания пакта Молотова—Риббентропа писал: «Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. В пользу Советов,— продолжал он. — Нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время Первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно-расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной».

Война после войны

По оценке Черчилля: «Требование маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были занять Вильнюс и Львов, было вполне целесообразным требованием. Его отвергла Польша, доводы которой… нельзя считать удовлетворительными в свете настоящих событий.

Пакт о ненападении с Германией был заключен в обстановке, когда СССР после провала переговоров с Англией и Францией оказался без союзников в условиях приближающейся войны Германии с Польшей. При этом в случае неизбежного поражения Польши вермахт выходил бы к границам СССР. И это в то время, когда шли бои на Халхин-Голе. Договор о ненападении ставил предел германскому продвижению на восток, позволял урегулировать конфликт с Японией у р. Халхин-Гол, в мирных условиях готовиться к неминуемой схватке с фашизмом».

Гений И.В. Сталина, позволивший отодвинуть нашу западную границу на 250-300 км, создал условия, которые во многом предопределили срыв «блицкрига» против СССР. До начала Смоленского сражения 10 июля 1941 года немецкие войска, наступая со средним темпом до 34 км в сутки, продвинулись в глубину СССР до 680 км, 10 сентября – к концу сражения – они углубились еще до 250 км темпом до 3,7 км в сутки, а оставшиеся до Москвы 250 километров войска вермахта преодолевали с огромными потерями со средним темпом уже до 2,9 км в сутки. Если бы не вырванные у Гитлера 250—350 км пространства от старой границы СССР, Смоленское сражение по времени стало бы битвой за Москву со всеми вытекающими последствиями.

Как только Германия оказалась втянутой в войну с Англией и Францией, СССР в духе заключенного им пакта с Германией приступил к блокированию линий, ведущих в Советский Союз с Запада. СССР не забыл опасностей, которым подвергся Ленинград в 1919 году: «Даже белогвардейское правительство Колчака уведомило мировую конференцию в Париже, — писал У. Черчилль, – что базы в Прибалтийских государствах и Финляндии были необходимой защитой для русской столицы». «Антисоветская политика этих малых государств, — по выражению У.Черчилля, — служила препятствием англо-французскому союзу с Россией и проложила путь соглашению Молотова—Риббентропа».

На основании подписанных в сентябре—октябре 1939 года пактов о взаимопомощи с правительствами Литвы, Эстонии, Латвии Советский Союз получил право размещать в этих странах гарнизоны Красной Армии и базы ВМФ. В последующем все Прибалтийские государства вошли в состав СССР. Таким образом, южный путь на Ленинград и половина береговой линии Финского залива оказались блокированными войсками Красной Армии. Гитлер не получил стратегически важный плацдарм, с которого он в течение первой недели начала войны против СССР гарантированно овладел бы Ленинградом, отстоявшим всего в 140 км от границы с Эстонией, а до середины сентября 1941 года овладел бы и столицей СССР, отстоявшей от границ Латвии всего лишь в 600 км.

Гитлер еще до начала боевых действий против СССР проиграл И.В. Сталину две самые важные стратегические операции — битву за Пространство и битву за Время, чем и обрек себя на поражение уже в 1941 году.

Муссолини писал в 1939 году Гитлеру: «… Не участвуя в войне, Россия получила большой выигрыш в Польше, Прибалтике… вы не можете постоянно жертвовать принципами вашей революции из тактических соображений текущего момента… Мой прямой долг добавить, что еще один шаг сближения с Москвой будет иметь катастрофические отзвуки в Италии».

Один из первых отцов фашистской идеологии был куда более рационально мыслящим, чем племя современных идеологов «демократии», ничтожных по сути и подлых по конечным целям. И.В. Сталин без единого выстрела, дипломатическим путем, не только отстоял интересы СССР на ближайшие 1,5 года, но и предопределил еще до начала войны падение фашистских режимов в Италии, Германии и Японии. Это почерк гения.

Еще один навет на Сталина наших сегодняшних врагов — мол, заявление ТАСС от 14 июня 1941 года дезориентировало наш народ, а директива от 21 июня 1941 года была запоздалой.

Убежден, что заявление ТАСС было проявлением способности Сталина трезво оценивать любую, самую неблагоприятную для СССР военно-политическую обстановку и извлекать максимально возможную пользу. Заявление ТАСС исключило попытку германской пропаганды (и прогитлеровских «аналитиков» наших дней) обвинить СССР в намерениях первыми начать войну, а весь западный мир молниеносно объединить в единый лагерь во главе с Германией в борьбе против СССР.

Злоба против Сталина – не лучший союзник исторической правды. Почитаем дневники доктора Геббельса, который по этому поводу записал 15 июня 1941 года: «… Путем тщательного соблюдения договора о дружбе и утверждения, что ничего на самом деле не происходит, Сталин хочет показать возможного виновника войны…».

Маршал Советского Союза Василевский А.М. писал: «… Имеет смысл остановиться на известном сообщении ТАСС от 14 июня 1941 года. Некоторые читатели склонны считать его документом, сыгравшим чуть ли не роковую роль в нашей подготовке к войне, притупляющим бдительность советских людей в самый важный и критический момент в жизни нашей страны.

Сообщение ТАСС является, с одной стороны, военно-политическим зондажом, который со всей очевидностью показал, что Германия держит курс на войну против СССР и угроза войны приближается. Это вытекало из гробового молчании фашистских главарей на вопрос, обращенный к ним Советским правительством.

С другой стороны, это заявление показало стремление нашего государства использовать всякую возможность, чтобы оттянуть начало войны, выиграть время для подготовки наших Вооруженных сил к отражению агрессии. О том, что это сообщение является внешнеполитической акцией, говорят продолжавшееся осуществление организационно-мобилизационных мероприятий, переброска на запад войсковых соединений, перевод ряда предприятий на выполнение военных заказов и т.д. поскольку за ним не последовало никаких принципиально новых директивных указаний, стало ясно, что оно не относится ни к Вооруженным силам, н и к стране в целом».

Война после войны

Маршал Советского Союза Василевский А.М.

Читай продолжение на следующей странице
AesliB