Память о практически полностью погибшей в боях лета 1941 года регулярной, довоенной РККА не должна быть осквернена злонамеренной клеветой и дилетантскими спекуляциями
Прекрасно представляю — сколько собак на меня сейчас будет спущено. И, тем не менее, в канун векового юбилея РККА, считаю необходимым внести полную ясность в тему так называемых «катастрофических поражений» нашей армии летом 1941 года.
В том смысле, что Вооруженные Силы СССР, существовавшие на 22 июня того года, к причинам этих поражений СОВЕРШЕННО НЕПРИЧАСТНЫ. И наоборот – сделали максимум того, что могли, чтобы поглотить и рассеять энергию первого, самого сильного удара врага.
К числу наиболее распространенных заблуждений можно отнести следующие интерпретации основных причин наших военных неудач 1941 года:
- Предвоенные сталинские репрессии против командного состава РККА
- Незавершенность перевооружения и боевого развертывания Красной армии
- Низкий морально-политический уровень личного состава, якобы не желавшего воевать за коммунистическую Россию
- Предательство высшего командного состава РККА, в первую очередь Западного особого военного округа
- Неготовность СССР к оборонительной войне, якобы связанная с его сугубо наступательными планами по разгрому Германии и завоеванию Европы
Все это есть, ни что иное, как злонамеренные политические спекуляции, призванные, в разное время и по разным причинам, перевести стрелки ответственности на армию и сделать ее бойцов и командиров главными виновниками случившегося.
В нижеследующем тексте, я попытаюсь, хотя бы тезисно и в самых общих чертах, иначе пришлось бы писать многотомник, обрисовать — почему это не так. В чем мне поможет «Военный дневник» тогдашнего начальника генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Франца Гальдера, основная ценность которого заключается именно в свободной от последующих политических наслоений оценке происходивших событий в реальном режиме времени.
Итак, начнем прямо с 22 июня 1941года – первого дня войны. Вот, что пишет Гальдер:
«Общая картина первого дня наступления представляется следующей:
«Наступление германских войск застало противника врасплох. Боевые порядки противника в тактическом отношении не были приспособлены к обороне; Его войска в пограничной полосе были разбросаны на обширной территории и привязаны к районам своего расквартирования. Охрана самой границы была в общем слабой.
… В пользу вывода о том, что значительная часть сил противника находится гораздо глубже в тылу, чем мы считали, и теперь частично отводится еще дальше, говорят следующие факты: наши войска за первый день наступления продвинулись с боями на глубину до 20 км, далее — отсутствие большого количества пленных, крайне незначительное количество артиллерии, действовавшей на стороне противника»
Для опытного военного, каким, безусловно, был начальник немецкого генштаба, общая картина событий стала очевидной практически сразу. И Гальдер – профессиональный служака, которому, в общем-то, не было никакого дела до болтовни Гитлера насчет превентивной войны против «уже готового к нападению СССР», сразу и однозначно этот нацистский миф полностью опроверг. Отмеченные им факты «разбросанности советских войск по огромной территории и привязанности к районам своего расквартирования», а также прямое указание на то, что «значительная часть сил противника находится гораздо глубже в тылу, чем мы считали», четко и однозначно указывают на то, что никаких стратегических ударных группировок вблизи госграницы, накануне 22 июня, Красная армия не создавала и, следовательно, к агрессии не готовилась.
Таким образом, уже на данном этапе нашего рассуждения можно смело ставить жирный крест на всей пропаганде о неминуемой в то время советской агрессии, якобы толкнувшей Гитлера на войну, а заодно и на всех апологетах этой лживой теории — от Геббельса до предателя Резуна.
Не могла армия, якобы изготовившаяся к «освободительному походу в Европу» спокойно сидеть на «зимних квартирах», разбросанных на огромной территории европейской части СССР. Стратегические ударные группировки выглядят немного иначе.
И если бы они действительно нависали над восточной границей Третьего рейха в полной готовности к стремительному броску на Запад, то тогда Гальдер вряд ли имел бы возможность написать о слабом сопротивлении противника в приграничной полосе.
Более того, в случае реального существования таких полностью отмобилизованных ударных группировок вблизи границы, а это миллионы солдат и офицеров, картина военных действий была бы совершенно иной, нежели та, которая имела место в реальной истории. Удар советской армии вторжения, если бы даже не стал нокаутирующим для Германии, наверняка сломал бы все планы гитлеровского командования. И вермахту пришлось бы, вместо победного марша на Москву, втягиваться в крупномасштабные встречные сражения с рвущимися вперед танковыми клиньями РККА. И еще не факт, что немцам удалось бы сдержать этот порыв.
Потому что у Красной армии к тому времени было вполне достаточно сил и средств для реализации самой решительной наступательной стратегии — огромное количество боевой техники, в том числе и самой лучшей в мире, тщательно обученный в предвоенный период и прекрасно мотивированный кадровый личный состав, а также полководцы новой волны, получившие реальный боевой опыт и сделавшие выводы из всех ошибок локальных конфликтов конца 30-х — начала 40 –х годов.
Кстати, сам Гитлер уже накануне своей гибели в 1945 году сожалел, что не провел в своей армии нечто подобное сталинской чистке командного состава накануне войны.
Таким образом, пропагандистская версия об упреждающем ударе немцев против якобы изготовившейся к броску РККА, нами отвергается как абсолютно беспочвенная и никак не стыкующаяся с фактами реальной действительности.
Теперь о еще более популярном в последние годы мифе про «низкий моральный дух» красноармейцев, которые дескать не хотели воевать за «кровавый сталинский режим» и поэтому миллионами и при первой возможности сдавались немцам в плен.
Категорически утверждаю, что подобные обвинения являются стопроцентной клеветой на регулярную Красную армию, которые абсолютно не соответствуют историческим фактам.
Вновь обратимся к Францу Гальдеру, который не занимался сочинением политически окрашенных небылиц и писал только о том, что было отражено в официальных штабных донесениях.
23 июня 1941 года
Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен.
26 июня 1941 года
Вечерние итоговые сводки за 25.6 и утренние донесения от 26.6 сообщают:
Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий «Юг», отмечается твердое и энергичное руководство.
На всех участках фронта характерно небольшое число пленных, наряду с очень большим количеством трофейного имущества (в том числе горючего).
Про трофейное имущество вопросов нет – отступающие войска вынужденно оставляли, чаще всего приводя в негодное состояние, тяжелое вооружение из-за того, что закончились боеприпасы или горючее. О состоянии этих трофеев можно судить по тому факту, что через целую неделю боевых действий Гальдер жалуется, что у немцев нет возможности изучить новый русский танк Т-34, потому что пока не удалось захватить ни одной целой машины. Но читаем дальше:
28 июня 1941 года
Генерал Бранд: Отчет о боях за Брест-Литовск (31-я пехотная дивизия). …..сопротивление превосходящих по численности и фанатически сражающихся войск противника было очень сильным, что вызвало большие потери в составе 31-й пехотной дивизии.
… Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен…. Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются лишь немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывают с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян.
…. Генерал-инспектор пехоты Отт доложил о своих впечатлениях о бое в районе Гродно. Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо.
2 июля 1941 года
17-я армия, продолжает преследование отходящего противника. Это «преследование» все время задерживается упорным сопротивлением со стороны противника, отдельные группы которого беспрерывно переходят в контратаки, большей частью во фланг наступающим войскам и, как правило, при поддержке танков.
4 июля 1941 года
Бои с русскими носят исключительно упорный характер. Захвачено лишь незначительное количество пленных.
5 июля 1941 года
Обстановка на фронте к вечеру: на юге наши войска из-за плохого состояния дорог и упорного сопротивления противника продвигаются вперед медленно. Из частей сообщают, что на отдельных участках экипажи танков противника покидают свои машины, но в большинстве случаев запираются в танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами
11 июля 1941 года
Полковник Окснер доложил о своей поездке в танковые группы Гудериана и Гота. Следует отметить:
… б. Командование противника действует энергично и умело. Противник сражается ожесточенно и фанатически.
в. Танковые соединения понесли значительные потери в личном составе и материальной части. Войска устали.
Перечень подобных предельно красноречивых цитат из дневниковых записей одного из главных генералов вермахта можно продолжать до бесконечности. Но думаю, что даже вышеприведенных отрывков более чем достаточно, чтобы констатировать – ни о каком массовом бегстве нашей кадровой армии и, тем более, о её «нежелании воевать», не было даже речи. И это упорное сопротивление было не эпизодическим, а именно — общей нормой поведения воинов Красной армии, которую в качестве абсолютно бесспорного факта зафиксировал Франц Гальдер.
Регулярная армия СССР дралась именно так, как её научили – до последнего патрона и последней возможности сопротивляться, с полным презрением к смерти и ненавистью к врагу. «Нет пленных», «мало пленных», «русские дерутся, пока их не убьют» — бесконечным рефреном звучат со страниц «Военного дневника» эти признания врага.
