Центральный комплекс зданий Штази, Берлин.
Вербовали сотрудников Штази довольно легко: выбирали наиболее лояльных полицейских, членов партии. Многие сотрудничать с «красным гестапо» шли с охотой, искренне веря в дело социализма или ради материальных привилегий. В условиях социалистического дефицита сотрудники имели преимущества — получали квартиры побольше, машины без 15-летних очередей, продукты и промтовары с Запада. Кроме того, они разворовывали и покупали конфискат (отнятые у населения посылки из ФРГ). Часть конфиската продавалась в квартале Штази в Берлине в магазине только для сотрудников. Другие шли на сотрудничество из страха или из-за шантажа. Большая численность сотрудников давала возможность почти тотальной слежки за народом. Все посылки и письма из-за границы вскрывались Штази. А прослушиванием телефонных линий с ФРГ круглосуточно занимались ок. 2 тыс. штазистов.
Вскрытие почты сотрудницей Штази.
О постоянной слежке в ГДР знали все, и во всех слоях общества страх перед Штази был огромен. Поступив в университет, студенты сразу получали предупреждение от старших о том, что как минимум два «шпицеля» (так называли «чекистов») есть в каждой семинарской группе, и они сообщают о «неправильных высказываниях» и, наоборот, о лояльных студентах, которые могут оказаться полезными. Все это вызывало взаимное недоверие и опасение обнаружить в друге сотрудника «фирмы» (для Штази было много наименований, службу называли даже «бандой свиней»).
Один из популярных у немцев анекдотов показывает паранойю общества, вызванную слежкой: «В одном баре мужчина болтает с другими посетителями за стойкой: «Знаешь, в чем разница между этим пивом и партией?» — «Нет, в чем?» — «Пиво жидкое, а партия лишняя» [прим. ред: шутка основана на игре немецких слов «флюссиг» (жидкий) и «юберфлюссиг» (лишний, чрезмерный)] Один из соседей оказывается осведомителем Штази, и шутника арестовывают. Спустя пару лет его освобождают, и он снова встречается с тем стукачом в баре. Стукач говорит: «Я бы хотел убедиться, что тюрьма заставила тебя пересмотреть свои взгляды и ты стал правильной социалистической личностью. Скажи мне: в чем разница между Эрихом Хонеккером (прим. ред: глава СЕПГ) и козлом?» Мужчина отвечает (испуганно): «Нее-нее, на этот раз я не вижу никакой разницы…»
Из каталога вариантов маскировки для неофициальных сотрудников.
Штази использовало довольно стандартные методы подавление инакомыслия: аресты и показательные процессы, высылки и заключение диссидентов, пытки узников. За почти 40 лет служба Штази инициировала не менее 60 тыс. политических дел, более 40 тыс. закончились приговорами разной степени тяжести. Иногда немецкие «чекисты» применяли и более изощренные способы уничтожить диссидента (например, если он был известен, и простой арест вызвал бы политические осложнения). Один из таких способов назывался «разложение». Пока диссидент был на работе, агенты Штази проникали в его квартиру, меняли вещи местами. Например, ставили в непривычные места зажигалки или стаканы. И так повторяли изо дня в день. Конечно, влияли и на положение человека на работе, вплоть до увольнения. В результате несчастный оппозиционер начинал чувствовать, что сходит с ума, теряет свое социальное благополучие, и сходил с политической арены. В ряде случаев «разложенных» вербовали, и они становились осведомителями, стучавшими на свое диссидентское окружение. В нескольких случаях «разложение» заканчивалось суицидом.
Тюрьма Штази в Берлине.
Помимо досье, у Штази была и «запахотека» оппозиционеров. В комплексе зданий Штази в Берлине стояли шкафы с тысячами банок, в которых лежали куски ткани: частицы одежды диссидентов или пропитанные их потом пробы. Процесс их сбора хорошо показан в немецком худ. фильме «Жизнь других» (2006): приглашенного на беседу в Штази усаживали на стул, сиденье которого было обтянуто тканью, помещаемой затем в банку. Потом проба могла помочь выследить человека с помощью овчарок. Сегодня эти банки экспонируются в Берлине.
Те самые запаховые пробы.
Нельзя сказать, что сотрудники Штази не понимали, что делали не самое благородное дело. Многие потом раскаивались, пытались убедить себя и других, что стали жертвами исторических обстоятельств. Например, глава внешней разведки Маркус Вольф, отдававший приказы о похищении людей и причинении вреда их здоровью, писал, что вынужден задаваться вопросом «о собственной ответственности и собственной вине за столь жалкий конец исполненного надежд начинания за то, что так долго ничего не делалось при столь явственно скверном состоянии дел в нашей стране». Но такого рода понимание обычно приходит слишком поздно. А пока ГДР была цела, в своей работе Штази не останавливалась ни перед чем: сотрудников приучали к беспощадному отношению к «врагам общества».
Надпись на советском танке: «Освободите нас еще раз».
Возглавлял службу человек с соответствующим уровнем жестокости — Эрих Мильке (руководил Штази с 1957 по 1989 г.), для которого примером был Дзержинский. Бюсты и портреты «железного Феликса» украшали кабинеты Штази. Мильке был убежденным сталинистом и героем СССР (награжден за участие в движении Сопротивлении во Франции во время войны), имел три ордена Ленина, четыре ордена Красного Знамени и другие награды СССР и ГДР. Но начинал он свою политическую карьеру не как герой, а как убийца — Мильке участвовал в убийстве двух немецких полицейских и покушении на жизнь еще одного в 1931 г., на коммунистической демонстрации (ему пришлось бежать из Германии, и вернуться он смог только после войны).
Э. Мильке в 1988 г.
Кабинет Э. Мильке в Берлине до сих пор в том виде, в каком он его покинул.
Когда Штази через несколько месяцев после падения берлинской стены в 1989 г. была распущена, Мильке привлекли к ответственности и в 1993 г. (ему было уже 86 лет) осудили за убийство 1931 г. Через два года из-за преклонного возраста Мильке отпустили на свободу досрочно. И он, как и остальные штазисты, спокойно зажил во враждебной ФРГ.
автор:
источник: diletant.media
