Ну, а в 1942-м году Дунаевский создаёт песню, которую нельзя назвать полузабытой. Это – «Дорогая моя столица», нынешний гимн Москвы. А в 1942-м – песня-откровение, трогающая до слёз, в которой – и боль, и гордость войны. Когда солистка славного ансамбля железнодорожников Марина Бабьяло впервые исполнила эту песню – публика целый час не отпускала её, требовала повторять снова и снова: «Я по свету немало хаживал…». Это было под Улан-Удэ, на станции Дивизионная.
Есть такой стереотип: Дмитрия Дмитриевича Шостаковича считают слабым песенником. Но он автор, как минимум, двух шедевров советской массовой песни («Песня о встречном» и «Родина слышит»), а в начале войны появилась эпическая «Клятва наркому» на стихи ленинградского поэта Виссариона Саянова.
Написана песня в ещё не блокадном, но уже прифронтовом Ленинграде. Эти суровые слова зазвучали в первом фронтовом июле:
Великий день настал, и вышли миллионы
На беспощадный бой за Родину свою
Клянется вся страна наркому обороны:
Мы выполним приказ, мы победим в бою.
От черноморских вод до зыби океана
Один победный клич гремит во всех краях:
Клянемся ускорять победу неустанно
Всей доблестью в труде, всей храбростью в боях.
Клянемся победить и, мужество утроив,
На море, на земле и в небе бить врагов.
Нам приказал нарком, и встал народ героев,
И станут наши дни легендою веков.
Они ещё не могли представить масштабы противостояния, которое началось 22 июня. Вспоминали Первую мировую, анализировали то, что знали о Третьем рейхе и его агрессивной стратегии. Но, если вчитаться в эти строки – станет ясно, что Саянову в самом начале войны (24 июня) удалось уловить её исторический смысл, который можно разгадывать годами. А в «Ленинградской правде» тогда же появилась публикация Шостаковича: «До этих дней я знал лишь мирный труд. Нынче я готов взять в руки оружие! Я знаю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации — однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна. Но я знаю, что спасти человечество от гибели можно только сражаясь».
Командование отклонило просьбы Шостаковича зачислить его в ополчение. И правильно! Хороший композитор на войне не менее важен, чем хороший генерал.
Современный слушатель вряд ли отнесёт «Клятву наркому» к жанру массовой песни. Это же образцовое произведение для оперного жанра и хора, в лучших традициях. Песня создаёт в нашем воображении панораму: страна собирает силы, могучее воинство готовится к бою. Настрой торжественный, величавый, но не праздничный, как в той же «Песне о встречном». Саянов назвал первый день войны «великим» – и Шостакович развивает именно этот образ в духе высокой патетики. Закономерно, что такие песни стояли у истоков героики Великой Отечественной. Служба начинается с присяги, с клятвы. И Шостаковичу удалось страшным летом 1941-го создать образ победы. Держава, которая рождает и подхватывает столь патетическую клятву, не может проиграть, не способна рассыпаться. Да, «Клятву наркому» почти невозможно петь под гармонику, её вряд ли захочется петь на дружеской пирушке. Этой песне нужно внимать.
Много лет не слышно новых записей «Клятвы наркому», да и старую тиражируют робко. Скажем прямо: сегодня мало кто знает эту песню. Мы разбрасываемся шедеврами, в которых сохранилась поступь истории. Остаётся надеяться, что поворотные, но полузабытые песни войны войдут в репертуар наших лучших хоров и вокалистов. Песни-то могучие! Недаром они работали на Победу с первых дней противостояния. И самое главное: именно с них начиналась песенная летопись Великой Отечественной.
автор: Арсений Замостьянов
источник: www.stoletie.ru
