В конце января 1943 года лейтенант Михаил Иванович Муравьев получил приказ доставить ультиматум командованию окруженной в Сталинграде группировки Паулюса.
Михаил Муравьев: «На фронт мы попали в июле 1942 года. Это было на правобережье Дона, откуда мы вели бои вплоть до Сталинграда. Наша часть уже вплотную отошла к Сталинграду к началу сентября. Начались бои непосредственно за город. Служил я в это время в 64-й армии. Весь сентябрь и октябрь шли бои за город. Немец стремился пробиться на берег Волги, а наша задача была не пропустить его.
О Сталинградской битве очень сложно рассказывать. Ни одну высотку мы не отдавали без боя, с большими потерями для противника. И все-таки мы его к Волге на своем участке не пропустили. И самые главные бои были, когда началось контрнаступление, 19 ноября 1942 года. В 6 часов 30 минут была открыта артиллерийская подготовка и перешли в контрнаступление. К исходу 21-го числа наши армии соединились в районе Калач. Немец предпринимал здесь контратаки. Ничего не получилось, конечно, у него.
Тогда они решили перебросить сюда армию Манштейна, чтобы разорвать наше кольцо и соединиться с войсками Паулюса. Но и эти войска успеха не имели. Кольцо окончательно сжималось-сжималось-сжималось. И к концу января наши уже сжали кольцо, которое к тому времени стало 30 на 60 км.
Первый ультиматум был предъявлен 8 января 1943 года. Когда пошли парламентеры к Паулюсу, они туда пришли, но не вернулись. 10 января наши утром опять перешли в решительное наступление уже непосредственно в Сталинграде. К тому времени осталась часть нашей армии, а два фронта пошли преследовать противника и громить его.
Нас оставалось 62-я и 64-я армии, задачей было поставлено группировку Паулюса добить.
Бои шли в Сталинграде не только за кварталы, но и за каждый дом, а в доме — за этаж. С трудом все-таки пробивались. И хоть моральный дух у нас был очень сильный, но людей у нас уже оставалось не так-то много. У пушки было по два, максимум по три человека, у пулемета — по одному, как правило, и в редком случае по два. У минометов 82-миллиметровых больше двух человек тоже не было. И каждый дом брался в Сталинграде, пока его не снесут чуть не до подвала, тогда только переходили к другому дому. Вот такое было сопротивление врага.
24 января второй был ультиматум. И на него тоже получили отказ. К концу января было известно, что силы его на исходе. 29 января утром меня вызвал командир полка. Я в то время был командиром роты. И командир полка сказал, что выпала мне честь — любую задачу в Сталинграде мы считали за большую честь — идти с ультиматумом к немецкому командованию. Единственное, что я спросил, как я буду предъявлять этот ультиматум, если не знаю немецкого языка. Мне дали тогда немца, который по-русски немного понимал. Он изъявил свое желание, сказав: «Хоть, возможно, я и не вернусь живым, но считаю, что для меня будет большая честь, если я передам, для какой цели идет парламентер».
Его взяли в плен. Но ведь и там были те, которые хотя и воевали, но душой поддерживали нас. Вот таким немцем был и этот. Он уже был пожилой, 52−53 года, наверное.
Фронт в это время находился в балке Царица, или река Царица, но у нас она по карте называлась балка Царица. Привязали флаг белый, передали по радио — там репродукторы очень сильно работали в это время, потому что в одном доме наши, в другом — немцы, вот такое положение было. Передали, что прекратить огонь, сейчас пойдет парламентер. Те послушались и огонь прекратили. Флаг немного повисел в окне, минут 10. Затем я в окно выпрыгнул, за мной немец, и пошли мы через эту балку Царица. Перешли. Но там ни улиц, ничего. Было очень трудно понять — в Сталинграде уже были сплошные развалины. Весь сегодня в Сталинграде 16 домов только, которые отремонтированы, остальное все заново построено.
Прошли мы, может, метров 300−400 от балки Царицы, нам было нужно встретиться с любым немцем, кто бы нас провел. Затем мы заметили, что в одном из подъездов стоит немец. Мы подошли, переводчик объяснил, куда и зачем мы идем. Тот, видя белый флаг, тоже понял и сказал, что собирается доложить о нас командованию. Мы в этом подъезде постояли минут, может быть, 15 или 20. Затем он приходит, оказалось, что он офицер. Принес повязки, завязал нам глаза, взял меня за руку, я взял немца, и мы пошли за ним.
Привел он нас в один из подвалов, спустились вниз, развязали нам глаза. О нас доложили. Там мы провели тоже, может, минут 20. Время тянулось. Сейчас мне очень трудно точно сказать, потому что находиться в логове противника было большим напряжением сил, и каждая минута, может быть, казалась мне вдвойне длиннее. Вышли оттуда и говорят: «Паулюс болен, он вас принять не может». Опять завязывает глаза и ведет из того подвала в другой. Тоже минут 10 вели нас. Но текст ультиматума остался у них.
Привели нас в другой подвал. Там были два генерала. Рассказал им суть дела — я говорил по-русски, у них был переводчик свой. Выслушали. Какое будет решение — вам будет известно позже. Срок ультиматума у нас действовал до 17 часов. Если к этому времени парламентер не будет возвращен, то будет нанесен удар всей мощью. Пятый час — они приносят ультиматум. Что-то было написано на обороте нашего ультиматума. Что именно — я не мог прочитать. И они сказали: «Мы вас сейчас отпустить не сможем, потому что вы сейчас строго сориентированы, где наш штаб».
Ровно в 17 часов наша артиллерия заработала. И буквально минут через 20−30 уже слышу крики «ура». Примерно в 17:45 я уже был освобожден своими войсками. Окружили этот дом, взяли них немцев в плен.
Когда наши окружили дом, пришел немецкий офицер, сказал мне: «Выходи». Флаг свой я развернул и вышел на улицу. Доложил командиру полка, потом пошли в дивизию. Разобрали, что в этом ультиматуме Паулюс написал: «Мое решение будет вам известно 31 января».
Мы стали очищать все эти подвалы от немцев. Строили их группами большими. Причем у нас даже не было людей, которые бы их сопровождали, а назначали из их людей, которые были старшими из офицерского состава, и они их вели. Немец уже не тот был.
Рассвело в 9 часов. Мы с Речного вокзала повернули в гору. И к 10 часам смотрим — что такое — очень много наших. Подошли, спрашиваем: «В чем дело?» Оказывается, Паулюс здесь, сейчас увидим, как его будут брать. И оптом вывели оттуда Паулюса. Посадили в машину, и поехали они к нам. А у нас тут началась опять зачистка подвалов.
источник: diletant.media
