Закончилась девятилетняя война, названная «выполнением интернационального долга». За эти годы погибло почти 15 тыс. наших солдат и офицеров. У тех, кто вернулся, навсегда остались в памяти дни войны. Один из них – Герой России Ильяс Дауди, внук двух ветеранов Великой Отечественной войны. Его сын в наши дни отслужил срочную войсковым разведчиком. Это уже военная династия.
В Афганистане гвардии старший сержант Дауди был заместителем командира взвода разведывательной роты 149-го гвардейского Краснознаменного ордена Красной Звезды Ченстоховского мотострелкового полка 201-й мотострелковой Гатчинской дважды Краснознаменной дивизии 40-й армии. В должности старшего разведчика отделения наблюдения принимал участие в общевойсковых операциях и рейдах, разведывательно-поисковых и засадных действиях.
В одной из операций вынес на себе истекающего кровью офицера. Затем целый час в одиночку вел бой с группой мятежников, уничтожил две огневые точки. Говоря о другом боевом эпизоде, почти дословно процитируем представление Дауди к званию Героя России: десантировался первым, огнем из пулемета уничтожил группу мятежников, пытавшихся захватить господствующую высоту; в дальнейшем, прикрывая действия разведывательного взвода, обеспечил успешное выполнение поставленной задачи.
Герой России Ильяс Дауди с сыном – командиром разведывательного отделения одного из соединений Воздушно-десантных войск РФ после Парада Победы на Красной площади 9 мая 2018 года.
В августе 1986 года в ходе операции «Западня» в зоне афгано-иранской границы взвод гвардии старшего сержанта Дауди получил приказ овладеть стратегической командной высотой. Подрываясь на минах, под огнем противника гибли люди. Ильяс приказал личному составу обеспечить его безостановочным огнем прикрытия. Взяв саперный щуп, он трижды в ходе боя выносил с заминированных площадок в укрытие раненых товарищей. Разрывом мины получил слепое осколочное ранение правого предплечья, сам перевязал рану, от госпитализации отказался и остался в строю.
Он сохранил жизни многих боевых товарищей, но и сам подорвался на итальянской противопехотной мине. Понимая, что стал обузой для группы и подставляет ее под удар, Ильяс подозвал близкого товарища и приказал выстрелить в себя. Боевого командира солдаты все же доставили к вертолету. Об этом рассказал генерал-полковник Александр Иванович Скородумов. В 1986 году – гвардии подполковник, командир полка, впоследствии – начальник Главного управления боевой подготовки Вооруженных сил России.
Награда долго шла к герою, и все же указом президента России № 1497 от 27 декабря 2009 года «за мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга в Республике Афганистан» Дауди Ильясу Дильшатовичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением знака особого отличия – медали «Золотая Звезда» (№ 0957).
Из Афганистана домой он вернулся с увечьем. Но с отличием окончил институт и еще факультет национальной безопасности Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС). Создал большую семью: у него сын и пять дочерей. 27 июня 2017 года указом президента Российской Федерации Владимира Путина за заслуги в воспитании детей и укреплении семейных традиций Герой России и его супруга были награждены медалью ордена «Родительская слава». В ноябре 2011 года на Аллее Героев в городе Азнакаево в Татарстане был открыт бюст Ильяса Дауди.
«БУДЕШЬ ПО ГОРАМ БЕГАТЬ!»
– Ильяс Дильшатович, что вы знали о событиях в Афганистане до того, как попали туда?
– Поздними вечерами, прильнув щекой к транзистору, часто слушал передачи радиостанций «Свобода» или BBC. Там иногда выступали бывшие советские военнослужащие, попавшие в плен. Из Афганистана их переправляли в Европу, Северную Америку. Они рассказывали, какие потери несет советский контингент в Афганистане, о неуставных отношениях в солдатской среде, бесчинстве советских военных в отношении мирного населения и много другого негатива. У каждого выступающего была своя история. Я не испытывал к ним ни отрицательного отношения, ни сочувствия, их выбор был для меня непонятен.
– Вас послали служить в охваченный войной Афганистан или ваш выбор был добровольным?
– Заявление с просьбой направить меня служить в Демократическую Республику Афганистан я отнес в Брежневский районный военный комиссариат Москвы. Сделал это осознанно, поскольку был уже сложившимся человеком – студентом московского института, кандидатом в мастера спорта СССР по боксу. В отделе призыва мои действия расценили как весьма странные и ход обращению не дали. Я написал заявление уже на имя военкома полковника Накашидзе и записался к нему на прием. Полковник меня принял, прочитав заявление, переспросил, верно ли он понял. Получив подтверждение, порвал заявление у меня на глазах и меня выгнал.
Я продолжал ходить в РВК. Как-то утром у дверей военкомата вновь встретился с Накашидзе. Поняв, что я тверд в своем намерении, он пригласил меня в свой кабинет, начал по-отцовски взывать к здравому смыслу: «Не понимаю тебя! Ты что, смерти ищешь? Многие, как могут, пытаются уклониться, а ты добровольцем на войну рвешься? Ты ведь студент? Учись! Надо будет, сами вызовем. Иначе позвоню ректору, он с тобой разберется». И опять разорвал мое заявление.
Я достал из портфеля новое заявление, прихлопнул его ладонью: «У меня их много». Накашидзе вскипел, взял меня под локоть и вывел в забитую народом приемную: «Посмотри, вся приемная – мои земляки. Пришли своих сынков да племянников от армии отмазать». Я в ответ: «Все равно туда пойду». Он махнул рукой, с силой давя пером на бумагу, наложил резолюцию: «Черт с тобой! Будешь по горам бегать».
«НУ ЧТО, СТАЯ ОБЕЗЬЯН?..»
– Как и где вас готовили для службы в ДРА?
– Первый месяц – на полигоне в пустыне Термезского района, в двух километрах от афганской границы, два следующих – в горном учебном центре в Шерабадском районе. К нам, новичкам, подошли трое военных в маскхалатах без знаков различия. Старший громко сказал: «Мастера спорта, кандидаты в мастера, разрядники – боксеры, самбисты, борцы, дзюдоисты, каратисты и те, кто имел проблемы с законом, – шаг вперед!». Я смекнул: идет отбор в особое подразделение. И вышел из строя. Так попал в разведывательную роту учебного полка.
С первых же дней «курса молодого бойца» учебе был задан быстрый темп. За нерасторопность при выполнении команд назначались отжимания от нагретого солнцем асфальта. После команды «раз» надо было опустить тело горизонтально, максимально близко к асфальту, но не касаться его. На счет «два» поднять тело, удерживая на вытянутых руках. Между командами выдерживалась длинная пауза.
При командах «подъем» и «отбой» замкомвзвода зажигал спичку. Пока она горела, надо было раздеться или одеться, после чего спешно покинуть палатку и занять место в строю. Курсанты проделывали это десятки раз.
Несмотря на повсеместную пыль, напоминающую желтую муку, сапоги курсантов на построении должны быть черными как смола. А на всю роту в 100 человек было четыре обувные щетки. Времени для чистки сапог не отводилось. Если у кого-то сапоги были неначищенные – наказание физическими упражнениями нес весь взвод.
Для ежедневных свежих подворотничков каждому взводу выдавался кусок белой материи, которой рвался на полоски. Ровная окантовка стрижки, идеальное бритье – неисполнение этих требований влекло «внушение» вафельным полотенцем – иногда до снятия кожи.
– Из каких районов призывали в Афган?
– В разведроте были призывники из Красноярского края, Казахстана, Свердловской области, Хакасии, Украины, Ставрополья, Молдавии, Крыма, Москвы, Ленинграда…
– Парням из средней полосы России, видимо, сложно было привыкнуть к жаркому климату? Да и против местных инфекций у них не было иммунитета.
– Из профилактических мер были индивидуальные алюминиевые армейские котелки «выпукло-вогнутого профиля с проволочной ручкой». В промежутках между приемами пищи в них хранилась дезинфицирующая хлорированная жидкость. Старшина и сержанты проверяли ее наличие перед походом в столовую и обратно. В случае нарушения наказывали все отделение, взвод и даже роту.
Пить разрешалось только чай из колючки. Фрукты, овощи, мучное, сладкое, мясное запрещалось: все это приводило к расстройству желудка, поносу, обезвоживанию организма, слабости и истощению. Диарея мешала боевой подготовке, загружала санчасть. Пребывание там осуждалось.
Командир разведроты Ровба доходчивым языком проводил санитарное просвещение. После одного всплеска диареи в роте он на «бабайском фольклоре» выдал: «Ну что, стая обезьян?.. У солдата живота болита?.. Повторяю: если хоть одна обезьяна поест что-то за пределами столовой и выпьет что-нибудь вместо чая из колючки!..» Последствия были и так понятны.
– Кормили как?
– На стол для десяти курсантов ставился чугунный казан, в котором было и первое, и второе. За всю службу в учебном подразделении запомнились два блюда: клейстер с кислой капустой и полусгнившей картошкой и жидкое с кусками жирной отварной свинины. Есть это отказывались даже те, для кого свинина была традиционной пищей. Еще подавался черный хлеб.
Разведчики группами бегали на кухню, на возмущенные возгласы поваров крепко «внушили» им, и те предоставляли пищу отдельного, только для них приготовления. Пароль «разведрота» заставлял поваров волноваться.
Родители курсантов высылали в посылках сладости, конфеты, печенье. Гостинцы обычно распределялись в близком кругу товарищей. Отвыкшие от сладкого желудки давали сбой, и все заканчивалось поносом.
– Как умывались, мылись?
– Воду привозили в ЗИЛах, заполняли ею цилиндрические емкости, питающие многокрановый умывальник для 20 человек. В части было несколько таких умывальников: у столовой, у котлов для варки чая из колючки, на окраине, на дороге в направлении границы, по которой разведчики совершали марш-броски.
Полевые выходы у разведчиков, в отличие от других подразделений, были более продолжительными и трудоемкими. Когда разведчики возвращались, все умывальники были заняты курсантами из других подразделений. Подступы к кранам были плотно перекрыты. Душевых не было.
Сержанты умышленно сокращали время мытья до пяти минут. Из кранов тонкой струйкой текла мутная, нагретая знойным солнцем вода. Разведчики, крепко взявшись за руки, с разбегу вклинивались между моющимися и, оттеснив, занимали их место. Стоя спиной друг к другу, прикрывались от нападения обиженных.
