Наш Орел в НАТО

В июне 1952 года самолет советской ПВО МиГ-15 сбил над нейтральными водами Балтийского моря шведский самолет-разведчик Douglas DC-3. В нем было восемь членов экипажа. Шведы тогда заявили, что их самолет выполнял учебный полет.

В 2003 году обнаруженный в 55 километрах восточнее Готланда корпус «Дугласа» подняли с глубины 126 метров. Хвостовая часть машины была разорвана на куски пулеметными очередями. Нашли тела четырех человек. Судьба еще четверых так и осталась неизвестной. На этот раз шведская сторона признала, что самолет следил за советскими военными базами. Информацией делились с США и Великобританией. НАТО тогда хотело как можно больше узнать о советской ПВО в районе латвийского и эстонского побережья – именно через этот «балтийский коридор» в случае войны должны были идти на Ленинград и Москву американские и британские бомбардировщики с атомными боеприпасами.

Вербовка Викинга
Сбитый самолет имел название «Хугин» – по имени ворона скандинавского бога Одина, сообщавшего ему все новости мира. И это прямо говорило о предназначении DC-3. На борту находилось британское и американское оборудование – результат секретного соглашения нейтральной Швеции и НАТО: техника в обмен на результаты разведывательных полетов.

О том, с какой целью шведский «транспортник» курсировал вдоль кромки территориальных вод Советского Союза, в Москве хорошо знали. Разведсведения поступали от полковника шведских ВВС Стига Эрика Констанса Веннерстрема, без малого 15 лет работавшего на советскую военную разведку – ГРУ. Самолет был сбит также по его наводке.

Наш Орел в НАТО

Полковник ВВС Швеции Стиг Веннерстрем с Советским генералом ГРУ Виталием Никольским

Пожалуй, лучше других Веннерстрема знал Виталий Александрович Никольский, генерал-майор ГРУ. Он два последних года перед арестом шведа, как говорят в разведке, вел агента, был его куратором.

Я познакомился с отставным генералом Никольским в начале 90-х. Однажды он пригласил к себе домой и рассказал, что пишет книгу о шведском периоде своей жизни. В Стокгольме Виталий Александрович трудился «под крышей» советского военного атташе. В книге воспоминаний под торговым названием «Аквариум-2» (в противовес суворовскому) Никольскому было позволено поместить главку о Стиге Веннерстреме.

Его оперативный псевдоним – Орел, Никольский назвал агента Викингом. В день установления связи с нашим военным атташе Стиг Веннерстрем был начальником военно-воздушной секции Командной экспедиции Министерства обороны Швеции, которая осуществляла контакты с иностранными военными атташе, выполняла функции военной разведки и контрразведки.

Стигу тогда исполнилось 54 года, выглядел он стройным, всегда был веселым и интересным рассказчиком. Кроме того, мастером по горным и водным лыжам, чемпионом Швеции по керлингу, стрелком, фотографом, летчиком и автомобилистом. Владел отлично финским, немецким и английским языками, прилично – французским и русским. Не считая, конечно, родного шведского и датского. Умел держать себя в обществе.

Веннерстрем состоял в дальнем родстве с королем Густавом VI Адольфом и даже некоторое время служил у него адъютантом. У Стига был широкий круг знакомств в военной элите, почти неограниченный доступ к документам государственной важности. Информацию он давал в основном по НАТО: планы по обороне Северной Европы, описание английской ракеты «Бладхаунд» класса «земля-воздух» и характеристики американских новинок «Сайдуиндер», «Хок» и «Фэлкон», основы британской ПВО, данные о крупных маневрах альянса. Сообщил и о конструкторских разработках шведского всепогодного перехватчика Draken J-35, координаты строящейся в береговых скалах подземной базы шведских ВВС. В результате шведы были вынуждены перестраивать всю систему противовоздушной обороны. Как же был завербован полковник ВВС Швеции?

Стиг Веннерстрем окончил морское училище, летную школу, служил в штабе ВВС Швеции, в ноябре 1940 года получил назначение в Москву военно-воздушным атташе. К тому времени Стиг, от природы склонный к авантюризму, уже передавал секретные сведения немецкой контрразведке. В 1943-м Веннерстрем командует эскадрильей, а в 1944–1945 годах в штабе ВВС Швеции отвечает за связи с представителями иностранных ВВС. В 1946-м американцы через генерала Гелена получили документы абвера, в которых Веннерстрем рекомендовался с лучшей стороны. После этого он был завербован американцами. В том же году, побывав на авиационном военном параде в Москве, написал служебную записку о перспективах разведывательной деятельности на территории СССР. Словом, полковник был натурой, мягко говоря, крайне разносторонней.

Два года спустя подполковник Веннерстрем сопровождал (и опекал) в поездке по Швеции советского военного атташе в Стокгольме полковника Ивана Рыбальченко. Впоследствии швед вспоминал: «В результате постоянного совместного пребывания в автомобиле, самолете или купе у нас возникло некое подобие дружеских отношений… Однажды он вычитал в местной газете статью о модернизации и укреплении взлетно-посадочных полос на каком-то военном аэродроме. Он закурил одну из своих неизменных папирос, подумал и проронил: «Я должен подтвердить это документально». Я усмехнулся: «Есть старая пословица: рука руку моет». Он сказал, по-прежнему не глядя на меня: «Можно поставить вопрос иначе. Сколько вы хотите за эту несчастную полосу? Две тысячи?». В конце концов сошлись на пяти». Иногда вербовки проходят и так.

Веннерстрем должен был держать ГРУ в курсе стратегических планов и военного потенциала США. Он делал это так хорошо, что советская военная разведка присвоила ему звание генерал-майора. Правда, эта версия некоторыми специалистами опровергается.

С апреля 1952 года военно-воздушный атташе Швеции в Вашингтоне Веннерстрем ведал закупкой вооружений для ВВС своей страны и был хорошо информирован обо всем, что касалось американских разработок. Вернувшись в Швецию в 1957-м, он до отставки (в 1961-м) был начальником сектора при оперативном отделе главного штаба вооруженных сил. То есть по сути дела – правой рукой министра обороны. Все секретные материалы попадали на стол Веннерстрема. Он находился в тесном контакте и со штабами НАТО в Дании и Норвегии, так как преподавал стратегию в школе летного состава, был главным экспертом по вопросам разоружения.

Но вернемся к генералу Никольскому. Как он мне рассказывал, личный контакт с Веннерстремом они установили в октябре 1960 года, когда советский военный атташе впервые нанес визит в Командную экспедицию. Предшественник Никольского, работавший со Стигом, представил генерала как будущего куратора. При первой же встрече Веннерстрем запросто достал из своего сейфа полтора десятка кассет фотоаппарата «Лейка». На пленках было техническое описание недавно полученной шведами американской ракетной установки «Хок». Никольский даже несколько растерялся. Ему пришлось распихивать кассеты по карманам.

За полгода – до весны 1963-го Викинг передал советскому куратору несколько тысяч кадров специальной фотопленки «Щит», которую ему поставляло ГРУ, с оперативными документами по военным, военно-политическим и военно-экономическим вопросам. Эта пленка не поддавалась проявлению без специальной обработки реактивами, известными лишь в лаборатории ГРУ. Правда, потом все это оказалось не совсем так: после ареста Веннерстрема шведские контрразведчики подобрали реактив за несколько дней. Однако никто не мог отрицать, что в ГРУ материалы попадали раньше, чем на столы шведских высокопоставленных чиновников. Сейфы штаба обороны были открыты для советской военной разведки.

Наш Орел в НАТО

Забыв о конспирации

Особенно ценными были сведения Веннерстрема о ракетном вооружении США и Англии, которое планировалось для поставок шведам. По словам генерала Никольского, все 47 полков шведской армии были изучены советской военной резидентурой вдоль и поперек. Точно были известны уровень их подготовки, контакты руководства с натовскими штабами. Во время Карибского кризиса Веннерстрем сообщил детали приведения американских ВМС в состояние боевой готовности, о входе соединения атомных подводных лодок США в Северную Атлантику. Возможно – для блокирования советских кораблей на пути в Гавану.

Чтобы передать это сообщение, Стиг позвонил прямо в аппарат военного атташе посольства и пригласил Никольского в ресторан неподалеку от Командной экспедиции. Это было рискованно, но отказ был бы еще более подозрителен для «прослушки», и генерал согласился. В ресторане куратор не сдержался: «Если так будем соблюдать конспирацию, то мне придется в 24 часа покинуть страну, а тебе пожизненно сидеть в тюрьме». Стиг тогда рассмеялся и сказал, что контакты советского военного атташе с местными жителями курируются лично им. Действительно, Командная экспедиция следила за контактами с иностранными военными атташе, то есть выполняла функции военной разведки и контрразведки.

Передача, с одной стороны, кассет с пленкой, а с другой – денежного вознаграждения и указаний Центра проходила на многочисленных представительских мероприятиях. Иногда письменные инструкции Центра передавались в советских сигаретах. Виталий Александрович всегда боялся перепутать пачки с куревом. Как-то Веннерстрем передал десяток кассет во время кинопоказа (разведюмор!) в присутствии начальника шведской контрразведки. В практике шпионажа это, возможно, единственный случай.

Проблемы с конспирацией продолжались. Однажды Веннерстрем подъехал прямо к дому, где жил куратор, на служебной машине с сиреной и красной мигалкой. Ему нужно было срочно передать схему командного пункта правительства и штаба обороны на случай чрезвычайного положения. Хотя это не требовало такой спешки. Был случай, когда Викинг перехватил куратора по пути на работу. Никольский даже пригрозил: доложу о твоей недисциплинированности в Центр и вообще откажусь с тобой работать. Это испугало Веннерстрема – он не хотел расставаться с ГРУ.

Вознаграждение Викингу – каждый квартал 12 тысяч шведских крон сотенными банкнотами. Более крупные купюры тщательно контролировались фискальными органами. Сумма, по мнению Виталия Никольского, была умеренная, если учесть ценность информации от Викинга. Пакет, довольно объемистый, с новыми кассетами и деньгами куратор оставлял, например, в аптечке собственной квартиры, куда приглашались шведские офицеры. Ключи были только у двоих посвященных. Такая же аптечка висела и на вилле Веннерстрема.

Весной 1961 года Стигу стукнуло 55 лет – предельный возраст для полковника. Перспективы стать генералом у него не было, он должен был подать в отставку. Оставить его в армии по закону не мог даже король. Стиг терял доступ к важным документам. Боясь, что ГРУ откажется от его услуг, Викинг развил бурную деятельность, вовсе забыв о конспирации. С увольнением Стига для встреч с куратором не было официального повода. Никольский поручил подобрать в городском парке три тайника для обмена малогабаритной почтой. Сигналы о вложении и изъятии «груза» договорились ставить в местах на пути от дома военного атташе на Линнейгатан, 2, до советского посольства на Виллагата, 12. Увы, все это не спасло Стига от провала.

Веннерстрема арестовали в 1963-м. По решению шведского суда он отсидел много лет. Последние годы жил в стокгольмском доме престарелых. Умер, немного не дожив до ста лет.

Виталий Никольский прослужил в военной разведке больше 40 лет. Он до последнего дня не знал, жив ли его подопечный.

автор: Николай Поросков

источник: vpk-news.ru

AesliB