А в 5 часов 23 минуты «Россия» вообще внезапно и резко потеряла ход. И чтобы не таранить своего предводителя, крейсера разошлись из кильватерной линии. «Громобой» — влево, до курсового угла на противника 45 градусов. «Рюрик» — вправо.
Но что же случилось с «Россией»? Оказывается, тяжелым неприятельским снарядом вскрыло навылет ее четвертую трубу. Фугас взорвался в дымопроводе, труба была совершенно искорежена в верхней трети, осколки снаряда попали в котельное отделение и разбили трубки в котлах. Четвертую кочегарку пришлось срочно разобщить от паропроводов. Да еще и не действовали некоторые котлы после недавней аварии.
Мощности оставшихся в действии отделений в первые же минуты после попадания стало не хватать могучим механизмам крейсера, моментально «съевшим» запас энергии, и скорость резко уменьшилась. К счастью, повреждения трубок в котлах кочегарной команде удалось ликвидировать довольно быстро. Но несмотря на это, скорость выше пятнадцати узлов стала недоступна русскому флагману.
Броненосный крейсер «Громобой»
Строй отряда был сломан. «Рюрик» оказался правее и намного впереди своего места в колонне. Визуально в японских прицелах его носовая часть перекрывалась кормой «Громобоя». Японцы стреляли по ближайшему русскому крейсеру, но из-за неверной оценки расстояния их снаряды ложились с перелетами. Целясь в борт «Громобоя», враги попадали по «Рюрику». В этот момент наблюдатели с «России» зафиксировали на полубаке «Рюрика» первый достаточно продолжительный, минут семь-десять, интенсивный пожар, явно вызванный попаданием «шимозного» снаряда.
Броненосный крейсер «Рюрик»
Однако больших повреждений японский фугас не нанес, у «Рюрика » даже не были выведены из строя палубные орудия в непосредственной близости от места разрыва.
К этому моменту, наконец, начало прибывать вызванное Камимурой подкрепление. С юго-восточных румбов к месту боя спешил старый флагман адмирала Уриу — «Нанива ». Маленький легкобронный крейсер 1884 года спуска, ветеран японо-китайского конфликта, переживший к тому же не совсем удачную модернизацию, но получивший перед войной комплект новой шестидюймовой артиллерии. Он представлял собой, по сути, «гибридную форму», нечто среднее между мелким крейсером и крупной канонеркой. Другой крейсер соединения Уриу -«Такачихо», однотипный с «Нанивой», явился только через три часа после своего флагмана.
Приближаясь к месту боя с юго-востока, «Нанива» открыл огонь по «Рюрику», поскольку крейсер вне строя представлял собой самую выгодную мишень с точки зрения удобства прицеливания. Но второпях японец повел стрельбу с предельных и даже, похоже, «запредельных» дистанций: его снаряды легли с большими недолетами.
Бронепалубный крейсер «Нанива»
Бронепалубный крейсер «Такачихо»
Тем не менее, в 5 часов 36 минут Иессен приказывает всему отряду поверну ть на 20 градусов к югу. Как будто именно для того, чтобы отразить дерзкую атаку «Нанивы» огнем левой носовой восьмидюймовки «России». Странное решение! Из схем расположения артиллерии на русских кораблях и известной позиции крейсеров друг относительно друга отчетливо видно, что до поворота по «Наниве» могли стрелять семь орудий на обоих сильнейших русских кораблях: две восьмидюймовые пушки и пять шестидюймовых. После поворота «отразить дерзкую атаку» могла лишь «Россия», и только огнем своего носового сектора обстрела. Это тоже два орудия главного калибра, а среднего — уже только три.
Кроме того, при повороте одна восьмидюймовая пушка и одна среднекалиберная пушка исключались из обстрела более важного противника — броненосных крейсеров Камимуры.
«Рюрик» во время визита в Японию в 1902 году
Сомнительно, чтобы такой командир как К.П.Иессен, был просто неспособен верно объяснить обстановку. Скорее всего, решение повернуть было вызвано не попыткой отбить чью-либо атаку, а очередным следованием пресловутой инструкции адмирала Скрыдлова — избегать решительного боя во что бы то ни стало. Даже когда бой фактически уже навязан.
Адмирал Уриу был одним из самых опытных японских флотоводцев и, естественно, прекрасно понимал, чем может закончиться для его старого крейсера поединок с любым из кораблей Иессена. Поэтому «Нанива» отвернул. Отступил с той поспешностью, на которую только был способен. И лишил тем самым маневр русского отряда какого бы то ни было смысла: обстреливать из левой носовой восьмидюймовки «России» стало просто некого.
Адмирал Камимура Хиконодзё
…Он еще вернется, этот осторожный «Нанива». Находясь вне досягаемости русских орудий, он дождется того рокового момента, когда можно будет выступить в роли «добивателя». Но этот час еще не настал, а потому — об этом позднее…
Дальнейшие действия русского адмирала трудно объяснить с точки зрения тактики морского боя. Да и с точки зрения обыкновенной человеческой логики — тоже.
Около шести часов утра Иессен командует отряду поворот на обратный курс. Но как э тот поворот выполняется! «Россия» сигналом велит «Рюрику» сбросить скорость и начинает разворачиваться вправо. По направлению «от противника». «Громобой» неотступно следует за своим флагманом. В результате крейсера оказываются в невыгоднейшей для себя позиции. Кормой к неприятелю под продольным обстрелом. Японцы палят «всем бортом»…
Пусть это положение сохранялось считанные минуты. Именно они, эти минуты, и решили судьбу сражения.
«Рюрик», приборка и окраска перед адмиральским смотром, довоенное фото
Поворачивая вокруг уменьшившего ход «Рюрика», «Россия» и «Громобой» несколько раз перекрыли силуэты друг друга во вражеских прицелах — состворились. В такой ситуации трудно вести огонь. Зато удобно противнику: недолеты и перелеты по основной цели достаются ее соседу по строю.
Что же касается «Рюрика», то ему пришлось в это время представлять собой мишень, медленно движущуюся по внутреннему кругу поворота и развернутую к неприятелю наиболее уязвимыми частями.
«Рюрик» в 1903 году
Прикажи Иессен тот же поворот на обратный курс производить влево — по направлению «на противника» — и все могло быть совершенно иначе. Русские корабли значительно лучше защищены от продольного огня с носовых курсовых углов, нежели сзади. К тому же носовой залп «Громобоя» превосходит кормовой на два среднекалиберных орудия. Поворот на неприятеля позволил бы почти мгновенно «сорвать» дистанцию и ввести в действие 120-миллиметровые пушки «Рюрика», сокращение расстояния вообще сулило немалые выгоды русской артиллерии. И, кроме того, при повороте влево «Рюрик» совершенно легко и естественно занимал свое место в кильватерном строю без какого-либо изменения скорости.
Но история не знает сослагательного наклонения. А Иессен стремился не сократить, а увеличить дистанцию боя…
Пробоина фальшборта и осколочные повреждения от японского снаряда у крейсера «Громобой». На шлюпбалке крейсера — погибший от этого снаряда паровой минный катер.
На войне ошибка командующего стоит слишком дорого. Во время поворота сразу несколько неприятельских снарядов разворотили борт «Рюрика » на уровне рулевого и румпельного отделений. Из совершенно разрушенного и затопленного отсека кормовой провизионки вода через вентиляционные системы проникла в отделение рулевой машины. Потом — в румпельное. Еще один снаряд довершил дело, вонзившись в переборку между провизионным и румпельным отделением.
При этом разрыве были перебиты рулевые приводы крейсера и руль остался жестко зафиксированным в положении поворота.
Объемы затопленных отделений были невелики. Трюмно-спасательная команда успешно боролась с пожаром, удалось локализовать и затопление. Но раненый корабль оказался, без преувеличения, в смертельно опасной ситуации. Под обстрелом. С парализованными и зафиксированными в поворотном режиме системами управления. И фактически — в одиночестве, потому что его товарищи еще во время поворота оторвались кабельтовых на пятнадцать-двадцать вперед, и теперь уходили все дальше и дальше…
«Рюрик» в сражении. С рисунка современного художника.
Японцы, видимо, не поняли в первый момент смысла русского маневра. Но как только завершил поворот отставший и уже подбитый «Рюрик», все четыре крейсера Камимуры легли на курс, параллельный курсу «России» и «Громобоя». А это значит, что основной огонь неприятеля сосредоточился в это время на двух уходящих крейсерах — в бою «привязывают» свое маневрирование к обстреливаемой главной цели.
Но предоставим слово самому Иессену:
«…Вскоре после поворота мы заметили, что „Рюрик“ отстает, и, по-видимому, не может удерживать своего места в строю… Крейсер стал разворачиваться носом на неприятеля, причем, огонь в это время сосредоточился преимущественно на нем. На позывные крейсер не отвечал, на запрос „Все ли благополучно?“ ответа долго не было.»
В этом донесении есть несколько спорных моментов, что, в принципе, неудивительно: документы пишут люди. Но все же позволим себе отметить: вольно или невольно адмирал погрешил против истины минимум дважды. На деле, никакого «места в строю» подбитый «Рюрик» занять уже не мог. И вряд ли пытался: поврежденный руль, переложенный на борт, не давал ему двигаться по прямой со скоростью более четырех узлов, управляясь машинами. А ведь крейсер и так завершил поворот позже других! И уж если неприятель придерживается одного курса с «Россией», они, скорее всего, полагали на данный момент основной мишенью именно ее, а не «Рюрика ».
О том, что в это время «концевой отставший корабль» в русском строю обстреливался мало, пишут даже японские историки в книге «Описание военных действий на море в 37-38 г. Мэйдзи».
А в том, что «Россия» не сразу получила ответ на свой вопрос, нет ничего удивительного. Достаточно вспомнить, на каком расстоянии от подбитого крейсера оказалась она в момент поднятия сигнальных флагов. Удивляться приходится скорее тому, что «Рюрик» вообще разобрал ее флаги и смог ответить.
«Россия» по возвращении из сражения
