В июле 1985 года, накануне окончания командировки в Нигерии и возвращения в Москву, сотрудник Управления «К» ПГУ КГБ СССР (внешняя контрразведка) подполковник Леонид Георгиевич Полещук, он же – агент ЦРУ «Уэй», в ходе явки настойчиво требовал от своих американских хозяев денег. После долгих споров операторам удалось уговорить агента денег с собой через границу не везти, а взять их в тайнике в Москве.
Для тайникового контейнера приспособили испытанный камуфляж – увесистый булыжник. Там находились 20 тыс. руб., огромная по тем временам сумма (в ценах 1985 года это стоимость почти трех автомобилей «Волга»).
Цэрэушники заверили «Уэя», что закладка тайника в Москве будет осуществлена разведчиком «глубокого прикрытия», который абсолютно вне подозрений и о существовании которого в КГБ даже не подозревают.
Полещук, не в силах противостоять напору, сдался.
РАЗВЕДЧИКИ «ГЛУБОКОГО ПРИКРЫТИЯ»
Практика использования московской резидентурой ЦРУ разведчиков «глубокого прикрытия» (наши контрразведчики называли их «подснежниками» или «тихобздуями») свидетельствовала о том, что ЦРУ берегло их как зеницу ока, об их существовании знали только резидент и посол. Такие сотрудники никогда не принимали участия в повседневных играх своих коллег и на «тропу войны» выходили только в решающий момент, и то лишь когда имелись абсолютные гарантии, что они не «засветятся».
Они должны были молниеносно появиться в нужном месте в нужное время и так же молниеносно исчезнуть. Действовали они, как призраки, но результаты их акций были не только материальны, но и весьма осязаемы…
Идея использования разведчиков «глубокого прикрытия» принадлежала начальнику департамента контрразведки ЦРУ Гасу Гарднеру Хэтэуэю.
Будучи главой московской резидентуры в 1977–1979 годах, он обратил внимание, что его офицеры практически лишены возможности покидать здание посольства незамеченными. Каждый раз за ними увязывалась наружка. В то же время несколько человек из числа «чистых» дипломатов передвигались без надзора куда им вздумается.
Одна из причин, почему КГБ всегда знал, за кем следить, крылась, во-первых, в том, что оперативные сотрудники работали в тех помещениях посольства, которые традиционно принадлежали ЦРУ.
Замкомандира «Альфы» Владимир Зайцев (слева) в Афганистане
Во-вторых, цэрэушники, работавшие в Москве, как правило, уже успевали послужить за рубежом, то есть «засветиться». Поэтому наши контрразведчики задолго до приезда такого сотрудника в Первопрестольную уже располагали на него исчерпывающим досье.
Суть замысла Хэтэуэя состояла в том, что новичка-цэрэушника, никогда не бывавшего за границей по линии разведки, вычислить намного сложнее, особенно если он полный рабочий день занят чисто посольскими делами и не посещает помещений резидентуры. Использовать его можно только в случае крайней необходимости, когда шефу резидентуры понадобится, чтобы кто-то из его людей покинул посольство без «хвоста».
Проект Хэтэуэя под кодовым названием «Безопасная лазейка» прошел успешную апробацию и с 1984 года был принят на вооружение практически всеми резидентурами ЦРУ, действовавшими под прикрытием американских посольств в столицах социалистических стран.
В 1985 году наши контрразведчики методом тотального просеивания и исключения вышли на одного, ну прямо-таки классически «тихого американца» – Пола Залаки, заведующего посольской библиотекой. В ходе контроля его перемещений по столице были получены данные, что в его обязанности входит закладка тайников для особо ценной агентуры, поэтому, когда 19 июля из ворот посольства на огромной скорости вылетел «форд» с этим «подснежником» за рулем, наружка уже знала наверняка, что американец выехал не на прогулку – на задание…
«БУЛЫЖНИК» В МАРИХУАНЕ
Три часа американец колесил по столице, постоянно меняя направление движения – проверялся.
Однако, несмотря на все его ухищрения и непреложное выполнение им требований максимальной конспирации, от наружки оторваться ему не удалось, и он привел ее прямо к тому месту, где и должен был осуществить закладку тайникового контейнера.
С точки зрения наших экспертов, асов контршпионажа, место для закладки было выбрано совсем уж по-дилетантски.
Впрочем, как знать? Быть может, выбор места для тайника был обусловлен тем, что туда никогда не заглядывают прохожие, кроме любителей «сообразить на троих».
Не исключено также, что американцы при подборе места для тайника действовали, руководствуясь своим традиционно излюбленным принципом: «Самая лучшая конспирация – это полное ее отсутствие».
В 1980-х проезд Серебрякова – глухая окраина северного района Москвы, где прямо на пустыре, густо поросшем кустарником и сорняками, поднялись новенькие девятиэтажки. Унылый «лунный» пейзаж дополняли высокие металлические башни-опоры высоковольтной линии электропередачи.
Вот у подножья одной такой опоры и спрятал Залаки свою бесценную ношу – контейнер-булыжник.
Спрятал ли? Швырнул, развернулся на каблуках, нырнул в машину и был таков – кому, кроме агента-получателя груза, придет в голову искать здесь сокровища?!
Как только Залаки, избавившись от «булыжника», на огромной скорости скрылся вдали, наружка получила приказ прекратить наблюдение за ним. Пусть уж мавр, сделавший свое дело, пребывает в полной уверенности, что операция проведена им без сучка и без задоринки!
Да и зачем продолжать слежку? Ведь ясно, что сюрпризов от американца ни сегодня, ни в ближайшее время не предвидится. На то он и разведчик «глубокого прикрытия», чтобы гадить редко, но метко.
Кроме того, дальнейшее проведение слежки за разведчиком для наружки могло обернуться саморазоблачением, а это, в свою очередь, ставило под угрозу провала реализацию основного мероприятия – захвата с поличным шпиона, который придет изымать тайник.
* * *
Сотрудники наружного наблюдения осмотрели оставленный Залаки булыжник.
Осторожно вскрыли его. Внутри обнаружили запаянную в пластиковую оболочку пачку денег и записку-напоминание для получателя, что необходимо поставить условный сигнал после изъятия закладки. Пересчитали хрустящие купюры – ровно двадцать тысяч рублей.
Определить, для кого предназначен контейнер и когда он будет изъят, не представлялось возможным. Ясно было одно: он для весьма ценного источника ЦРУ и рассчитан на продолжительный срок нахождения на местности.
В тот же день на дежурную вахту неподалеку от башни заступили два фургона «Мосэлектросети», в которых находились бойцы «Альфы» из группы захвата.
В течение световой части суток они, одетые монтажниками, располагались вблизи башни, делая вид, что ведут ремонт линии. С наступлением темноты «альфовцы» перебирались в фургоны и оттуда вели наблюдение с помощью приборов ночного видения.
О прохожих и об автомашинах, чье появление в подконтрольной зоне внушало хоть малейшее подозрение, разведчики наружного наблюдения, рассредоточенные в округе, по рации сообщали «альфовцам» и на центральный диспетчерский пост.
Сколько человек было проверено на предмет выяснения их возможной причастности к американскому тайнику – навсегда останется тайной!
