По его настоянию государыня завещала престол Петру Алексеевичу, но при условии, что невестой царя станет дочь светлейшего — Мария. Так и вышло. Сразу после смерти Екатерины I семнадцатилетняя Мария и Петр II, которому не исполнилось еще и двенадцати, обручились.
Это был триумф Меншикова. Пусть не он, но его дочь, кровь его, взойдет на российский трон, а он уж как-нибудь поможет на первых порах молодоженам управлять Россией!
Впрочем, Александр Данилович не спускал глаз с Петра II, держал мальчика при себе, даже поселил его в своем дворце. Неподалеку поспешно начинают строить императорский дворец. Меншиков мечтает, чтобы молодожены поселились в новых хоромах. Но неожиданно летом 1727 года Меншиков серьезно заболел и поневоле ослабил свой контроль за «карманным царем».
Петр посидел раз-другой у постели будущего тестя, за окном было прелестное лето. Словом, царь уехал за город на охоту. Там, на просторе, его окружение, в котором было немало тайных врагов временщика, сумело быстро настроить мальчика против надоедливого опекуна. Когда Меншиков поправился, то оказалось, что он уже проиграл.
Кого любит Фортуна
В XVIII веке был популярен образ Фортуны, богини счастья, удачи. Она изображалась с повязкой на глазах, едущей на колесе (отсюда выражение «колесо Фортуны»). У сей девы была очень странная прическа — спереди длинный чуб, а темя и затылок лысы, как бильярдный шар.
Схватить Фортуну за чуб — высшая доблесть для царедворца. Промедлить тут нельзя, иначе рука скользнет по лысине, и все пропало — укатит, хохоча, чертовка, не догонишь! Власть, как известно, любит только здоровых. Светлейший заболел, прозевал момент, словом, промахнулся, и Фортуна укатила к другим, молодым и здоровым.
Пётр II Алексеевич — российский император, сменивший на престоле Екатерину I. Внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской.
Юный император не желал больше видеть своего опекуна и противную, старую (почти восемнадцатилетнюю!) невесту. И вмиг всех, кто подобострастно лебезил и заискивал перед могущественным временщиком, за честь почитая навестить его и сыграть партию-другую в шахматы или картишки, как ветром сдуло…
И Меншиков разом сник, сдался на милость победителей, этих пигмеев, окружавших царский трон. В чем тут дело? Почему он не прибег к помощи любимой им гвардии, не стукнул кулаком в Верховном тайном совете, не прикрикнул на членов Синода?
Пожалуй, истинную причину произошедшего со светлейшим понял, глядя на толпу придворных, французский дипломат Шетарди: «Знатные только по имени, в действительности же они были рабы». Стоило мальчишке-царю — подлинному господину этой толпы рабов — топнуть ногой, нахмурить брови, и душа в пятки уходила у самых гордых вельмож.
Словом, Меншикова лишили всех богатств, орденов, титулов и выслали в Ораниенбург, а потом в Сибирь. Александр Данилович не сопротивлялся — он сам без счета безжалостно топтал людей и знал повадки властителей.
Только раз, во время начатого в Ораниенбурге следствия, он возмутился. Его, победителя в Северной войне, пытались обвинить в государственной измене, в связях со шведами в ущерб России. Но набрать компромата на героя войны со шведами ни следователям, ни русскому послу в Швеции Головину все-таки не удалось. Впрочем, и такие обвинения у нас обычны.
Так, совершив ошеломительный взлет из грязи в князи, Меншиков снова плюхнулся в грязь.
По волнам Леты
По дороге в Сибирь, не вынеся позора и горя, умерла его жена Дарья. Говорят, он сам выкопал для нее могилу. А потом ссыльные приехали в Березов. Эти места теперь всем известны: примерно там находится «нефтяной Клондайк» — Сургут, куда «только самолетом можно долететь».
В. И. Суриков. «Меншиков в Берёзове» (1883)
Березов — заполярное место на берегу вечно холодной реки Сосьвы, глухое и печальное. Меншиков со слугами срубил себе дом. Он много молился в построенной им церкви и, наверное, как на известной картине Василия Сурикова, долгими вечерами сидел, кутаясь в халат, вспоминал прошлое, слушал, как дочери читают Библию.
В светлый праздник Рождества 1728 года, в самый день своего восемнадцатилетия, на руках у отца умерла Маша, «разрушенная невеста» Петра II, девочка, которой не суждено было стать царицей.
Год спустя, в ноябре 1729 года, смерть пришла и за Александром Даниловичем. Он был похоронен возле своей церкви, в вечной мерзлоте. Сто лет спустя его могилу вскрыли — светлейший, покрытый тонкой коркой льда, лежал в гробу как живой.
А потом тот берег реки Сосьвы, где стояла церковь, обрушился, и прах Меншикова унесло половодьем. Он уплыл от людей будто по волнам Леты — реки времени и забвения.
автор:Евгений Анисимов
источник: storyfiles.blogspot.ru
