Серёжкиного деда в селе уважали. После войны, закончив ветеринарный институт в Ленинграде, он трудился главным ветврачом. В то время в каждом дворе держали животинку, да и в каждом доме обитала какая-нибудь живность и все знали, случись что, заболей их любимое животное, нужно бежать к Петровичу. Так сельчане любовно величали деда. И в любое время дня и ночи, в любую погоду, прихватив стоящий наготове чемоданчик, тот спешил на помощь.
Войну дед прошёл артиллеристом. Не много их, прошедших ту войну в противотанковой артиллерии, вернулось домой. Командир орудия, старший сержант Семёнов пришёл с тремя нашивками о ранениях, с орденом Отечественной войны 2-ой степени, двумя орденами Славы и несколькими медалями. С детства у Серёги День Победы был одним из самых любимых праздников. В этот день, надев награды, дед брал Серёжку за руку, и они шли на центральную площадь села. Прохожие здоровались с ними, поздравляли и часто останавливали поболтать про жизнь, спрашивая у деда совета по поводу своих любимых животных. С площади, сформировав колонну, люди шли к воинскому мемориалу, где проходил митинг, на котором дед частенько выступал. Но самое интересное было после. Ветеранов на автобусе отвозили на живописный берег озера, где для них накрывались столы и они, подвыпившие, начинали вспоминать и рассказывать. Серёжка в эти моменты даже про мороженное забывал.
Он очень гордился своим дедом и хотя знал его биографию наизусть — не пропускал ни одного его выступления в школе, куда того часто приглашали. Награждали деда часто. Почти с каждого торжественного собрания «По случаю…« он приносил очередную юбилейную медаль или памятный знак. Складывал их в отдельную коробочку и никогда не вешал на старенький китель вместе с боевыми наградами.
— Старенький я уже таскать на себе такой иконостас, да и не к чему в моём возрасте украшать себя значками.
Когда по случаю 40-летия Победы в Великой Отечественной войне всем фронтовикам вручили ордена «Отечественной войны«, полученный орден «Отечественной войны« 1-й степени, поскольку 2-й степени у него уже был, дед положил всё в ту же коробочку.
— Дедуль, но ведь это же орден, — удивился Серёга.
— Внучёк, ту «Отечественную войну« я под Будапештом получил. Тогда на нас неожиданно три немецких танка вышли. Елe успели орудие развернуть. Лишь один выстрел сделали, подбив танк. Второй расстрелял нас прямой наводкой. Один я живой остался с того расчёта. Землёй присыпало, сверху разбитое орудие. Думали, что мёртвый, достали, чтобы захоронить, а я ещё дышу. А этот орден мне за что дали? За то, что я на сорок лет тех ребят пережил?
Когда дома никого не было, Серёжка украдкой доставал и примерял на себя дедовы ордена. В своих детских, а затем и в юношеских мечтах он то представлял себя пограничником, отважно вступившим в схватку сразу с несколькими нарушителями государственной границы, то лётчиком, сумевшим отвести от города самолёт с отказавшим двигателем и успевшим катапультироваться в самый последний момент, то … ещё кем-то смелым и отважным. И всегда в этих мечтах было возвращение домой с орденом на груди, слёзы радости в глазах родителей, дедово одобрительное похлопывание по плечу, классная руководитель Ирина Ивановна, гордо вводящая его в свой новый класс, восторг и зависть в глазах мальчишек. А главное, Светка, самая красивая девчонка в их классе, которая на него не обращала совершенно никакого внимания. Вот тогда бы она увидела и поняла, какой он на самом деле.
— У вашего поколения была война, БАМ, освоение целины …, а у нас? Нет места для подвига, — как то жаловался Серёга деду.
Дед только улыбнулся:
— Не надо, внучёк, никакой войны. Дай Бог, чтобы вы не познали этого. Хватит с нашего поколения, а место для подвига всегда найдётся. Пусть они будут у вас трудовыми.
По окончании школы Серёга поступал в Рязанское высшее воздушно-десантное училище, но слишком большой конкурс не оставил никаких шансов. А уже по осени принесли повестку в армию. Учебка в Ашхабаде, где от них не скрывали, что по её окончании большинство обучаемых будет направлено для прохождения дальнейшей службы в Афганистан. Серёга искренно верил, что ему посчастливилось родиться в самой большой, великой, могучей и такой любимой стране. Он не сомневался в том, что если правительство этой страны приняло решение о вводе войск в Афганистан, то так надо. Это единственно правильное решение.
И он с юношеским задором рвался в бой, из которого потом так и не сможет выйти за эти долгие годы. Но всё это будет потом. Со временем придут сомнения, размышления, вопросы, на которые трудно найти ответы. А тогда он не пропускал ни одного боевого выхода. Рвался туда, веря в слова командиров об «интернациональном долге», рвался уходя от издевательств и унижений со стороны старослужащих, рвался, чтобы доказать окружающим и прежде всего самому себе: «Я сильный, я смогу!«. Выпрыгивая из дрожащего чрева «вертушки» на раскалённую афганскую землю, он штурмовал высоты под кинжальным огнём, глотал песок на пыльных дорогах, замерзал в горах и долбил окопы, врезаясь в скалы. Но в нём по-прежнему жила та мальчишеская мечта.
Война экзаменовала по своему. Она терзала и ломала. Она смотрела на него застывшими глазами мальчишки лет четырнадцати с автоматом Калашникова в руках. Зачем и почему он взял в руки оружие? Она жгла и выворачивала разум наизнанку, и он часто вспоминал слова деда: «Не надо, внучёк, никакой войны…« Но теряя боевых друзей, вспоминая парнишку из соседней роты, привязанного к столбу в центре кишлака и забитого камнями, и тот вертолёт, под завязку набитый ранеными, огненным шаром рухнувший на землю…, он снова и снова уходил на «боевые«. Он уже не мог не идти.
Когда они удачно взяли караван с оружием, командир роты сказал:
— Семёнов, я представил тебя к ордену. Ты давно заслужил, но сейчас после такой удачи вряд ли зарубят.
Время шло, уже и до дембеля осталось каких-нибудь пару месяцев, а награду так и не вручали. Выбрав момент, Серёга подошёл к ротному:
— Товарищ капитан, как там с орденом-то?
Ротный был не в духе, наверно, получил нагоняй за что-то:
— Семёнов, ты живой, руки целы, ноги целы — так живи и радуйся, а ты всё про какие-то железки печёшься.
— Товарищ капитан, Вы Александра Твардовского читали?
— Твардовский-то причём? — не понял ротный.
— Ну, как же, поэма «Василий Тёркин«: «Обеспечь, раз я достоин. И понять вы все должны: Дело самое простое — человек пришёл с войны«.
— Наверно, ты прав, — буркнул ротный, а подозвав через пару дней, сказал:
— Написал на тебя новое представление, видно старое затерялось. Согласовал со всеми. Получишь ты свой орден. Наверно, до дембеля придти не успеет, но ничего, в родном селе, на торжественном собрании, на глазах любимой девушки и всего народа…
Сполна хлебнув солдатского пота и крови, Серёга вернулся домой. А через некоторое время в военкомате ему вручили знак «Воин- интернационалист» и медаль со странным названием «От благодарного афганского народа«. Почему от афганского? Ведь посылали-то туда от имени советского. Но правительство, кинувшее их в пекло войны, такой медали не придумало, посчитав, что почётной грамоты и этого знака вполне достаточно.
* * *
Прошло 26 лет. Неожиданно Серёгу пригласили в военкомат. Давно он здесь не был. Лет пятнадцать назад приходил за справкой. Тогда на стене недалеко от входа висел стенд: «Войны-интернационалисты нашего района». Была на нём и его фамилия. Сейчас ни на этой стене, ни на какой другой этого стенда уже не было. «Не актуально« — подумал Серёга.
В кабинете военкома из-за стола, радостно улыбаясь и благоухая одеколоном, ему навстречу поднялся подполковник:
— Сергей Петрович, разрешите Вас поздравить и вручить высокую правительственную награду — орден «Красной Звезды». Так сказать, награда нашла героя, — пожимая руку и протягивая коробочку с орденом, добавил он.
Серёга от неожиданности растерялся. Хотел, уже было, по старинке произнести: «Служу Советскому Союзу«, но осёкся, вспомнив, что уже давно нет той страны, защищая интересы которой он и заслужил этот орден.
— Я же не Штирлиц, — неожиданно вырвалось у него.
— Не понял… — военком растерянно смотрел на Серёгу.
— Я думал, что только «бойцам невидимого фронта» вручают боевые награды с глазу на глаз, в тиши кабинета, спустя много лет.
Подполковник замялся:
— Давайте сделаем так. Через месяц будет встреча ветеранов по случаю…
— Не надо, — прервал его Серёга. — Это я так, к слову. Вручили и ладно.
Уже дома, держа орден на ладони, он внимательно рассматривал его, а тот, поблескивая рубиново-красной эмалью словно подмигивал, спрашивая: «Что, не узнал?«.
— Ну, и зачем ты мне теперь нужен? — вслух, словно обращаясь к живому существу, отвечал ему Серёга. — Давно умер дед, состарилась и уже не работает в школе моя классная руководительница. У Светки уже внук родился. Да и не в чести нынче боевые награды. Вон их даже на парад не надевают. Так и маршируют в одинаковой, безликой форме мимо развалившегося в кресле, не нюхавшего пороха, министра обороны. Да и всевозможные общественные организации наштамповали награды на любой цвет и вкус. Среди них боевые ордена уже и не разглядишь.
Повертев орден, положил его в коробочку к дедовым и спрятал в шкаф.
Но через пару дней, вернувшийся со школы сын, раздеваясь, прокричал с порога:
— Пап, классная руководительница попросила тебя в школу придти.
— Зачем?
— Выступить. Я ей рассказал, что ты орден получил.
— Кому это нужно?
— Пап, очень просила, сказала, что нам это нужно.
«А может права учительница? — подумал Серёга. — Eсли не ветераны ВОВ, не мы, то кто тогда…»
— Обязательно приду, — пообещал он сыну…
P.S. По данным Федерального архива более двух тысяч солдат и офицеров воевавших в Афганистане так и не получили свои заслуженные боевые награды.
автор: Раншаков Сергей
источник: www.pomnivoinu.ru
