Почему Виктор Суворов был так популярен?

Перестроечными агитаторами все было перевернуто с ног на голову, и все примеры неготовности толковались сугубо односторонним образом: СССР был ни на что не годной страной, к войне не подготовился, победил только при помощи союзников. Из этого выводились самые прямые политические последствия: надо, мол, развалить Советский Союз побыстрее, ликвидировать Советскую власть и Коммунистическую партию, реставрировать капитализм и зажить «как все цивилизованные люди».

Там уже подоспели фальсификаторы из-за рубежа, в первую очередь Виктор Суворов со своими книгами «Ледокол» и «День М», в которых уже была сформулирована концепция, что Сталин сам готовил нападение на Германию, но Гитлер его опередил. Как теоретическую концепцию тезис о советской подготовке нападения на Германию высказал сотрудник Военно-исторического научно-исследовательского института во Фрейбурге (ФРГ) Йоахим Гоффман еще в 1982 году. Он в последующем стал вождем этой группы историков-ревизионистов. В 1985 году философ из Граца Эрнст Топич написал книгу «Война Сталина», в которой развивал мысль о том, что у СССР имелась долгосрочная стратегия по завоеванию Европы.

Как раз в это же время Виктор Суворов впервые выступил со своими публикациями на данную тему, и с ходу попал в теплую компанию западногерманских историков-ревизионистов. «Ледокол» был впервые напечатан в ФРГ на немецком языке, и, в общем, был ориентирован на немецкого читателя.

Концепция немецких историков-ревизионистов, которую развивал в своих книгах Виктор Суворов, была направлена на максимальную демонизацию коммунистов ради достижения простой политической цели — объяснения образования ГДР как следствия «советской оккупации» и даже «советской агрессии», и обоснования поглощения восточногерманского государства со стороны ФРГ, что и состоялось в 1990 году. В те годы шла интенсивная политическая борьба против ГДР, и в ней все средства были хороши. На фоне западногерманских исторических инсинуаций в адрес ГДР, эти ревизионисты были еще сравнительно более объективны.

Труды немецких ревизионистов, развивавших тезис о готовящемся сталинском нападении, в России практически не переводились, если не считать перевода одного из трудов Йоахима Гоффмана. Поэтому продукт этой группы историков в России стал известен исключительно по книгам Виктора Суворова, в первую очередь, конечно, по знаменитому «Ледоколу». Надо сказать, Виктор Суворов — весьма талантливый автор и полемист, сумевший сделать суховатую немецкую концепцию живой и наглядной. Если бы в 1992 году просто перевели бы что-нибудь из трудов Гоффмана, то вряд ли эта идея снискала бы такую большую известность — настолько вождь историков-ревизионистов пишет сухо и без огонька. Однако труды Гоффмана даром не пропали, многие российские ревизионисты, например, Марк Солонин, ссылались на него и пересказывали его основные аргументы.

Почему же эти, дурно пахнущие идеи ревизионистов получили такое широкое распространение в России? Надо сказать, что в хрущевской версии причин поражения в 1941 году был один существенный недостаток. Все разговоры о неготовности страны к обороне, о нехватке вооружения и о том, как Сталин лепил ошибку за ошибкой, и вообще, оказался слишком доверчивым, находились в явном противоречии с тем, что те же самые пропагандисты говорили о преимуществе социалистического строя, об экономических успехах, о силе и мощи Советской армии, ну, и о мудрейшей КПСС во главе всего этого. Причем в таком же духе говорилось о предвоенном и военном времени. Возникало неразрешимое противоречие: каким же это образом в стране с самым передовым социальным строем, с выдающимися достижениями в народном хозяйстве, с гениальным партийным руководством и героическим в труде и обороне народом могла возникнуть такая неготовность к обороне, что немцы сумели дойти до Сталинграда?

Это острейшее противоречие не разрешалось ни в пропаганде, ни в научном изучении советской истории, и читательские массы делали выбор между двумя лагерями: либо советский строй был не столь передовым и успешным, как о нем говорили (отсюда вышли все наиболее ярые антикоммунисты, приравнивающие коммунизм к нацизму), либо товарищ Сталин не так уж чтобы сильно ошибался перед войной и во время нее. Это противоречие вызревало все десятилетия после доклада Хрущева, и стало прорываться на поверхность в перестроечные годы, когда эти лагеря стали оформляться явно и открыто.

Парадокс книг Виктора Суворова, изначально нацеленных на сокрушение коммунистической идеологии (о чем он и пишет в начале «Ледокола»), состоял в том, что он сразу угодил обоим лагерям.

Каждый прочитал в его книгах свое. Те, которые уже утвердились в антисоветском мировоззрении, подкрепились его аргументами о заморенных голодом, ради оружия, детях и о планах установления «коммунистического рабства» в Европе. Те же, кто стоял на советской позиции, в его трудах нашли разрешение мучительного противоречия между самым передовым строем и поражением в начале войны.

Виктор Суворов в своих книгах не только утверждал, что Сталин готовил нападение на Германию, но, в отличие от своих немецких коллег по ревизии итогов Второй мировой войны, прибег к довольно обширному набору аргументов, поданных с самой выгодной стороны. Суть их сводилась к тому, что СССР перед войной был чуть ли не самой вооруженной страной в мире, имел огромное количество танков, самолетов, пушек, накопил горы снарядов и кожаных сапог на границе, целое море топлива для «автострадных танков» и «самолетов-агрессоров», и был готов вот-вот ударить, но Гитлер своим «превентивным» (неполиткорректное слово можно было и не употреблять, смысл и так был очевиден) все сорвал, и именно эта небольшая историческая случайность и есть причина поражения огромного и отлично вооруженного «красного гиганта». Не успел, всего лишь; опоздал на пару дней.

Люди, которые возмущались хрущевскими утверждениями о неготовности к войне и глупости Сталина, нашли у Виктора Суворова разрешение этого противоречия и приняли его. Оказывается, как они и думали, СССР был отлично вооружен и даже собирался сокрушить Гитлера (это вполне соответствовало общим представлениям, что капитализм будет сокрушен Красной армией), и этот план был выработан гением Сталина, но всего лишь чуть-чуть опоздали с его реализацией. Смириться со случайностью было гораздо легче, чем с ответственностью за поражение или с тезисом о неготовности страны к обороне и глупости вождя. Именно на этой почве, на мой взгляд, взросло всеобщее убеждение, что «Виктор Суворов прав», и в этом кроется причина столь большой популярности его книг.

Однако, парадоксальным образом, многолетняя работа Виктора Суворова по вождению «Ледокола» привела вовсе не к тем результатам, на которые он рассчитывал. Из его «посева» выросло совсем не то, что изначально предполагалось — «сталинский ренессанс» середины 2000-х годов. Вместо планируемого осуждения «коммунистического рабства», ликвидации Советской власти и выезда на работу в Германию, очень многие люди стали его изучать и скоро нашли, что и не рабство это было, да и вообще, сталинский опыт весьма своевременный, особенно после «лихих 90-х», очевидной деградации страны и после экономического кризиса 1998 года. Скажем, мои работы по истории сталинской индустриализации также нашли отправную точку в книгах Виктора Суворова. Если СССР и впрямь произвел 30 тысяч танков перед войной, то стало интересно, как это удалось сделать. Эта мысль стала началом моей работы.

Виктор Суворов многих взбудоражил своими книгами и заставил копаться в давней истории сталинского Советского Союза, которая, казалось бы, была уже надежно похоронена в архивах и библиотеках. С каждым годом эта эпоха изучалась все лучше, в ней многое становилось все яснее и понятнее. Огромные сдвиги произошли и в военной истории, которая стала, как сейчас можно увидеть, несравненно более тщательно и детально исследована, чем в советские годы. Ревизионисты тут также сыграли парадоксальную роль. С одной стороны, они сокрушили многие догмы хрущевской версии истории, стали интенсивно раскручивать, в том числе и в политических целях, такие ранее тотально замалчиваемые стороны истории Великой Отечественной войны, как коллаборационизм. С другой – напористый стиль ревизии и не стихающая дискуссия заставляла и оппонентов Виктора Суворова искать новые аргументы, что вело к новым исследованиям.

Высокий общественный интерес к военной истории сделал издание литературы весьма выгодным, и на полках магазинов появились десятки и сотни изданий по истории войны. Столько и в СССР не издавалось.

Бурное развитие военной историографии также в известной степени работало на «сталинский ренессанс».

Вряд ли это входило в планы Виктора Суворова, и его последующие книги отражают отчаянные попытки исправить ситуацию, не мытьем так катаньем насадить свою изначальную, антисоветскую, точку зрения. В ход пошло много чего: книга о ничтожестве Гитлера и его ближайшего окружения «Самоубийство», серия книг о Г.К. Жукове с подробными и многословными разоблачениями его воспоминаний и размышлений, – но все это было безуспешно. Своими новыми рассуждениями, например, о том, что Жуков вовсе не был гениальным полководцем, да и личные его качества были не на высоте, он подрывал собственные же позиции и аргументы, высказанные ранее. Хуже того, Виктор Суворов новыми книгами вносил противоречия в свои доводы и постепенно переставал «быть правым». Когда он соскочил со своей обычной темы и написал книгу о Хрущеве, стало понятно: все, спекся «капитан Ледокола».

Его знамя постарались подхватить единомышленники. Дмитрий Хмельницкий, к примеру, пытается углубить тезис Виктора Суворова о «голоде ради оружия» (даже написал отдельную статью о закупке танков за хлеб), и пытается доказать, что жить в сталинских городах было совершенно невозможно, и соцгорода с бараками специально проектировали так, чтобы рабочие больше и дольше мучились. Одновременно он собрал целую гвардию сторонников Виктора Суворова и издал целое собрание сборников на тему: «Правда Виктора Суворова», «Новая правда Виктора Суворова», «Сверхновая правда Виктора Суворова». Вся эта публицистическая активность приходится как раз на период «сталинского ренессанса», начиная с 2005 года. В этой бурной деятельности просматривалось стремление «закидать оппонентов шапками», то есть взять числом, а не убедительностью аргументов, чтобы показать, что теперь-то сторонников Виктора Суворова «большинство», и его теория стала чуть ли не «общепризнанной».

Только достичь этого так и не удалось, а потом пошла у них череда поражений, когда появились труды с детальным исследованием предвоенного периода и начала войны, с привлечением широкого круга источников, с подробной разработкой вопросов, которые пункт за пунктом сокрушали аргументы ревизионистов.

В это дело я также внес свой посильный вклад, сосредоточившись на сокрушении главных аргументах Виктора Суворова и Марка Солонина в двух своих книгах: «Виктор Суворов врет! Потопить «Ледокол»!» и «Фиаско 1941: трусость или измена?». Аргументы первого были сломлены напором фактов, а главное доказательство теории второго оказалось основанным на фальсифицированных цитатах из генеральских мемуаров.

При этом, насколько можно судить, с критикой и разгромом ревизионизма, не произошло возврата на прежние позиции. Тезис о «доверчивости» или панике Сталина давно опровергнут, а то, что десятилетиями считалось ошибками, оказалось просто следствиями неизвестных ранее обстоятельств.

Детальное изучение объективных условий предвоенного периода и начала войны показало, что, к сожалению, у врага изначально было серьезное преимущество. Оно резко перевешивало все то, что могло идти от чьей-то личной вины или неготовности.

В изучении истории войны в результате этой длительной дискуссии с ревизионистами произошел значительный, хорошо заметный всякому, знакомому с литературой, прогресс. Мы теперь знаем, ценим и уважаем историю Великой Отечественной войны несравненно больше, чем это было даже в советские годы.

автор:Дмитрий Верхотуров

источник: www.stoletie.ru

AesliB