Как фальсификаторы истории поспособствовали собственному разоблачению
Развернувшаяся в последние годы борьба с ревизионистами на поле истории Великой Отечественной войны стала давать ощутимые результаты. 70-летие Победы в этом году проходит относительно спокойно, без обычных для прошлых юбилеев «вбросов» разного рода «открытий», да и наиболее известные авторы ревизионистского направления тоже не проявляли активности. Все же усилия многих авторов, выступивших против клеветнических наветов, не оказались бесполезными, и это их бесспорное достижение.
Однако не следует забывать, что книги ревизионистов, например, Виктора Суворова, действительно были длительное время очень популярными, многократно переиздавались большими тиражами. У того же Виктора Суворова было множество почитателей и поклонников, которые вполне искренне следовали его идеям, находили их логичными и хорошо объясняющими исторические события. Писались многочисленные работы в духе этого самого ревизионизма.
Почему все это было так востребовано? Ведь с самого начала было очевидно, что эти идеи весьма дурно пахнут и имеют явный политический контекст. На мой взгляд, столь значительная популярность ревизионизма в 1990-е и в начале 2000-х годов в России, невзирая на то, что ревизионисты, по существу, обвиняли Советский Союз в преступном развязывании войны и в сотрудничестве с гитлеровскими захватчиками, были свои объективные причины. В противном случае, Виктор Суворов не смог бы рассчитывать на шумную популярность, и был бы, скорее всего, известен только узкому кругу профессиональных историков.
Главный тезис Виктора Суворова о подготовке Сталиным нападения на Германию в 1941 году, изложенный в его самых известных книгах «Ледокол» и «День М», был самым теснейшим образом связан с причинами поражения в 1941-м.
Это поражение нанесло настолько тяжелый урон государству, обществу, народному хозяйству, настолько серьезно изменило весь облик страны, что есть определенные основания считать, что война была одной из фундаментальных причин последующего крушения СССР.
Во всяком случае, материальный ущерб и человеческие жертвы были огромны.
Собственно, при подобных последствиях войны, даже в условиях блестящей военной победы, флага над рейхстагом и торжества над поверженным врагом, самым сильным и опасным, чем когда-либо, неизбежно встает вопрос: что же не смогли защитить социалистическое Отечество тогда, летом 1941 года? Почему отступили до Москвы и Волги, оставили врагу Прибалтику, Белоруссию и Украину? Это был жгучий вопрос, который всегда тревожил и волновал советских людей, а теперь волнует и россиян, по крайней мере, значительную их часть.
Один из первых вариантов ответа, предложенный еще Сталиным, состоял в том, что всему виной – вероломное нападение Германии, нарушившей договор о ненападении. Хрущев в своем знаменитом докладе ХХ съезду КПСС оспорил эту сталинскую точку зрения и выдвинул свою версию ответа на самый жгучий вопрос советской истории. Во-первых, нападение не было неожиданным, потому что Гитлер всегда хотел сокрушить коммунизм, да и был целый ряд предупреждений разведки и лидеров иностранных государств. Во-вторых, не были приняты меры к мобилизации и обороне: «Если бы наша промышленность была вовремя и по-настоящему мобилизована для обеспечения армии вооружением и необходимым снаряжением, то мы понесли бы неизмеримо меньше жертв в этой тяжелой войне. Однако такой мобилизации своевременно проведено не было. И с первых же дней войны обнаружилось, что наша армия вооружена плохо, что мы не имели достаточного количества артиллерии, танков и самолетов для отпора врагу». В-третьих, были репрессированы командные кадры. И во всем этот виноват лично Сталин, подводил итог Хрущев, сказав и о том, что якобы Сталин отстранился от руководства, не понимал обстановки, создавал нервозность в руководстве, а всю победу обеспечила героическая партия и не менее героический советский народ.
Иногда бывает полезно вновь обращаться к таким документам, поскольку, перечитав доклад Хрущева ХХ съезду КПСС, становится ясно, что вся историческая концепция Великой Отечественной войны до сих пор, в значительной степени, стоит на тех тезисах, которые были провозглашены Хрущевым. Они являются предметом дискуссий и дебатов даже в современной полемической литературе, как, например, тезис о неготовности армии, об отсутствии или наличии в Красной армии современных танков и самолетов, тезис о репрессиях командных кадров. Многочисленные «танковеды», споря о миллиметрах калибра пушек и танковой брони, похоже, и не подозревают, что выполняют заветы незабвенного Никиты Сергеевича.
Версия Хрущева не была верной, и это многим участникам событий было прекрасно известно, но зато она была удобной тем, что полностью освобождала от личной ответственности за это поражение.
Дескать, все ошибки совершил Сталин, который умер и ничего опровергнуть не может, победу же обеспечила «героическая армия, ее талантливые полководцы и доблестные воины». Многим генералам она пришлась по душе. У военачальников появилась уникальная возможность все собственные ошибки и упущения, сделанные перед войной, свалить на Сталина и на «неготовность» или «доверчивость». В качестве примера можно привести мемуары А.И. Еременко «В начале войны», написанные вскоре после доклада ХХ съезду, где он во всех совершенных ошибках прямо обвиняет Сталина.
Те же командиры, которые не пожелали пойти на эту сделку, вроде Л.М. Сандалова, могли излить душу в секретных сочинениях по военной истории, или же просто отмолчаться.
Однако, хрущевская версия причин поражения в 1941 году не только успокоила совесть военачальников, да и других участников войны тоже, но и во время перестройки стала основой для идеологического сокрушения Советского Союза. Все тезисы из его доклада были отработаны перестроечными «ниспровергателями», в том числе и те, которые касались войны, для целей разрушения советской идеологии, строя и государства. Если мы сравним содержание перестроечной антисталинской пропаганды с докладом Хрущева, то мы не найдем существенных отличий, разве что «глашатаи перестройки» были погорластее и преувеличивали «неготовность» и «доверчивость» с большим размахом.
