В годы Великой Отечественной войны в Красной Армии получило широкое распространение снайперское движение. Специально обученные стрелки, в совершенстве владеющие искусством меткой стрельбы, маскировки и наблюдения, были на всех фронтах, особенно в период оборонительных боёв. Они поражали цель на больших расстояниях и, как правило, с первого выстрела. Одним из инициаторов снайперского движения на Сталинградском фронте был заместитель политрука Николай Ильин.
Когда грянула Великая Отечественная война, Николай Ильин, не ожидая призыва, пришёл в военкомат и попросился на фронт. Просьбу комсомольца уважили. Прощаясь с матерью, он сказал: «Не горюй, мама, ещё увидимся !»
И в самом деле, вскоре Николай встретился с ней, правда, при совсем неожиданных обстоятельствах. Часть, в которой воевал Ильин, занимала позиции вблизи Дебальцева. К тому времени Николай был уже опытным бойцом. При обороне Днепра он проявил большое мужество, и на его гимнастёрке красовался орден Красной Звезды.
Мать сердцем чувствовала, что сын рядом. Однажды тёмной ночью, рискуя жизнью, она тайком от немцев перебралась в соседнее село и, узнав, что в нём советские подразделения, стала спрашивать у солдат, не слышали ли они про Ильина Николая. Ей указали роту. Недолгим было свидание, но мать успела рассказать о зверствах, чинимых гитлеровцами в селе. Прощаясь, Николай дал клятву отплатить фашистам полной мерой за земляков.
Н.Ильин ( справа ) и Я. Лапа
В степи под Сталинградом снайпер 50-го Гвардейского стрелкового полка Гвардии старшина Ильин был уже известным всему фронту истребителем немецких оккупантов, имевшим на счету свыше 100 уничтоженных фашистов.
16 Октября 1942 года он записал в блокнот: «Сегодня мне вручили снайперскую винтовку имени Героя Советского Союза Хусейна Андрухаева. Буду бить фашистов ещё метче».
История этой винтовки началась суровой осенью 1941 года. Она принадлежала политруку Хусену Андрухаеву, бесстрашному воину, инициатору снайперского движения в 136-й стрелковой дивизии Южного фронта. В Ноябре 1941 года в жестоком бою под Ростовом Хусен Андрухаев погиб смертью героя. Командование дивизии в память об отважном политработнике учредило снайперскую винтовку его имен: к прикладу прикрепили металлическую пластинку с надписью «Имени Героя Советского Союза Х. Андрухаева».
К моменту вручения винтовки Гвардии старшине Николаю Яковлевичу Ильину на его счету было уже 115 уничтоженных фашистов.
И данное слово Ильин держал: в боях с врагом метким огнём из снайперской винтовки беспощадно уничтожал фашистских захватчиков. Так например, только на участке села Дубовый Овраг — Большие Чапурники за 11 дней снайперской охоты в Октябре 1942 года он уничтожал 95 врагов.
Опытный снайпер обучил многих воинов искусству меткой стрельбы. Николай передавал новичкам все тонкости опасной боевой профессии. Их поражало его умение быстро сосредоточиться, отрешиться от всего и видеть только врага, искать его всюду, где бы он ни затаился. Вот его рассказ о том, как он уничтожил вражеского снайпера:
«Над полем боя стояла тишина. Из вражеских окопов никто не показывался. Видно, наши снайперы крепко напугали фашистов. Мы просидели уже несколько часов, а объекта для снайперской пули всё не было. Бывший с нами Гвардии старший лейтенант Косьмин решил пойти в штаб. Едва он вышел из блиндажа, как послышался знакомый свист пули. Выглянув из блиндажа, я увидел, что Косьмин лежит раненый.
— Назад ! — предостерегающе крикнул он мне.
Только я пригнулся, как снова просвистела над головой пуля.
— Опытный волк, — подумал я.
Раненный в бедро, Косьмин приполз обратно в блиндаж.
— Наблюдай, — говорил он мне, — ищи фашистскую гадину, иначе этот снайпер многих перебьёт.
— Есть, — отвечаю. — Отомщу за ваше ранение, товарищ Гвардии старший лейтенант.
Стал я наблюдать, искать вражеского снайпера. Попробовал действовать «на живца». Мой напарник надел на винтовку каску и через дверь блиндажа высунул ее наружу. Тем временем я наблюдал в амбразуру. Такой способ я применял и раньше. В одном окопе выставишь каску, а из другого наблюдаешь. Бывает так, что несколько фрицев высунутся по пояс из окопа и целятся в каску, а тем временем я спокойно выпускаю по одной снайперской пуле на каждую фашистскую тварь. Но в этот раз снайпер попался хитрый и не пошёл на приманку.
Косьмин тем временем пришёл в себя. Ему перевязали рану. Он, оказывается, успел заметить, откуда фашист стрелял в него, и показал мне окоп. Пристально всмотревшись, я заметил, что какая-то маленькая металлическая штучка вращается над бруствером окопа. Немец через перископ просматривал окрестность.
Фашистский снайпер обнаружил амбразуру нашего блиндажа. Я смотрел в одну амбразуру, а пуля влетела в другую и чуть не попала в напарника. Я ясно увидел врага, но выстрелить в него не успел. Фашист на какую-то секунду приподнялся из окопа и навскидку выстрелил, а потом опять скрылся. Это был исключительно меткий стрелок.
Но логово врага теперь точно было известно. Я навёл свою винтовку на окоп и стал ждать. Прошёл час, другой… уже три часа прошло, а враг всё не показывался.
Косьмин стал чувствовать себя хуже. Надо было отправлять его.
— Товарищ Ильин, — сказал он, — отправляйте меня и следите за фашистом. Я уверен, что если этот волк не ушёл, вы его опередите.
Я знал, что если «промажу» или запоздаю с выстрелом на десятую долю секунды, значит, фашистский снайпер убьёт моих товарищей.
Наступили решающие минуты. Старшего лейтенанта осторожно вывели из блиндажа. Не отрывая глаз, слежу за вражеским окопом. Чувствую, что фашист сейчас должен показаться. Ведь на поле появилась заманчивая для него цель: два солдата вели раненого командира.
Вот скрылся с горизонта перископ, осторожно приподнимается фашист…
Но выстрелить он не успел. Я опередил его и меткой пулей продырявил ему лоб. Это был один из 210 истреблённых мною фашистов».
