В мирной жизни Борис Галушкин был любимцем института. Он будто излучал добрую энергию, оптимизм, любил озорную шутку, часто напевал: «Чубчик кучерявый…» А на войне — стал крепким командиром. В группе, пробиравшейся к линии фронта, Галушкин взял на себя ответственность за каждый день, за каждый километр пути. Ему верили, на него надеялись. Он умел принимать мужественные и осторожные решения, которые спасали чересчур отчаянных парней.
Однажды шестерка бойцов увидела стоявший в глухом лесу дом лесника. На крыльцо вышел хозяин, услужливо распахнул дверь: «Заходите, ребята!» Бойцы внесли раненого Степана, начали делать перевязку. На столе появились сало, картошка, бутылка самогона. Рядом с Борисом сидела, как она себя назвала – беженка. Рассказала о себе – была учительницей, теперь в услужении в семье лесника. Борис пригласил девушку пройтись по саду. В окна доносился его заразительный смех.
Накормив бойцов, лесник проводил их в сарай: «Отдохните, ребята. Утром покажу вам дорогу». Бойцы блаженно растянулись на сене. Не было только Бориса. «Нашел время для ухаживаний», — пошутили друзья. В два часа ночи Борис всех разбудил. Приказал немедленно сниматься с места. Уходить незаметно, не поднимая шума. Никто не знал – в чем дело. Было только досадно, что не успели отдохнуть. Взяв носилки, двинулись в лес. Едва подошли к болоту, в том месте, где стоял дом лесника, послышались выстрелы, взрывы гранат. Потом Борис рассказал, что беженка предупредила его: «Остерегайтесь старика. Он связан с карателями». Галушкин, спрятавшись в кустах, стал наблюдать за домом. Вдруг он увидел, как лесник вывел лошадь и верхом поскакал по лесной дороге. Куда он ночью? В дождь? Борис поднял бойцов. Если бы они чуть замешкались, фашисты окружили бы их, спящих в сарае.
…Шли уже две недели. Леса и болота казались бесконечными. Вещевые мешки за плечами давно опустели. Продукты, которые взяли из лагеря, давно закончились.
В каждой деревне немцы расклеили приказы: «За помощь партизанам – расстрел». Но когда бойцы стучали в двери, жители тут же выносили им хлеб, картошку, яйца.
Алексей Андреев придумал кормить раненого сырыми яйцами. Потом медики сказали, что только так и можно было его спасти.
Они уже слышали шум канонады. Где-то впереди – окопы переднего края. И новое препятствие на пути. Бойцам предстояло перейти железнодорожное полотно. Но даже приблизиться к нему они не смогли. Опасаясь партизан, немцы вырубили широкие полосы леса вдоль железной дороги, построили дзоты, по шпалам ходили патрули. Бойцы спрятались в болоте, носилки поставили на кочки. Так и просидели весь день в этом гиблом месте, не замечая от напряжения ни холода, ни болотного смрада. Наблюдали за обстановкой, примеряясь, смогут ли они проползти через железную дорогу и протащить носилки с раненым?
Жизнь и смерть на войне часто зависела от настроения природы, — шел ли дождь или снег, покрыл ли землю туман. Так было и здесь. Ночью хлынул такой ливень, что в двух шагах ничего не было видно. Бойцы двинулись к железной дороге, перебрались через насыпь. И вдруг раздались выстрелы: немецкие патрули, видно, услышали шум и открыли стрельбу. Борис Галушкин крикнул: «Уносите Степана!» Сам вместе с Павлом Маркиным остался, чтобы огнем прикрывать отход группы. За железной дорогой бойцы снова попали в болото. Носилки пришлось бросить. Степана по очереди несли на спинах. Больше тридцати – сорока шагов никто сделать не мог. Того, кто брал раненого на спину, с двух сторон поддерживали друзья, чтобы он не упал. Вдруг позади неожиданно смолкли выстрелы. Неужели ребята погибли? Но вскоре услышали их голоса. Галушкин и Маркин догоняли группу. Немецкие патрули, стреляя наугад, поостереглись лезть в болото. Потом уже бойцы узнали, что пробираясь по болотам, они обошли немецкие траншеи и пересекли линию фронта.
На девятнадцатый день пути, еще прячась в лесных зарослях, услышали в траншеях русскую речь, они закричали: «Мы – свои!» Проверка была недолгой. Солдаты увидели, как вынесли раненого, позвали санинструктора.
Хирурги полевого госпиталя Степана успешно прооперировали.
…В тот день бойцы, спасшие друга, сидели на траве, разомлевшие от солнечного света, с котелками горячего борща. Впервые за долгие дни и ночи им не надо было прислушиваться к тревожным шорохам, голосам, выстрелам. Они были среди своих. Им и самим теперь не верилось, что они столько одолели, спасли Степана и сами остались живы.
Вскоре на грузовике бойцов отправили в Москву. А известный поэт Семен Гудзенко, тоже боец ОМСБОНа, посвятил им стихи:
Мы по тропам прошли,
по нехоженым топким болотам.
Мы пробились к своим
и спасли драгоценную жизнь.
P.S.
В Москве друзья простились. Каждый получил свое назначение. Бориса Галушкина с новым отрядом снова направили в тыл врага. На парашютах они приземлились в районе белорусского города Борисова. В документах осталась запись: «Отряд «Артур», в котором воевал Борис Галушкин, уничтожил двадцать семь военных эшелонов с танками, орудиями, горючим».
В июне 1944 года в районе озера Палик гитлеровцы окружили несколько партизанских бригад. Попал в блокаду и отряд «Артур». Боеприпасы и продукты были на исходе. Партизаны готовились с боем прорваться из окружения. 15 июня 1944 года Борис Галушкин повел в атаку штурмовую группу. На бегу его сразила пулеметная очередь…
Посмертно Борису Лаврентьевичу Галушкину было присвоено звание Героя Советского Союза. Поставлен обелиск на месте его гибели. Именем Бориса Галушкина названа улица в Москве.
автор: Людмила Овчинникова
источник: www.stoletie.ru
