Ещё одна посадка «раненого самолёта» произошла практически через месяц. В тот день наши лётчики сопровождали 8 Ил-2, которые вёл капитан Новиков. Штурмовикам предстояло нанести удар по аэродрому противника западнее Духовщины. Летели на малой высоте. Истребители при подходе к цели должны были спикировать на неё, обозначив этим объект для атаки штурмовикам. Уяснив обстановку, ведущий группы лейтенант Мещеряков решил идти за облаками. Пробив их, увидели на вражеском аэродроме очаги пожаров. Удар наших штурмовиков оказался для противника внезапным. Зенитчики всполошились, когда они уже снова делали заход. На левой плоскости машины Лавейкина разорвался снаряд, по бронеспинке ударили осколки «эрликонов», в кабине зазвенело разбитое стекло. Тем временем атаковавшие сзади «Мессеры» вышли на большой скорости вперёд.
Удастся ли дотянуть до линии фронта? Сориентировавшись по солнцу, Иван взял курс на восток. И тут вновь фашистские лётчики устремились в атаку. На самолёте Лавейкина пробило радиатор. Лететь можно было не более 5 минут — пока не заклинит мотор. Чтобы уклониться от атаки «Мессера» спереди сверху, лётчик увеличил скорость. Затем взял ручку управления на себя, резко перевёл самолёт в набор высоты и устремился на противника. Прошил «Мессер» из пушки и пулемётов. Но и его машина свалилась на крыло и устремилась вниз. Едва Иван выровнял её, чтобы избежать лобового удара о крутой берег реки Вопь, как она упала в воду. Лётчик потерял сознание и очнулся, когда вода, смешанная с кровью, стала заполнять кабину. Вскарабкался на крутой берег. Тут его и обнаружил авиатехник звена связи, который помог ему. Оказывается, ночью советские войска отбили этот участок земли.
К полудню связной У-2 доставил Лавейкина в полк, где его уже считали погибшим. Перед отправкой в лазарет Иван Павлович узнал: экипажи группы капитана Новикова уничтожили и повредили более 10 вражеских самолётов на аэродроме.
Через 2 дня, несмотря на контузию, Иван Лавейкин снова поднял в небо самолёт. Всего за войну его 4 раза ранили, и он получил 2 контузии.
5-й Гвардейский авиаполк, как уже говорилось выше, принимал участие в боях за Москву. В частности, лётчикам приходилось штурмовать немецкие отступающие колонны. Зима 1941 — 1942 годов выдалась снежной. Немецкие войска были загнаны в узкий снежный коридор. Они отступали, волоча за собой технику, а наши с воздуха расстреливали их. Лётчики летели совсем низко над землёй и отчётливо видели происходящее под ними: грозный враг представлял жалкое зрелище. Это усиливало их злость и желание победить. Самолёты взмывали один за другим и, расстреляв все заряды, спускались вниз за новыми боеприпасами. В церкви старики и дети окрестных деревень набивали ленты патронами и подтаскивали к самолётам.
6 декабря 1941 года 129-й авиаполк одним из первых в истории войны приказом главнокомандующего был переименован в 5-й Гвардейский. К тому времени на счету Ивана Павловича Лавейкина было 5 сбитых самолётов.
С каждым днём росло мастерство советских лётчиков. Немцы быстро теряли господство в воздухе, и вскоре их единственным козырем стало численное превосходство. Они не выходили драться один на один. Наши же бойцы, напротив, храбро вступали в схватку даже с превосходящими силами врага. Выйти из такого боя живым уже считалось победой. Подбить врага — подвигом.
В один из декабрьских дней 5-й Гвардейский истребительный авиаполк уничтожил 11 самолётов врага. А вечером лётчики слушали очередную сводку Совинформбюро. Торжественно прозвучало в эфире сообщение о том, что легенда о непобедимости фашистской армии развеяна. Достойный вклад внесли в это и советские лётчики.
Иван Лавейкин был непосредственным участником боя, когда пятёрка наших самолётов сражалась против 30 немецких. Случилось это утром 21 марта 1942 года в районе Падово — Тарутино. Ведущий группы Василий Ефремов поднял в воздух свою боевую пятёрку, и они направились к линии фронта. Через некоторое время вдали показалась группа бомбардировщиков: Ме-110, Хе-111, Ю-88. Сзади носились «Мессершмиты». Наши находились выше группы противника, а потому те сразу не увидели их. Пятёрка истребителей устремилась в атаку.
На какую-то долю секунды противник оторопел. Беспорядочно сбросив бомбы, «Хейнкели» собрались в круг, прикрывая друг друга. Но первая атака не прошла даром: 2 горящих Хе-111 камнями рухнули вниз, остальные бомбардировщики обратились в поспешное бегство. Ближайшие Ме-110 из группы прикрытия ринулись в бой, но тут же с малой дистанции 2 вражеские машины были сбиты. Подоспевшие Ме-109 накинулись на наши истребители. Гвардейская пятёрка разделилась на 2 группы: Ефремов, Лавейкин и Песков связали боем немецкие истребители, а Дахов и Журин продолжали атаку отходивших «Юнкерсов».
25 минут длился неравный бой. Звук завывающих моторов смешивался с грохотом пушек и треском пулемётных очередей. Как молнии, носились наши истребители среди немецких машин, поливая их огнём, — недостатка в целях не было. После особенно удачной атаки Иван Лавейкин сбил Mе-110, а Ефремов поджёг Mе-109. Ещё один вражеский бомбардировщик после атаки Журина полетел к земле. Бой принимал всё более ожесточённый характер. Сокрушительные атаки Гвардейцев сломили волю врагов, они пустились наутёк. У наших истребителей кончились боеприпасы, на исходе горючее. Собрав пятёрку, Ефремов взял курс на свой аэродром. «Пять против 30. Сбито — 7, потери — 0» — такая запись появилась в журнале боевых действий. Из них 2 двухмоторные машины (Не-111 и Ме-110) уничтожил Иван Лавейкин.
Осенью 1942 года Гвардии капитан И. П. Лавейкин принял на себя командование 2-й эскадрильей 5-го ГвИАП. Уже как комэск сражался в период боёв на Курской дуге.
Вскоре после окончания Курской битвы Ивану Лавейкину было присвоено звание Героя Советского Союза. К тому времени он по праву считался состоявшимся асом первой половины войны. Среди наших лётчиков и поныне существует негласное деление на асов первой и второй половины. Первым было вдвойне тяжелее одерживать победы, тогда как в конце войны наша техника шагнула далеко вперёд, а у немцев самолётов резко поубавилось и меньше осталось опытных лётчиков.
И хотя опыт дело наживное, война не терпит промедлений. Каждому начинающему бойцу необходимы наставники, учителя. Конечно же, они были и у Ивана Лавейкина. Больше всех он ценил и уважал Василия Александровича Зайцева. Он не участвовал в боевых действиях до Отечественной войны, но был очень опытным лётчиком. Будучи командиром 129-го авиаполка, а потом 5-го ГвИАП, Василий Александрович постоянно изучал немецкую атаку ведения боя сам и учил этому других. За боевые заслуги он дважды был удостоен звания Героя Советского Союза. После окончания войны В. А. Зайцев много лет возглавлял Коломенский аэроклуб.
Не меньшая заслуга в формировании лётных качеств Лавейкина принадлежит Ф. Е. Мочалову и И. И. Мещерякову. Они погибли в годы войны, а Мещеряков стал Героем Советского Союза посмертно. Иван Павлович очень ценил как учителя Василия Васильевича Ефремова. Он воевал в Советско-Финляндскую войну. Сбил там несколько самолётов. В первые годы Великой Отечественной был комэском Ивана Лавейкина. В 1942 году В. В. Ефремов ушёл в Управление боевой подготовки Главного штаба ВВС. Место учителя занял ученик.
На войне как на войне. Одни уходят, другие приходят. Росло мастерство бывших новичков, а в полк поступало пополнение. И уже Иван Павлович, которому минуло 21 год, стал передавать опыт молодым. Он учил их не только боевой тактике, но и тому, как надо любить Родину, свой народ, дорожить его ценностями. Был в его жизни такой забавный, но очень поучительный и показательный случай.
В эскадрилью прибыли молодые лётчики. Иван Лавейкин проводил с ними занятия по штурмовке. Обо всех тонкостях и нюансах он рассказывал очень образно, эмоционально, а потом заметил недалеко от аэродрома трофейную легковую машину — «Мерседес» последней модификации. Лавейкин сел в самолёт и, приказав слушателям внимательно следить за всем происходящим, поднялся в воздух. Через несколько минут, от новенького «Мерса» осталась только пыль. Вот такой урок.
Ещё у опытных лётчиков существовал обычай. Если полетел в бой с новичком, чтобы вселить в него уверенность, подарить ему сбитый тобою самолёт противника. Молодому лётчику необходима вера в себя, и Иван Павлович очень хорошо понимал это. И если говорить о неофициальном боевом итоге И. П. Лавейкина, можно смело удвоить количество сбитых им самолётов. Он сам не любил говорить об этом, но о подобных подарках хорошо помнят его благодарные ученики.
После войны Иван Павлович долгое время преподавал в Академии имени Фрунзе. Слушатели ценили и любили его лекции именно за образность. Он всегда умело вплетал в сухое повествование яркие примеры. А на войне его ученики становились асами. Среди них Герои и дважды Герои Советского Союза.
