Так повелело им Время

Броненосец «Слава» стоял на якоре у входа в Моонзунд. Чтобы снаряды летели на максимальную дистанцию, на корабле создали крен в пять градусов.

«Слава» обстреливала вражеские эсминцы, поддерживая наш XIII дивизион, где на «Изяславе» сражался мой друг Жано Исаков, впоследствии известный адмирал советского флота. В сражении немцы потеряли три корабля из десяти, и, попав под огонь «Грозящего», отступили.

На рассвете 4 октября «Деятельный», зорко следивший за прорывавшимися в Рижский залив немецкими судами, доложил о движении к Куйвасту тральщиков, эсминцев и двух линкоров — «Кёниг» и «Кронпринц». Улучив момент, я забрался на дальномер, и увидал на горизонте мачты, башни и трубы вражеских линкоров.

Переодевшись во все чистое, все офицеры уже собрались в кают-компании. Вид у всех был серьезный, но раздавались и шутки, а лейтенант Абрамович напевал песню Вертинского «Ваши пальцы пахнут ладаном», но быстро замолчал после реплики кого-то из старших. Вошел спокойный командир Руденский. После короткого собрания он поднялся в боевую рубку. Гремели колокола громкого боя, объявляя боевую тревогу.

Старший артиллерист вручил мне «кольт» и я поспешил в центральный пост. Положив пистолет на полочку, я сразу же проверил связь с боевой рубкой и приготовился к работе.

Вскоре «Гражданин» начал маневрировать, подрагивая на реверсах. Радисты, в том числе и два моих ученика, надев наушники, записывали сигналы.

И вот вздрогнул наш линкор — башни открыли огонь. Цель — тральщики и миноносцы противника. Корпус корабля при каждом залпе содрогался, и при этом внутри судна раздавались как бы пистолетные выстрелы — это ударялись об окружающую сталь отлетавшие головки заклепок. По шифру сообщили о попадании в «Кронпринца» — на нем пожар! Ура! Немцы стали отходить и перенесли огонь на десятидюймовую батарею на юго-восточном мысе острова Моон. Там высоко взлетали громадные сосны, перемешиваясь со столбами земли и камня.

«Слава» развернулась кормой вперед и повела огонь из кормовой башни. Носовые замолчали. Мы же идем на сближение с противником и вместе с Баяном громим тральщики и миноносцы. Атаку «Гражданина» поддерживают также эсминцы «Донской Казак» и «Туркменец Ставропольский».

В облаках пара и дыма навсегда исчезают немецкий миноносец и тральщик, остальные срочно отходят. Наступила пауза, и был подан сигнал — обедать. Поели быстро и без аппетита. Кают-компания и салон были оборудованы под лазарет.

Бой линкора «Слава» с немецкими кораблями в Моонзундском проливе возобновился: вокруг поднимались фонтаны воды до высоты мачт. Вскоре сквозь залпы наших батарей раздался грохот — немецкий одиннадцатидюймовый снаряд ударил в рикошет и, разорвавшись, изрешетил ставни на окнах нескольких кают и палубу. Осколки обшивки тяжело ранили часового у денежного ящика. Другой снаряд, пробив верхнюю палубу, разорвался и разнес каюту командира и еще пять кают, всадив свою головную часть в двухведерный самовар, стоявший в буфетной кают-компании.

Кругом все пылало, и матросы пожарного дивизиона тушили пожар. Через некоторое время снаряд, ударившись под острым углом в броню шестидюймовой башни левого борта и, отколов от броневой плиты огромную раковину, пробил наружный борт батарейной палубы; он разорвался близ запасных динамо-машин, превратив их в подобие гигантского вороньего гнезда. В этот момент по правому борту бежали матросы для тушения пожара: в основном водолазы и плотник из моей роты; осколком в сердце был убит молодой плотник и тяжело ранено девять человек. Осколки изрешетили три каюты, в том числе мою, уничтожив платяной шкаф со всей моей амуницией «первого срока».

Мои радиотелеграфисты растерянно переглядывались: пропала связь – очевидно, перебило антенну. Мы бросились наверх – из-под верхней палубы пробивался едкий желто-черный дым, трубы корабля были в пробоинах, но Андреевский флаг гордо реял на мачте. Кусок антенны валялся на палубе, и матросы исправляли повреждения. Недолет, поднявший огромные водяные столбы через левый борт, заставил поспешить вниз. От «Славы», шедшей с большим креном, и от «Баяна» тянулись черные дымные шлейфы. Бой шел к концу. На «Кёниге» пожар, но и «Слава» садится все глубже, а на «Баяне» бушует пламя. «Гражданин» продолжает вести огонь. Но вот принимаем радиограмму с «Баяна» — «Морским силам Рижского залива отойти». Раненых и убитых погрузили на миноносцы.

Так повелело им Время

Альфред Андреевич Бекман. Петрозаводск. 1990 г.

Проходим мимо «Славы», сидящей с большим креном на грунте. С нее на подошедшие миноносцы переправляется команда. Следуем за «Баяном», входим в тесный и мелкий фарватер, под килем воды с ладонь!

Весь день 7 октября прошел в воздушных тревогах. Вырвавшийся в последнюю минуту с острова Эзель наш гидросамолет сел недалеко от «Гражданина» и был поднят на палубу. На «Баяне» состоялось совещание командиров, и к вечеру караван двинулся, ведомый быстроходными тральщиками.

Благополучно пришли в Лапвик, где корабли были встречены с музыкой и криками «ура». Мы же все искренне выражали свое восхищение перед великолепным маневрированием командира Руденского, благодаря чему «Гражданин» почти не имел потерь. Но главное: немцев к Петрограду мы не пропустили! Это была наша победа!

*   *   *

Солдаты Первой мировой… Я успел их еще застать. Все семеро моих знакомцев дожили до глубоких седин, оставаясь людьми с ясной памятью и добрым юмором. Никто из них не страдал никакими модными ныне «синдромами», во всяком случае, «германским синдромом»; каждый по-своему хранил память о своей боевой юности. Никто из них не стыдился участия в «империалистической» войне. Они защищали свою Родину в траншеях и на кораблях так, как повелело им их Время.

автор: Николай Черкашин

источник: www.stoletie.ru

AesliB