Переправа осуществлялась на баржах при сильном артиллерийском и минометном обстреле врага. Уже вблизи берега в нашу баржу попал снаряд. Но никто не растерялся: вплавь и вброд на руках подтащили баржу к берегу. Батарейцы с помощью пехоты вручную скатили пушки на берег.
1045 стрелковый полк под командованием майора Михайлова с ходу вступил в бой на подножьях Мамаева кургана. Моряки пилотки в карман, а бескозырки на голову и вместе с сибиряками и и уральцами с возгласами: «Вперед за Родину», «Ура» пошли в штыковую атаку. Фашисты не выдержали и были выбиты за вершину кургана.
Два других стрелковых полка нашей дивизии пошли в контратаку вдоль берега Волги к центральной пристани на помощь 13 гвардейской дивизии Родимцева.
Эти бои длились непрерывно несколько дней и ночей. Первую огневую позицию батарея заняла на том месте, где сейчас построена гостиница «Интурист». Батарее пришлось поддерживать своим огнем и полк майора Михайлова и два других стрелковых полка. Огонь батарея вела даже при прямом артиллерийском обстреле и бомбежке противником.
Менять огневую позицию было невозможно, т.к. надо было непрерывно вести огонь. Краска на стволах пушек сгорела, а пушки работали безотказно. Через несколько дней обстановка фронта на участке нашей дивизии стабилизировалась, все три стрелковых полка дивизии обороняли весь Мамаев курган.
Вторую огневую позицию батарея заняла у Банного оврага в районе моста. С этой огневой позиции батарея вела огонь только по вершине Мамаева кургана и противоположным его склонам.
Правее Мамаева кургана в средине октября прорвались немецкие танки и пехота, которые двигались в сторону завода «Красный Октябрь». Батарея в срочном порядке поорудийно (т.к. мало осталось в живых лошадей) была переправлена по правую сторону Банного оврага к заводу «Красный Октябрь». Первый танк подбил расчет орудия под командованием Куртиша. Следующий немецкий танк начал обходить горящий и был тоже подбит у самого Банного оврага. Третий танк пытался обойти горящий танк около стен завода, но был подбит нашей батареей.
Три горящие танка собою загородили проезжую дорогу к заводу для остальных танков и пехоты. По оставшимся нескольким танкам и пехоте вели ураганный огонь и наша батарея, и артиллеристы с закрытых огневых позиций и пехота. Все они были уничтожены.
После неудавшегося прорыва немцы в буквальном смысле слова обрушились на батарею: беспрерывно обстреливали минометами, артиллерией и бомбили самолетами. Лошади все были убиты, большие потери были в личном составе. Огневую позицию заменить было невозможно. В свободное время от стрельбы спешно стали окапываться.
Окопы и щели перекрывали пучками арматурной стали в 5-6 слоев, а сверху более чем на метр засыпали землей.
Этой мерой безопасности мы резко сократили потери в личном составе и увеличили интенсивность огня, ибо вели огонь даже тогда, когда над нами пикировали вражеские бомбардировщики, а в укрытие убегали только при приближении «наших» бомб. Орудия пытались сохранить путем укрытия за стены завода и постройки карманов.
Несмотря на это прямым попаданием бомбы было уничтожено одно орудие, через несколько дней другое. Одни осколки от них остались. Через несколько дней от прямого попадания снаряда от третьего орудия остались: ствол отдельно, станины тоже, а от щита кусок металла.
У 4-го орудия снарядом был разбит замок. Это единственное орудие вручную было доставлено на переправу — был получен приказ переправить разбитое орудие и оставшийся личный состав через Волгу. Но чтобы переправиться на противоположный берег, нужно было иметь на это личное разрешение от командующего 62 армии В.И. Чуйкова. Такое разрешение мы получили и переправились за Волгу. Подобрали место для огневой позиции, получили пополнение личного состава, новые пушки, лошадей и всякое другое имущество для батареи. Больше месяца батарея вела бои в Сталинграде. За это время огнем батареи было уничтожено 3 танка, 2 бронетранспортера, много пулеметов, минометов, орудий, дзотов и пехоты противника.
В октябре были введены должности заместителей командира батареи. Меня назначили на эту должность и присвоили звание старший лейтенант. Меня приняли в партию коммунистов.
Батарея вела огонь с закрытых огневых позиций. Я почти все время находился на НП на склонах Мамаева кургана и руководил огнем батареи с помощью наших разведчиков, радистов и телефонистов. Помогали нашей пехоте ходить в контратаку и отбивать атаки противника. Стремились как можно больше уничтожить огневых точек противника.
Как-то зашел к нам на НП командир взвода управления дальнобойной 152 мм пушечно-гаубичной батареи. Целей он не знает, снарядов у них много, и я напросился руководить огнем этой батареи. На вершине Мамаева кургана было два бака, один из них мы основательно разрушили прямыми попаданиями. Парализовали нашу пехоту да и наши НП 2 орудия противника. Своими пушками не могли мы заставить их замолчать, было подозрение, что это танки или самоходки, закопанные в землю. Наши опасения оправдались: после нескольких залпов дальнобойными они загорелись. Было разворочено и несколько дзотов, солидный переполох и урон мы причинили немцам. После этого и мы, и пехота несколько дней жили спокойно.
В другой раз с батареи доложили, что по соседству с ними заняла огневую позицию зенитная батарея. Погода стояла осенняя, и самолеты противника редко появлялись, а командованию батареи хотелось «пристрелять» личный состав в деле, в бою. Протянули они связь на нашу батарею, и завязалась у нас дружба с зенитчиками.
Как-то днем начали психическую атаку мадьяры. Я подготовил данные стрельбы и попросил зенитчиков сделать пристрелку бризантными снарядами, которые разрываются в воздухе над землей. Если такой снаряд разрывается на высоте 15-20 метров, от осколков на земле спасения нет. По мадьярам стреляли и другие батареи, но главный урон они получили от зенитной, которая вела огонь залпами. Психическая атака была отбита, а мадьяры не менее батальона, все были уничтожены.
В Сталинград пришла зима, покрылись льдом мелкие водоемы. Батарея заняла новую огневую позицию в мелком кустарнике на песчаном берегу Волги в расчете на обеспечение огнем наступающей пехоте.
Седьмая страница воспоминаний И.Зеленухина
По Волге поплыли льдинки, а мне было поручено подготовить батарею к переправе в Сталинград своим ходом по льду. Наточили подковы, перековали лошадей, приготовили мостки, троса, веревки. Провели инструктаж личному составу, неоднократно провели тренировку на берегу.
На нашем участке Волга встала. Неоднократно мы прошли пешком от берега до берега, на следующую ночь верхом на лошадях проехали от берега до берега. На санях приступили к перевозке боеприпасов и продуктов. Получили мы добро на переправу пушек.
С наступлением темноты мы вывели одну пушку на берег и начали движение по льду. Лошади шли бодро, пушка катилась ровно. Вдруг в 15-20 метрах от берега прямо впереди лошадей разрывается шальная мина, шестерка лошадей на дыбы, лед не выдерживает: ездовые, расчет орудия, само орудие во главе со мной оказались в ледяной воде. Но этот вариант был предусмотрен, и аварийная команда быстро справилась со своими обязанностями: люди, лошади и пушка были вытащены из воды. Меня из воды вытащили последним, и уже на берегу я потерял сознание. Но медики молодцы, к утру мы были уже в полном боевом.
Во избежание подобного случая на середине Волги, в ближайшие два дня мы натянули трос через Волгу и без каких-либо ЧП перевезли все пушки в Сталинград.
Вся батарея расположилась у подножья Мамаева кургана. На склонах Мамаева кургана оборудовали огневую позицию сначала для одной пушки: площадку для пушки, блиндаж и ровики для расчета, нишу для хранения снарядов. Пушку затаскивали тросами вручную с помощью пехоты. Цели были разведаны заранее. Как только наступил рассвет, чтобы можно было видеть в оптический прицел цель, прямой наводкой уничтожили пушку и два пулемета противника. Немцы не ожидали нашей пушки. Мы ее откатили за бруствер. Немного погодя выкатили снова и открыли огонь по пулеметным гнездам. Потом пушку снова закатили за бруствер. Немцы открыли минометный огонь, но не причинили нам вреда. А приготовленный бруствер плохо защищал нашу пушку.
Поэтому ночью саперный батальон нашей дивизии приготовил площадку для другой пушки с заездным карманом с пологим спуском, с ровиками, нишами и блиндажом. Настоящая, отвечающая всем требованиям, получилась огневая позиция. Хозяином этой позиции стал расчет Куртиша. Пушка легко одним расчетом выкатывалась на площадку, 3-5 мин. стреляла и тут же закатывалась в карман, в котором пушка была в полной безопасности, т.к. находилась в «мертвой» зоне. Весь световой день пушка выкатывалась, стреляла и снова закатывалась в карман. И так ежедневно.
Через несколько дней боев, улучив момент, немцы разбили нашу первую пушку. Разбитую пушку легче скатывать вниз по снегу, чем закатывать.
Саперы приготовили еще лучшую площадку с карманом для следующей пушки, которую закатывали не менее 100 человек.
Наши пушки много хлопот доставляли немцам, большой урон им наносили. Немцы стали охотиться за нашими пушками, а мы за их.
Пушку мы выкатывали в темноте, наводили в примерное место, где должна стоять немецкая пушка. Заряжали пушку снарядом с фугасным зарядом и ждали рассвета. Каждое ожидание утомительное, а смертельное тем более.
Как только в перекрестие попадала немецкая пушка, немедленно производился выстрел. Немецкая пушка разбита, а наша становилась хозяином положения.
Но и были случаи, когда у нашего наводчика или рука дрогнет и он неточно наведет и снаряд из нашей пушки не попадает в цель, или время прозевает, тогда немецкий наводчик бьет без промаха, в результате наша пушка разбита.
Сами немцы признавали, что наши артиллеристы гораздо лучше немецких. За время снайперских боев у нас 5 пушек было разбито, а немецких пушек мы разбили более десятка, подбили и сожгли 2 бронетранспортера, много дотов, пулеметов и минометов.
В конце декабря или начале января на НП немецким снайпером был убит наш командир батареи Замараев и около своего орудия командир орудия Куртиш.
А мне повезло. Однажды по моей команде выкатили орудие для стрельбы по доту, который очень беспокоил нашу пехоту. Несколькими снарядами дот был разрушен, но по нашему орудию стал пристреливаться миномет. Мина разорвалась сзади орудия, спереди, а следующая мина должна быть «наша». Я даю команду немедленно закатить орудие в карман. Весь расчет дружно хватается за станины, прикрываясь щитом орудия, а спереди орудия не нашлось желающего толкать орудие, ибо там опасность большая быть убитым снайпером или из пулемета. Я крикнул командиру орудия (фамилию не помню) и мы с ним вдвоем стали толкать орудие спереди щита. И надо так случиться, что очередная «наша» мина упала между станин орудия и весь расчет был убит наповал. От этой мины нас с командиром орудия защитил тот же щит, за который прятался расчет. Мина и смерть наших боевых товарищей прибавила нам силы, и мы вдвоем смогли закатить орудие в карман, а потом перетаскать туда и всех убитых.
7 января наступающие части у подножия Мамаева кургана соединились с войсками 62 армии, тем самым окруженная немецкая армия Паулюса была разделена на 2 части: южную и северную.
После небольшой подготовки части нашей дивизии при активной помощи артиллерии штурмом овладели Мамаевым курганом. Орудия нашей батареи прямой наводкой уничтожали фашистские огневые точки и прокладывали путь для наступления нашей пехоте.
Полки нашей дивизии 134 дня и ночи вели ожесточеннейшие бои с немцами за Мамаев курган и добились полной победы. Не одну дивизию, десятки тысяч солдат и офицеров, громадное количество боевой техники немцы потеряли, чтобы завоевать Мамаев курган. Они разбились о стойкость и мужество воинов славной 284 стрелковой дивизии и бесславно погибли.
Красное Знамя реяло над Мамаевым курганом, ликовали воины дивизии. Вместе со всеми и ликовали воины нашей славной 5 батареи, которые внесли ощутимый вклад в дело разгрома фашистов в Сталинграде.
Но враг еще был в городе и его надо уничтожать, и чем скорее, тем лучше.
