Родители актрисы ей не помогали
Родные Фаины ничем не могли ей помочь. Они давно уже не могли связаться со своей дочерью и сестрой и потеряли всякую надежду найти ее. Со своей сестрой Фаина сможет встретиться только после Второй Мировой войны, она добьется для сестры разрешение на постоянное жительство и перевезет к себе ее жить из Парижа. Но это будет не скоро и мало кто догадывался, что счастливое обретение семенного счастья будет все же реализовано капризной судьбой.
Властная чехарда
Фаину в Крыму, так же как и многочисленных жителей Крыма лихорадило от частой смены власти: в 1918 году Советская Социалистическая Таврида просуществовала чуть менее четырех месяцев, ее сменили немецкие интервенты: в чужеродной форме они резко контрастировали с одеждой людей, проживающих на юге. Немцы хозяйничали здесь в течение семи месяцев, отдавая приказы на жестком, прямом языке, который оставлял в голове у юной актрисы какой-то белый след, словно разрубал голову на части. Фаина страшно не любила вспоминать то время и даже в своей книге не смогла до конца описать тот ужас, который преследовал ее спустя годы, когда она уже стала известной актрисой и выступала на московских подмостках. Она старалась забыть то время, когда чехарда со сменой власти в Крыму стала для нее болезненным явлением жизни, в которой она не могла никак закрепиться.
Отныне и навечно Крым будет наш
В течение 1918 года власть поменялось несколько раз. После немцев пришли сюда войска Антанты, которые были изгнаны в апреле 1919 года солдатами Красной Армии. И до июня наступило время Крымской Социалистической Республики. Однако врангелевские солдаты потеснили красноармейцев и заняли Крым в надежде здесь удержаться, когда их передовые части сражались за Перекоп, но этого не произошло: последнее свое решающее сражение Врангель проиграл и в Крыму, наконец, наступила отныне власть Советов.
Монастырская келья
Стремительная смена власти, новые порядки не облегчали, а ухудшали положение людей. Фаине казалось иногда, что она живет в странном мареве: сменяли люди, лица, умирали люди, умирала она. Она задыхалась. От нестерпимого запаха смерти нельзя было укрыться. В своем дневнике она написала, как шла по улицам и старалась не наступать ногой на трупы людей. Этот страшный путь нужно было проделывать два раза в день, чтобы попасть в театр и вернуться в монастырскую келью, где молодые артисты нашли приют потому, что монахи, проживающие здесь раньше, в большинстве своем умерли голодной смертью. Места было много. Отсюда хотелось бежать.
В Крыму Фаина стала Раневской
Она иногда вырывалась к своим друзьям на берег моря, но и здесь ее ждало горькое разочарование: ветер доносил с городских окраин черные нити тлетворного запаха. У Фаины кружилась голова, она сбегала к самой воду и садилась у спасительной синей кромки, чтобы надышаться прохладным воздухом. Душевные раны ее кровоточили, покрывались язвами. Может быть, оттого юная актриса, носившая до сих пор фамилию своего отца, решилась на перемену фамилии. Она выдумала здесь, в кровоточащем Крыму для себя псевдоним и стала Раневской. Под этой фамилией она станет великой. И хотя впоследствии она будет рассказывать вполне допустимую легенду о том, что фамилия Раневская была взята из пьесы «Вишневый сад», на самом деле эта фамилия больше напоминала актрисе о полученных душевных ранах больше, чем о прекрасном вишневом саде, описанном в пьесе.
Первый красноармейский паек
Больше всего ее поразила тишина в зале, где сидело несколько сот красноармейцев. Молодую актрису, которая выступала уже с Павлой Вульф, одной из самых знаменитых актрис того времени, поразило, с каким вниманием молодые солдаты смотрели на весьма посредственный водевиль в исполнении актеров. Это была очень благодарная публика.
Павла Леонтьевна Вульф
Эта тишина в ходе выступления больше всего запомнилась измученной Фаине, а также то, что один из командиров после завершения водевиля пришел к ним в гримерку и настоятельно попросил исполнить для своих бойцов более благообразные сочинения, например, «Чайку» по произведению Чехова. Актеры, исполнявшие до этого легкомысленные сценки для иностранных интервентов, поразились такой просьбе потому, что их репертуар давно был подобран под вкусы иностранной публики, а тут их попросили исполнить давно забытое, но безмерно любимое ими произведение.
Павла Леонтьевна Вульф
Актеры вздохнули облегченно и так душевно и с таким воодушевлением сыграли, что были вознаграждены не только нескончаемыми аплодисментами, но и настоящим красноармейским пайком.
Получила свой первый паек и Фаина Раневская. Она, наконец, смогла покушать до сыта. Но еще долго не могла воспринимать эту помощь просто так, она считала, что должны научиться работать с полной отдачей на сцене. Наконец, она увидела перед собой благодарную публику, которая умела прощать даже какие-то недочеты в ее работе. Именно тогда, — писала впоследствии Фаина в своей книге, — пришло осознание к ней, что необходимо больше ориентироваться на советскую власть. Именно тогда она восприняла и приняла новый, советский театр. Хотя ей по-прежнему жилось нелегко, но постепенно она обрела почву под ногами. И помогла ей все та же актриса Вульф, которая заприметила молодой талант и всячески поддерживала Фаину.
У Павлы Вульф тоже дела в Крыму шли не сладко, но она пользовалась своей популярностью и могла хоть как-то прокормить себя и свою маленькую дочь. Фаина примкнула к этому дружному семейству, и долгое время плодотворно работала на сцене с Вульф, которая смогла по-настоящему раскрыть талант Фаины, научила ее не бояться сцены и полностью отдавать себя зрителям. И у Фаины это постепенно получилось.
То, о чем Раневская никогда не узнала
Постепенно в Крыму налаживалась нормальная жизнь: советская власть разгребала завалы, оставшиеся от прошлых временных властителей. Актриса могла выехать в Москву, где она стала знаменитой на всю страну: ее характер уже не смогли сломить жизненные обстоятельства, ведь она прошла удивительную и страшную школу жизни на погибающем небольшом полуострове, который потом возродился и окреп, чтобы спустя десятилетия снова стать камнем преткновения в межгосударственных отношениях. Но об этом Фаина Раневская уже не узнает.
Специально для AesliB, Полина Ефимова
