11 мая 1944 года Берия становится председателем Оперативного бюро ГКО и заместителем председателя Комитета, фактически — вторым после Сталина человеком в стране. 20 августа 1945 года он берет на себя сложнейшую задачу того времени, которая была для СССР вопросом выживания — становится председателем Спецкомитета по созданию атомной бомбы (там он совершил еще одно чудо — первая советская атомная бомба, вопреки всем прогнозам, была испытана всего четыре года спустя, 20 августа 1949 года).
Ни один человек из Политбюро, да и вообще ни один человек в СССР даже близко не подходил к Берии по важности решаемых задач, по объему полномочий, да, очевидно, и просто по масштабу личности. По сути, послевоенный СССР был в то время системой двойной звезды: семидесятилетний Сталин и молодой — в 1949 году ему исполнилось всего-навсего пятьдесят — Берия. Глава государства и его естественный преемник.
Именно этот факт хрущевские и постхрущевские историки и прятали так старательно в воронках умолчаний и под грудами лжи. Потому что если 23 июня 1953 года убили министра внутренних дел — это еще тянет на борьбу с путчем, а если убили главу государства — то это он самый, путч, и есть…
Сценарий Сталина
Если проследить информацию о Берии, кочующую из издания в издание, до ее первоисточника, то почти вся она вытекает из мемуаров Хрущева. Человека, которому и вообще-то верить нельзя, поскольку сличение его воспоминаний с другими источниками выдает в них запредельное количество недостоверных сведений.
Кто только не делал «политологических» анализов ситуации зимы 1952-1953 годов. Какие комбинации не придумывали, какие варианты не просчитывали. Что Берия блокировался с Маленковым, с Хрущевым, что он был сам по себе… Одним только грешат эти анализы — в них, как правило, напрочь исключается фигура Сталина. Молчаливо считается, что вождь к тому времени отошел от дел, был чуть ли не в маразме… Источник один — воспоминания Никиты Сергеевича.
Но почему, собственно, мы должны им верить? А сын Берии Серго, например, в течение 1952 года раз пятнадцать видевший Сталина на заседаниях, посвященных ракетным вооружениям, вспоминал, что вождь отнюдь не казался ослабевшим умом… Послевоенный период нашей истории темен не менее, чем дорюриковская Россия. Что тогда происходило в стране, не знает толком, наверное, никто. Известно, что после 1949 года Сталин несколько отстранился от дел, оставив всю «текучку» на самотек и на Маленкова. Но ясно одно: что-то готовилось. По косвенным данным можно предполагать, что Сталин задумал какую-то очень большую реформу, в первую очередь экономическую, и уж потом, может быть, политическую. Ясно и другое: вождь был стар и болен, прекрасно это знал, дефицитом мужества не страдал и не мог не думать, что будет с государством после его смерти, и не искать преемника. Если бы Берия был любой другой национальности, проблем бы не было никаких. Но один грузин после другого на троне империи! На такое не пошел бы даже Сталин. Известно, что в послевоенные годы Сталин медленно, но неуклонно выдавливал партаппарат из капитанской рубки. Конечно, функционеры этим не могли быть довольны. В октябре 1952 года, на съезде КПСС, Сталин дал партии решающий бой, попросив освободить его от обязанностей генерального секретаря. Не вышло, не отпустили. Тогда Сталин придумал комбинацию, которая легко прочитывается: главой государства становится заведомо слабая фигура, а реальный глава, «серый кардинал», формально находится на вторых ролях. Так и вышло: после смерти Сталина первым стал безынициативный Маленков, а реально политикой руководил Берия. Он не только амнистию провел. За ним числится, например, постановление, осуждающее насильственную русификацию Литвы и Западной Украины, он предложил и красивое решение «германского» вопроса: если бы Берия остался у власти, Берлинской стены попросту не было бы. Ну, и попутно он снова занялся «нормализацией» НКВД, запустив процесс реабилитации, так что Хрущеву и компании потом оставалось только вскочить на уже идущий паровоз, сделав вид, что они там были с самого начала.
Это потом они все говорили, что были «не согласны» с Берией, что он на них «давил». Потом они много чего говорили. А на самом деле вполне соглашались с бериевскими инициативами.
Но потом что-то случилось.
Спокойно! Это переворот!
На 26 июня в Кремле было назначено заседание то ли Президиума ЦК, то ли Президиума Совмина. По официальной версии, на него пришли военные во главе с маршалом Жуковым, члены Президиума вызвали их в кабинет, и те арестовали Берию. Потом его отвезли в специальный бункер во дворе штаба войск МВО, провели следствие и расстреляли. Версия эта не выдерживает никакой критики. Почему — об этом рассказывать долго, но в ней множество откровенных натяжек и неувязок… Скажем только одно: никто из посторонних, незаинтересованных людей после 26 июня 1953 года живым Берию не видел. Последним его видел сын Серго — утром, на даче. По его воспоминаниям, отец собирался заехать на городскую квартиру, потом отправиться в Кремль, на заседание Президиума. Около полудня Серго позвонил его друг, летчик Амет-Хан, и сообщил, что у дома Берии была перестрелка и отца, по всей видимости, уже нет в живых. Серго, вместе с членом Спецкомитета Ванниковым, примчался по адресу и успел увидеть разбитые окна, выбитые двери, стену, испещренную следами пуль от крупнокалиберного пулемета.
А в это время в Кремле собрались члены Президиума. Что там произошло? Продираясь сквозь завалы лжи, по крупицам воссоздавая происходившее, удалось примерно реконструировать события. После того как с Берией было покончено, исполнители этой операции — предположительно это были военные из старой, еще украинской команды Хрущева, которых он вытащил в Москву, во главе с Москаленко, — отправились в Кремль. Одновременно туда приехала еще одна группа военных. Возглавлял ее маршал Жуков, а среди ее членов был полковник Брежнев. Любопытно, правда? Дальше, предположительно, все разворачивалось так. Среди путчистов были как минимум два члена Президиума — Хрущев и министр обороны Булганин (на них все время ссылаются в своих воспоминаниях Москаленко и прочие). Они и поставили остальных членов правительства перед фактом: Берия убит, с этим надо что-то делать. Вся команда поневоле оказалась в одной лодке и стала прятать концы. Куда интересней другое: за что убили Берию?
Накануне он вернулся из десятидневной поездки в Германию, встретился с Маленковым, обговорил с ним повестку дня заседания 26 июня. Все было прекрасно. Если что-то и случилось, то в последние сутки. И, скорее всего, было как-то связано с предстоящим заседанием. Правда, существует повестка дня, сохранившаяся в архиве Маленкова. Но, скорее всего, это липа. Никаких сведений о том, чему реально должно было быть посвящено заседание, не сохранилось. Казалось бы… Но был один человек, который мог об этом знать. Серго Берия рассказал в одном из интервью, что отец сообщил ему утром на даче о том, что на предстоящем заседании он собирается потребовать у Президиума санкции на арест бывшего министра госбезопасности Игнатьева.
А вот теперь все ясно! Так, что яснее не бывает. Дело в том, что Игнатьев ведал охраной Сталина в последний год его жизни. Именно он был человеком, который знал, что произошло на даче Сталина в ночь на 1 марта 1953 года, когда у вождя случился инсульт. А произошло там нечто такое, по поводу чего и много лет спустя оставшиеся в живых охранники продолжали бездарно и слишком очевидно врать. И уж Берия-то, который целовал руку умирающему Сталину, вырвал бы из Игнатьева все его секреты. А потом устроил политический процесс на весь мир над ним и его подельниками, какие бы посты те ни занимали. Это как раз в его стиле… Нет, этим самым подельникам ни в коем случае нельзя было позволить Берии арестовать Игнатьева. Но как его удержишь? Оставалось только убить — что и было выполнено… Ну, а потом уже прятали концы. По приказу министра обороны Булганина было устроено грандиозное «Танки-шоу» (столь же бездарно повторенное в 1991 году). Хрущевские юристы под руководством нового генпрокурора Руденко, тоже выходца с Украины, инсценировали судебный процесс (инсценировки — и по сей день любимое занятие прокуратуры). Потом память обо всем хорошем, что сделал Берия, была тщательно вымарана, и запущены в обиход пошлые сказки о кровавом палаче и сексуальном маньяке. По части «черного пиара» Хрущев был талантлив. Похоже, что это был единственный его талант…
И секс-маньяком он тоже не был!
Идея представить Берию сексуальным маньяком была впервые озвучена на Пленуме ЦК в июле 1953 года. Секретарь ЦК Шаталин, который, как он утверждал, делал обыск в служебном кабинете Берии, нашел в сейфе «большое количество предметов мужчины-развратника». Потом выступил охранник Берии Саркисов, поведавший о многочисленных его связях с женщинами. Естественно, никто всего этого не проверял, однако сплетня была пущена и пошла гулять по стране. «Будучи морально разложившимся человеком, Берия сожительствовал с многочисленными женщинами…» — записали следователи в «приговор».
Есть в деле и список этих женщин. Вот только незадача: он практически полностью совпадает со списком женщин, в сожительстве с которыми был обвинен арестованный за год до того начальник охраны Сталина генерал Власик. Надо же, как не везло Лаврентию Павловичу. Такие возможности были, а бабы доставались исключительно из-под Власика! А если без смеха, то проще простого: взяли из дела Власика список и присобачили к «делу Берии». Проверять-то кто будет? Нина Берия уже много лет спустя в одном из своих интервью сказала очень простую фразу: «Удивительное дело: Лаврентий день и ночь был занят работой, когда ему было иметь дело с легионом этих женщин!» Ездить по улицам, возить их на загородные виллы, а то еще и к себе домой, где была жена-грузинка и жил сын с семьей. Впрочем, когда речь идет о том, чтобы очернить опасного врага, кого интересует, что было на самом деле?
автор: Елена Прудникова
источник: www.rusproject.org
