Он поднял Русь с колен

Непостижимо: великий князь Димитрий Иоаннович ушел из жизни в 40 лет. То есть, когда у гробовой доски обдумывал он свое духовное завещание, ставшее литературным памятником того времени, он был ровесником моему сыну. А в тридцать с небольшим, когда наши дети еще взбрыкивают в жизни, как неразумные молодые телята, история уже отметила его ореолом святости…

Он был крещен в младенчестве под именем Димитрий. Спустя три десятка лет Куликово поле даст ему иное имя – Донской. С этим именем он и войдет в историю, крепче всякого камня в Кремлевской стене.

Он воевал всю жизнь. С мужественным князем Михаилом Александровичем Тверским и хитрым Ольгердом Литовским. Бил их, и был бит ими. И снова бил, и опять был бит.

Казалось бы, обычная междоусобица. Но за этой внутренней драчкой – стремление великого князя соединить разрозненные княжества в единый кулак.

В этих междоусобных стычках оттачивалась стратегия и тактика ведения боевых действий, испытывалось новое оружие и снаряжение.

А затем вдруг неслыханная дерзость: Димитрий силой присоединил к себе волжских болгар, подвластных прежде исключительно Орде и плативших немереную дань Мамаю.

Этого прощать было нельзя. И Мамай со своими полчищами двинулся «казнить рабов непокорных». Однажды он уже наказывал Димитрия. Потом пробовал вдругорядь, да получил отпор. И придя в ярость, решил раз и навсегда покончить со своевольной Московией.

Если бы Димитрий воевал с соседями ради корысти, смог бы он противостоять врагу? Прислали бы ему в подмогу свои дружины иные князья?

Орда слабела, а Русь обретала силу. Уже явил свой подвиг собиратель русской земли митрополит Алексий. Уже поднял на небывалую высоту народный дух своим негромким примером, тихим деланьем Сергий Радонежский. Дух и воля нации требовали государственного оформления. Военного конфликта с Ордой избежать было нельзя, но исход его определить было тоже невозможно. Великая ответственность ложилась на молодого, по нашим понятиям, московского князя. Потому-то перед походом и приехал он за благословением к великому старцу.

Сергий отслужил Божественную литургию, а по окончания ее пригласил князя в трапезную. Тот отказывался – гонцы один за другим приносили ему известия о приближении Мамая, но старец настоял. И тут же в духе предвиденья сказал: «Еще не приспело тебе самому носить венец этой победы с вечным сном; но многим, без числа многим, сотрудникам твоим плетутся венцы мученические с вечной памятью». А за трапезой, наклонившись, шепнул ему на ухо: «Иди небоязненно, победишь врагов твоих».

Перед походом Димитрий сделал осмотр войскам. Собралось более 150 тысяч конных и пеших. Такого грозного ополчения еще не видала Россия!

Известно, что в ночь перед битвою воевода Димитрий Боброк, искусный в брани и в гаданьях – тот самый Боброк, который внезапным ударом засадного полка решил исход битвы, предложил великому князю показать приметы, по которым можно предсказать исход сражения. Они выехали в поле, стали между двух ратей и начали вслушиваться. С татарской стороны слышались стук и крики, завывания волков, а над рекой Непрядвой клекотали орлы, грачи и вороны. На стороне же русского войска была тишина великая, только от множества огней будто заря занималась. «Примета добрая», – сказал Боброк и припал правым ухом к земле. Поднявшись же, долго стоял молча, поникнув головой. Стал расспрашивать его князь, что сказала ему земля? «Слышал я, – отвечал Боброк, – как земля горько и страшно плачет: на одной стороне как будто женщина плачет и кричит татарским голосом о своих детях и рекой слезы льет; а на другой стороне, словно тонкой свирелью, девица причитает в скорби великой и печали. Уповай, князь, на милость Божию. Ты одолеешь татар, но и воинства твоего падет многое множество».

С рассветом 8 сентября 1380 года началась великая сеча. На десять верст растянулось сражение. Князь дрался как простой воевода в рядах своего войска. Когда, наконец, протрубили победу, его долго не могли найти. Наконец, заметили лежащим без чувств под деревом. Шлем и латы его были иссечены и покрыты кровью, но сам он был лишь оглушен ударом в голову и вскоре пришел в себя.

Из 150 тысяч конных и пеших в Москву вернулось не более 40 тысяч ратников. Неделю хоронили павших. Кого-то привезли домой, но большинство предали земле там же.

В 1821 году помещик Степан Нечаев, которому принадлежало Куликово поле, свидетельствовал, что крестьяне долго выпахивали здесь кости, обрывки кольчуг, оружия, серебряные и медные нательные кресты. Видные сподвижники Димитрия, в том числе посланные ему в помощь преподобным Сергием иноки Пересвет и Ослябя, были погребены в Старом Симонове монастыре. В XVII веке монастырь упразднили, а в 1928 году закрыли и оставшийся на его месте храм Рождества Пресвятой Богородицы. Территория отошла к заводу «Динамо», из церкви сделали компрессорную, но в канун 600-летия Куликовской битвы одумались, и храм стали реставрировать. На могиле героев-иноков установили надгробия работы Вячеслава Клыкова. Пересвет и Ослябя почитаются в приходе как местночтимые святые.

Да, это была победа, граничащая с поражением, ибо «оскудела совершенно, – говорит летописец, – вся земля Русская воеводами и слугами и всяким воинством и от этого был страх большой по всей Русской земле». Но это была победа, равной которой еще не было.

Еще несколько лет грабили татары Русь, но и то потому, что была она ослаблена физически, но не духовно. Великий князь Димитрий Донской поднял ее с колен. И хоть самому ему не довелось увидеть, как поднимается она исполином, удивляя другие народы, Русь не забыла своего великого сына. С того времени и по сей день ежегодно 1 июня славит она его святое имя во всех своих православных храмах.

автор: Александр Калинин

источник: www.stoletie.ru

AesliB