11 июля 1904 года (по старому стилю) в семье простого сельского труженика Герасима Федоровича Кузнецова, 1861 года рождения, появился на свет младший сын Николай. Отец не нарадовался на наследника: парнишка рос крепким, серьезным, скромным. Лет с семи любил что-нибудь мастерить своими руками — то чижа для игры ножичком выточит, то веретено для тётки, то из щепок водяную мельничку соберет… В учение отдать — хороший плотник из Кольки получится! Плотник на селе — считай, второе самое нужное ремесло после кузнеца, доброму плотнику никогда впроголодь не жить — сколько люди на свете живут, столько и будут в деревянных избах жить, столько и будут нуждаться в крепких столах и лавках…
Не знал тогда Герасим Федорович, да и не мог знать, что самому ему осталось всего три года жизни. А осиротевшего его сынка судьба занесет на многие версты от родного села. Не ставить ему избяных и колодезных срубов, не обводить светлые окошки резными наличниками. Зато носить Николаю золотые погоны, командовать кораблями, строить не новые деревни — морскую мощь огромной страны.
Адмирал Кузнецов
С 1917 года Николай поступает на службу рассыльным в Архангельском порту. Здесь парнишке суждено было пережить и революцию, и английскую оккупацию Архангельска в Гражданскую войну — в ходе интервенции. Белые в союзе с англичанами фактически разорили русскую Флотилию обороны Северного Ледовитого океана, принявшую в ходе борьбы красную сторону. От старших товарищей Николай узнал, что в Англии во время ремонта силой задержан ее флагман — легендарный «Варяг». Был захвачен на собственной стоянке и уведен в Англию линкор «Чесма»-вторая, она же — знаменитая «Полтава», выжившая в свое время в Порт-Артуре и выкупленная потом из японского плена. На фарватере интервенты затопили ледокол «Святогор» (позже, уже при Советской власти, он был поднят, восстановлен и прославился в полярных экспедициях под именем «Красин»)…
Парад британских войск в Архангельске, 1918 год
Насмотревшись на то, как ведут себя белые и интервенты в захваченном городе, Коля и сделал свой выбор: в 1919 году явился добровольцем на красную Северодвинскую флотилию. А для верности, чтобы по малолетству не оставили на берегу, приписал себе два лишних годка. Матрос-юнга Николай Кузнецов успел увидеть и бои, и спешную эвакуацию бывших союзников, ставших врагами, из Архангельска.
Английские канонерки на Двине, 1919 год
Командир северодвинской канонерки, известный среди большевиков под партийным псевдонимом товарищ Сергей, приметил шустрого сообразительного паренька.
— Ты, небось, грамотный, Коля?
— Чуть-чуть, — потупился юный матрос.
— Есть добрая мысль, Коля. Отошлем мы тебя учиться. В командиры выйдешь, станешь хорошим морским специалистом. Не век же в матросах такому парню ходить, как ты думаешь? Я вот до сорока лет дожил, три войны прошел, а если бы не революция — так в матросах бы и остался… А у тебя впереди большая дорога, светлая! За ее мы, Коля, и воевали.
— Так война ведь не кончилась…
— Скоро кончится. Драпают буржуи и их заморские покровители по всем фронтам. Так что собирайся, Николай Герасимович, в подготовительный класс школы красных военморов, рекомендации мы тебе лично с комиссаром подписали.
Закончив школу при Военно-морском училище им. Фрунзе, в 1922 году Николай Кузнецов был с отличной аттестацией зачислен в само училище — по артиллерийскому классу. С «красным», как принято говорить, дипломом завершил образование в 1926 году. На последнем курсе, перед морской практикой, вступил в партию.
Отличникам учебы в те годы разрешалось при выпуске указать желательное место службы. Молодой командир выбрал Черноморский флот — там как раз формировался экипаж недавно достроенного крейсера «Червона Украина».
«Червона Украина»
В качестве плутонгового командира и вахтенного начальника Николай получил первый опыт работы с «капитальными» кораблями. В 1929-1932 годах направлен командованием флота в Военно-морскую академию, которую также окончил с отличием. В 1932-1933 годах был старшим помощником командира крейсера «Красный Кавказ». А в ноябре 1933 года вновь взошел на мостик «Червоной Украины» — уже в качестве ее командира.
Из воспоминаний адмирала Кузнецова:
«Командование кораблем — как бы венец корабельной службы. Пройдя этот этап и став командиром соединения, продвигаясь дальше по службе, офицер начинает другую по своему характеру работу. Чисто корабельная служба на этом кончается. Но опыт, полученный офицером на кораблях, продолжает ему служить, как бы высоко он ни поднимался по служебной лестнице».
В августе 1936 года, когда в Испании уже кипели жестокие бои с франкистами, Николай Кузнецов был откомандирован на войну. Впрочем, согласно документам, не было теперь никакого Николая… В качестве старшего военно-морского советника республиканского правительства служил молодой коммунист Николос Лепанто. Псевдоним был придуман неспроста — в честь одной из громких морских побед минувших времен…
Команданте Лепанто лично участвовал в подготовке и проведении боевых операций республиканского флота, обеспечивал приём транспортов из СССР, отправку в Советский союз беженцев. За успешную деятельность в Испании награждён орденами Ленина и Красного Знамени.
В 1937 году Николая отзывают из Испании и с повышением в звании отправляют на Тихий океан. Здесь молодой командующий флотом тоже успел повоевать: морские силы флагмана 2-го ранга Кузнецова поддерживали действия сухопутных сил во время боёв у озера Хасан.
Комфлота Николай Кузнецов
И вот — пик флотской карьеры: 29 апреля 1939года 34-летний офицер был назначен Народным комиссаром ВМФ СССР. Кузнецов сразу же начинает проявлять таланты незаурядного флотского организатора со стратегическим мышлением. Флот державы неуклонно будет расти в численности — значит, нужны образованные кадры. Первым делом на посту наркома Кузнецов занялся реорганизацией флотской системы обучения, по его инициативе были открыты десятки новых морских спецшкол (будущих Нахимовских училищ), несколько специализированных высших военно-морских учебных заведений.
Правда, на посту наркома флота Кузнецов ухитрился очень быстро испортить отношения с наркомом внутренних дел — Лаврентием Берией. Узнав о том, что, несмотря на Пакт о ненападении, немецкие самолеты нагло ведут разведку в территориальных водах СССР и фотографируют военно-морские базы, Николай Герасимович своей властью отдал приказ сбивать крылатых соглядатаев. Берия, в лучших традициях своего ведомства, тут же нашептал товарищу Сталину о том, что Кузнецов пытается сорвать Пакт о ненападении…
Сталин вызвал Кузнецова и в присутствии Берия потребовал отменить приказ.
— Который приказ, товарищ Сталин?
— О том, чтобы сбивать немецкие самолеты…
— Есть отменить приказ сбивать! Будем брать их в «коробку» звеном истребителей и вынуждать к посадке на наших аэродромах.
— А не долетят?
— А не долетят — значит сядут на воду. Летчиков будем вязать, наплевать — на суше ли, на море, и передавать ребятам товарища Берии. Все равно ведь — шпионы, а шпионы — это по его части!..
Сталин вынужден был согласиться. А чем сбитие самолета отличается от «принуждения к незапланированному приземлению/приводнению» — это пусть командиры истребительных звеньев разбираются на месте…
Берия почувствовал себя одураченным и надолго затаил обиду…
Когда в 1940 году в военный обиход были возвращены генеральские и адмиральские звания, китель наркома Кузнецова украсили петлицы адмирала.
«По немецко-фашистским захватчикам — огонь!»
К лету 1941 года взаимоотношения с Германией все более обострялись… В воздухе явственно запахло большой войной, и, оценив сложившуюся обстановку, Кузнецов принял решение личным приказом повысить боевую готовность флотов. В этом был определенный риск, и не карьерой даже, а головой: под Пактом о ненападении, фактически, за спиной у Сталина готовить контрудар, полагая наиболее вероятным противником именно немцев… В середине июня приказом наркома все флоты и флотилии Советского Союза перешли на режим готовности № 2 . Это значит — усилить наблюдение за водой и воздухом, в увольнительную не ходить, отпуска отменить, кроме отпусков по ранению и болезни, боезапас сменить с учебного на боевой, продовольствия, воды, нефти и угля принять так, как будто завтра собираешься в дальнее плавание…
