Михаил Ююкин родился 10 августа 1911 года в селе Гнилуша Землянского уезда Воронежской губернии. Бедняцкое было село: как раз из тех, что воспеты еще Некрасовым — «Горелово, Неелово, Неурожайка тож…». Рос обычным крестьянским мальчишкой: сызмала работал подпаском, мечтал учиться в настоящей городской школе. Парню не было еще и семи, когда грянула революция, через разруху и кровь открыв тысячам таких, как Миша, простых деревенских ребят, новые горизонты в жизни…
Однажды, еще в Гражданскую, над Гнилушей, тонко стрекоча мотором, пролетел аэроплан. Как потом вспоминал Михаил, это был «Фарман» французского производства — легкая тонкокрылая «этажерка» с открытой кабиной. Самолет шел низко, так, что было видно, как усатый летчик в кожаном шлеме, в глухих очках-«консервах» и с белым шарфом на шее заглядывает вниз, на землю. Триколоры на крыльях не оставляли сомнения — беляк летит… Но как ни опасались гнилушинские мальчишки белых, а все равно густой гурьбой высыпали посмотреть на чудо заморской техники. Оторвались от работы бабы и долго стояли, прикрыв рукой от солнца глаза, глядели в яркое небо, где парил диковинный аппарат. С запрокинутых седых голов стариков — молодых-то мужиков в селе война, считай, не оставила! — падали кудлатые шапки…
«Фарман» в полете
И никто не знал тогда, что для одного из ватаги босоногих чумазых деревенских детей этот минутный эпизод повернет всю судьбу — позовет в небеса. В сердце Миши навсегда поселилась мечта — выучиться на летчика. Должны же и у красных быть аэропланы!
Мечта сбылась, когда парнишка перебрался в город — учиться. Уже в 15 лет записался в кружок ОСОАВИАХИМа, в аэроклуб… А в 1936 году с отличием закончил школу военных летчиков в Сталинграде.
К тому времени век легкокрылых перкалевых «этажерок» давно отошел — на смену балясным «Фарманам», «Авро» и «Гаккелям», которых только в воздухоплавательных цирках показывать, пришла настоящая авиация. На авиационных заводах плодились стремительные истребители — «Ишаки» и «Ястребки», выносливые разведчики «Р-5», громадные бомбардировщики «ТБ-3» в «полосатой» гофрированной «шкуре», тяжелые транспортники с металлическими корпусами. Быстро растущая численность ВВС породила призыв «Комсомолец — на самолет», в аэроклубы и летные школы записывались даже девушки. Передовицы газет пестрели сообщениями о рекордах и подвигах летчиков: полетах над Северным Полюсом, подъемах в стратосферу, высадках во льды с самолета полярников, экспериментах с новыми двигателями и новыми средствами десантирования. Чкалов, Громов, Леваневский, Байдуков, Гроховской — эти имена были популярнее имен артистов и политиков.
Бомбардировщик ТБ-3
В летной части Михаил вступил в партию. Получил направление на учебу в Военно-политическую академию имени В. И. Ленина, готовившую политработников для Красной армии. Потом, после учебы, служил в частях ВВС комиссаром эскадрильи.
Михаил Ююкин
Когда вспыхнул конфликт с японскими милитаристами на Халхин-Голе, Михаила назначили батальонным комиссаром 150-го скоростного бомбардировочного авиационного полка.
За несколько дней до отъезда на войну Ююкин записал в своем дневнике:
«Сейчас ночь. По радио с Красной площади передали бой кремлевских часов, а перед этим было слышно, как шумела великая площадь. Буду я слышать эти родные звуки и там, в далеких степях. Это живет, это трудится родная моя столица. Рыцарские клятвы, конечно, ни к чему, но в одиночестве сейчас размечтался — захотелось кому-то на прощание сказать толь¬ко одно: товарищ Ююкин перед лицом родной страны выполнит свой долг. Выполнит так, как подобает его выполнить комиссару, коммунисту, советскому летчику…».
«Р-5» с перебитым крылом . Халхин-Гол, 1939 г
Первый воздушный бой для Михаила произошел 21 мая 1939 года. Вылетевший накануне связной самолет полка был перехвачен и сбит японцами. Михаил летал на поиски пропавшего связиста, видел на каменистом склоне холма страшное черное пятно с воронкой — место гибели боевого товарища, стрелял по японскому истребителю, увязавшемуся за поисковиками.
— Представляете, не «завалил», не отомстил! — досадовал Ююкин, вернувшись с задания.
— Ничего страшного, — успокоил молодого комиссара опытный командир полка, — Истребитель «завалить» на бомбере — это, брат, не мастерство, а искусство. Вертлявые они, маневренные, самураи-то! Еще научишься! А в первом бою задача — уцелеть и выполнить задание. Горькие вести ты принес — погиб связник, но задание-то ты выполнил, прояснил его судьбу, все мамаша дома не «пропал без вести» по почте получит…
— «Без вести» — оно, пожалуй, и лучше: надежда остается, что вернется. А тут одна «вечная память» от человека!..
-Не скажи, комиссар. Если бы меня сбили — лучше уж смерть, чем плен, к примеру. Мертвые-то сраму не имут, как в старые времена говорили…
Ничего не ответил Михаил командиру. А вечером в землянке написал письмо оставленной на родине молодой жене:
«Таня, конечно, ты как супруга, беспокоишься, но убедительно прошу — не беспокойся обо мне. Знай, что твой друг, если все будет в порядке, вернется, а если нет, то погибнет не трусом, а героем».
Японские самолеты на своем аэродроме
Сбить истребитель на бомбардировщике — действительно задача для настоящего аса. Зато по точности бомбардировок наземных объектов не было равных в полку комиссарскому экипажу в составе Михаила Ююкина, Александра Морковкина и Петра Разбойникова. А когда в полк прибыло пополнение — огромное, в две сотни самолетов — комиссару пришлось не только самому летать на бомбежку, но и обучать молодых пилотов.
