После окончания военного училища Михаил Твеленев попал на службу в 69-й авиаполк, расположенный близ города Одессы. Близость к границе диктовала свои законы бдительности и высокой боевой готовности. Поначалу казалось, что учёба далеко позади. Ведь они лётчики — истребители. Сядут в кабины «Ишачков» и будут бороздить бескрайнее небо, выписывать фигуры в зонах. Но их заставили тренироваться и ещё раз тренироваться.
На первый взгляд это были обычные тренировки. Но если в школе инструктора старались создать для учлёта как можно лучшие условия, чтобы он успешнее выполнил задание на полёт и быстрее закончил учебную программу, то здесь, в полку, лётчикам ужесточали условия выполнения полётов, старались, чтобы каждый полёт походил на настоящий боевой вылет.
«Учиться воевать, пока ещё нет войны», — было требованием тех дней в этом истребительном полку.
Твеленев был определён в эскадрилью, которой командовал капитан Ю. Б. Рыкачев. Он ждал каждый лётный день как праздника. Благодаря своей настойчивости, первым из молодых лётчиков полка в апреле 1940 года показал отличные результаты в проверочном полёте с Рыкачевым и в тот же день получил разрешение на самостоятельные полёты на боевом самолёте И-16. В те июньские дни 1941 года тренировочные полёты в полку чередовались с вылетами по тревоге.
С 15 июня Твеленев вместе с лётчиками Гулибиным и Никоновым был включён в расчёт для несения боевого дежурства на самолётах И-16, на которых, кроме боевых комплектов к пушкам и пулемётам, подвешивались также реактивные снаряды, на балки, которые имелись лишь на 4 самолётах полка.
Заступив на дежурство в ночь с 21 на 22 июня 1941 года, Твеленев вместе с техником звена Цукановым и техником самолёта Забышным тщательно осмотрел машину, затем занял своё место в кабине И-16. В 3 часа зазвонил телефон и прозвучал условный сигнал. В дежурном звене заканчивали пробу моторов, когда весь полк по тревоге прибыл на аэродром. Михаил Твеленев, как и многие в полку, поначалу не мог до конца поверить в то, что началась война. А потом просил своих командиров лишь об одном — включить в боевой расчёт, который будет чаще вылетать на встречу врагу.
Уже первые дни войны показали, что то, о чём просил Михаил, в последующем стало обычным, повседневным занятием лётчиков полка. В составе звена Твеленев 23 июня вылетел на аэродром Тарутино, с которого группа в составе 5 «МиГов», 9 «Чаек» и 3 И-16 почти 2 дня производила по 3 — 4 боевых вылета на штурмовку вражеских артиллерийских позиций па реке Прут. На звено самолётов И-16, имеющих реактивные снаряды, возлагались особо ответственные задачи: сопровождение ТБ-3, перевозивших технический состав 146-го авиаполка, полёты в Тирасполь и Котовск. Затем их посадили на второй аэродром, где вторая эскадрилья Рыкачева взаимодействовала с «Чайками» 11-го авиационного полка.
В один из тех дней 5 Ме-109 штурмовали их аэродром в Цебриково. В дежурном звене были Голубев, Твеленев и Сафронов. Они едва успели сесть в самолёты. Запустив двигатель машины Голубева, стартер ещё мчался к самолёту Твеленева, когда «Мессеры» уже открыли огонь. Лётчики успели взлететь. Твеленев оторвался от земли и только начал убирать шасси, как был атакован двумя Ме-109. Он связал их боем. Вражеские истребители, прекратив штурмовку, бросились на Твеленева. Воспользовавшись этим, остальные наши самолёты взлетели с аэродрома н отогнали «Мессеров».
Именно в те труднейшие дни он, тогда младший лейтенант, повёл счёт сбитых им самолётов противника. Его первые атаки на вражеские бомбардировщики и истребители были неожиданны. Молодой лётчик смело, решительно открывал огонь с малых дистанций. Эскадрилья, в которой служил Твеленев, за 3 суток сбила 19 самолётов противника, половину которых составляли бомбардировщики, и не потеряла ни одной своей машины.
По мере приближения вражеских войск к городу нашим лётчикам всё чаще приходилось переключаться на поражение наземных целей. Михаил Твеленев, отлично владея техникой пилотирования, метко поражал врага всеми огневыми средствами, имевшимися на борту самолёта. Так, например, в середине июля 1941 года эскадрилья, в которой он служил, подлетела к северной части Днестровского лимана. С высоты 400 метров была видна как на ладони переправа через реку. Сплошной лавиной её форсировала конница противника. Ещё больше сосредоточилось её на западном берегу. Первая атака эскадрильи была столь стремительна, что противник не сумел сделать ни единого выстрела из зениток. Весь огонь с воздуха из пулемётов наши лётчики сосредоточили на водной глади лимана, заполненной переправляющимися конниками. Последующие атаки пришлись по войскам противника на западном берегу Днестра — туда сбросили бомбы. Врагу был нанесён большой урон, а эскадрилья вернулась на аэродром без потерь.
Запомнился также полёт в район Болгарайки, где майор Л. Л. Шестаков вёл группу штурмовать конницу противника. Твеленев так увлёкся штурмовкой, что, когда группа уже ушла, сделал ещё 2 захода. На свой аэродром возвращался без единого патрона и горючего. Много неприятного пришлось выслушать от Шестакова, но все обиды остались позади, когда на другой день командир взял его в состав вылетавшей на боевое задание группы ведомых им самолётов.
Ещё большей любовью проникся состав полка к Твеленеву, когда тот прикрыл в бою командира эскадрильи П. В. Полоза и, несмотря на повторные атаки вражеских истребителей, сопровождал его, раненого, до посадки на своём аэродроме.
Отмечая проявление некоторой медлительности как качество, присущее Твеленеву в обыденной жизни, бывший комиссар полка Гвардии подполковник Н. А. Верховец впоследствии указывал на важную для Твеленева черту:
— Он был медлителен, но вот одна деталь: Михаил никогда не запаздывал с вылетом на боевое задание, всегда успевал туда, где он был более всего нужен как боец. Это говорит об огромной его самодисциплине.
Тяжёлым для лётчиков полка был боевой вылет 9 августа. Группа из 12 И-16 атаковала скопление пехоты противника и автотранспорта в районе Каторжино. В районе цели наши самолёты были обстреляны огнём зениток. Вели воздушный бой с 20 румынскими PZL-24. В результате 5 самолётов противника были сбиты. В том вылете Твеленев участвовал в составе пятёрки капитана Ю. Б. Рыкачева, которая сбила 3 PZL-24. В одной из атак прямым попаданием был разбит картер мотора, и Михаил приземлился в поле в районе станции Карповка. Едва успел отбежать на безопасное расстояние, как его самолёт взорвался. Твеленев направился в сторону Одессы и в тот же день на попутной автомашине добрался до полка.
В грозные дни начального периода Великой Отечественной войны Твеленев поднимал свой самолёт в воздух по 6 — 7 раз в день — наши лётчики мужественно отражали натиск наземного и воздушного противника. В этой сложной обстановке приходилось одновременно штурмовать врага на земле, вести ожесточённые воздушные бои с его истребителями и бомбардировщиками.
Во время обороны Одессы Твеленев в каждом боевом вылете действовал энергично, с выдумкой, искусно маневрировал среди разрывов зенитных снарядов, поражал врага с малых высот, а в воздушных боях уничтожал вражеские самолёты с коротких дистанций. Высокое чувство патриотизма, глубокое сознание ответственности перед Родиной, верность долгу, ненависть к врагу делали Михаила неуязвимым.
…По данным воздушной разведки, к городу приближалась колонна вражеской конницы. Дежурная эскадрилья, в которую входило и звено Твеленева, поднялась в воздух. На предельно малой высоте лётчики атаковали вражеских кавалеристов, сделав по 3 — 4 захода, сбросили бомбы. В это время появились истребители противника. Со стороны солнца, с большой высоты группа Me-109 устремилась в атаку. Завязался бой. Твеленев и его товарищи на встречных курсах отбивали атаки противника оборонительным кругом, оттягиваясь к своей территории. Боеприпасы были на исходе. Михаил вёл огонь с коротких дистанций, старался обеспечить выход из атаки своего ведущего. Флагманский «Мессер» увлёкся атакой, вошёл в параметры оборонительного круга советских истребителей и сразу же был сбит. Прекратив атаки, противник со снижением покинул район боя.
Однажды Михаил Твеленев вылетел в паре на воздушную разведку и, уже возвращаясь, в ближнем тылу обнаружил вражеское дальнобойное орудие, которое вело огонь по городу. Действовать пришлось по обстановке. Построение маневра сводилось к поражению цели бомбами с первого захода, зона зенитного огня преодолевалась на предельно малой высоте. И когда отходили от поражённой цели, разрывы зенитных снарядов чёрными и белыми шапками покрывали всё пространство вокруг самолётов.
В общей сложности при защите Одессы Михаил Твеленев совершил 60 штурмовок, провёл 40 воздушных боёв.
Последний бой в небе Одессы сложился для Твеленева неудачно. 18 августа, вылетев в составе группы правым ведомым у Рыкачева, он после набора высоты увидел 4 Ме-109, которые шли встречным курсом. Михаил приготовился к атаке в лобовую.
Немцы, заметив нашу группу, продолжали полёт, не меняя курса, и, когда приблизились, неожиданно открыли огонь первыми. На самолёте Твеленева был повреждён фонарь. Сам он получил осколочное ранение в лицо. Развернувшись в сторону своего аэродрома, Михаил обнаружил, что отказала система управления. Он совершил вынужденную посадку в районе Раздельной. При этом самолёт его разбился. Сам он, тяжело раненный, попал в госпиталь, где ему пришлось пробыть до 20 ноября 1941 года.
* * *
После госпиталя Михаил был направлен в ещё только формирующийся 792-й истребительный авиаполк, который находился в Закавказье. Обстановка с каждым днём осложнялась, и, чтобы успешно противостоять господствовавшей в то время авиации противника, приходилось собирать и объединять самолёты не только одного полка, но и дивизии. Так, в июне 1942 года по приказу командира дивизии полковника Степичева была собрана сводная группа из 4 Ил-2 и 5 ЛаГГ-3 с тем, чтобы под прикрытием полка Як-1 штурмовать вражеский аэродром в Харькове.
Взлетев к вечеру, наши лётчики над Купянском сделали круг, поджидая, когда присоединятся «Яки», вышли к цели и с ходу пошли на штурмовку. Твеленев был в звене заместителем командира эскадрильи И. А. Пишкана. Огнём вражеских зениток был сбит один «ЛаГГ». Но и наши истребители были начеку и уничтожили 2 «Мессера», взлетевшие с аэродрома.
Бой был в разгаре, когда подошли «Яки» и сразу же вступили в схватку. В первой стычке с «Мессерами» один «Як» загорелся. Твеленев был к нему ближе других и, убедившись, что Ме-109 не погнались за горящей машиной, решил взять его под защиту. Лётчик на «Яке» приземлился вблизи вражеских позиций. Грозящую ему опасность Твеленев оценил в один миг и решил сесть рядом с горящим самолётом. Он видел, как лётчик «Яка» покинул кабину, как из — за леса мчались к нему вражеские мотоциклисты. «Только бы успеть, только бы опередить немцев !» — этой мыслью жил в эти минуты Михаил и, не выбирая площадки, с ходу пошёл на посадку. И вот машина остановилась возле горящего «Яка», лётчик втиснулся в люк фюзеляжа, и Михаил дал обороты мотору на взлёт.
Очереди немецких мотоциклистов были запоздалыми, и ЛаГГ-3 благополучно прибыл на свой аэродром. Героем дня стал Михаил Твеленев, которого представили к награждению орденом Красного Знамени.
После переформирования полка, Твеленев в июле 1942 года был направлен командиром звена 10-го отдельного учебно — тренировочного полка 8-й Воздушной армии. Там ему 17 августа было присвоено звание лейтенанта. В этой части он пробыл до 30 июня 1943 года, занимаясь подготовкой командиров звеньев для Воздушной армии. Во время учёбы Твеленев за день мог совершать до 135 полётов по кругу и до 13 полётов в зону. Никто в полку не мог с ним сравниться в этом. Здесь он получил ещё один орден Красного Знамени.
