В штаб 691-го стрелкового полка вошла невысокая девушка, доложила офицеру:
— Снайпер Костырина прибыла в ваше распоряжение.
Офицер с минуту молчал, разглядывая хрупкую девушку в военной форме.
— Снайпер, говорите ? — Голос у него был уставшим.
— Так точно ! — весело ответила Таня. Но офицеру её настроение не передалось. Полк недавно вышел на отдых после изнурительных боёв.
— А я думал, санинструктор… — протянул он. — Стрелять-то умеете, снайпер ?
Почти такой же разговор, вспомнила Таня, произошёл в военкомате, когда она просилась на фронт. Тогда спрашивали: «Военная специальность ?» — «Никакой», — отвечала она. «Раненых перевязывать умеете ?» — «Нет». — «Стрелять учились ?» — «Тоже нет». — «Что же будете делать на фронте ?» — «Снайпером хочу быть и прошу меня научить этому».
Такой же, да не совсем, потому что с того времени она окончила школу снайперов, хорошо изучила винтовку, теорию стрельбы, метко стреляла. Но вида, что обиделась, Татьяна не подала. В военкомате помогла настойчивость, и здесь надо твёрдо отстаивать себя.
— Снайпер я, — по-прежнему бодро повторила, Костырина. — И соответствующие документы у меня есть.
— Нам снайперы нужны. — Штабной офицер оживился. — Позарез нужны ! Где же ваша винтовка ?
Таня показала на дверь:
— Там. Я не одна, с подругами.
— Значит, в нашем полку прибыло ! Откуда родом ?
— Почти местная, с Кубани. Случайно, не земляки будем ? — поинтересовалась Татьяна.
— Нет, я из Сибири. Но Кубань хорошо знаю и люблю Кубань…
Через некоторое время полк вновь выступил па фронт. С воздуха то и дело беспокоили вражеские самолёты. Тяжело доставался каждый километр пути. Шли молча, томясь от жажды. По запылённым, уставшим лицам людей катились струйки пота, гимнастёрки покрывались солью. А бойцы всё шли и шли. Тане хотелось сделать что-нибудь такое, что подбодрило бы воинов. И она запела звонким голосом:
Шли на фронт большие танки,
Задержались у села,
И к танкисту молодому
Трактористка подошла…
Не сразу, но песню подхватили. Вроде бы легче стало на душе у солдат, колонна подтянулась, выровнялась.
3-й батальон, в который определили Таню, окопался в степи. Бой начался на рассвете. Прямо перед собой Таня увидела какие-то непонятные клубы пыли. Они подкатывались всё ближе и ближе. Их было много. Справа и слева от Тани бойцы отцепляли от поясных ремней гранаты, выкладывали на бруствер окопа бутылки с горючей смесью и в суровом молчании напряжённо ждали.
Всё явственнее доносился металлический лязг, гул моторов. Таня поняла: танки ! На позиции обрушился шквал огня. Впереди, позади и над самыми окопами взметнулись к небу чёрные столбы земли. Пронзительно засвистели осколки. Таня опасливо втянула голову в плечи и присела на дно окопа. Сзади, совсем рядом с окопами, оглушающе рявкнули залпы. Тане показалось, будто зарычала сама земля, готовая поглотить всё живое.
Мимо, пригнувшись, пробежали по траншее два бойца. Один на секунду остановился и громко крикнул:
— Слышишь, наши ! — И показал рукой в сторону жиденьких кустарничков позади.
Таня непонимающе поглядела на него. Боец улыбнулся:
— Пушки, говорю, наши бьют ! Немецкие танки кромсают ! Вон, смотри !
Костырина поднялась со дна окопа, чуть высунула голову из-за бруствера. Впереди с десяток огромных костров, разрезая огнем густую седую завесу пыли, коптили небо. Но несколько вражеских танков ещё двигались по степи. Их стальные хоботы поворачивались то в одну, то в другую сторону, озаряясь языками пламени.
Вдруг ближайший танк, мчавшийся вдоль окопов, словно обо что-то споткнувшись, остановился и как-то странно заюлил на месте. Из-под днища вырвались клубы чёрного дыма. На башне приподнялся круглый колпак, и показалась голова танкиста. Таня схватила винтовку, прицелилась. Немец по пояс поднялся из башни, и она нажала на спусковой крючок. Тело гитлеровца упало на броню. В ту же секунду раздался оглушительный взрыв, танк загорелся.
Кто-то дёрнул Таню за плечо. Она обернулась — в траншее, пригнувшись, стоял молоденький Лейтенант, командир взвода, молча показывая рукой вверх. Только теперь Таня услышала, что воздух содрогался от гула моторов: над окопами, совсем низко, летели вражеские бомбардировщики. Ахнули первые разрывы бомб. Потом ещё, ещё и ещё… Костырина закрыла глаза. Нестерпимо часто стучало сердце, звенело в ушах.
Наконец взрывы прекратились, шум моторов начал удаляться. Таня присела на дно стрелковой ячейки, прижалась спиной к стенке. Звон в ушах не унимался, ныло всё тело. Передышка была недолюм. «Приготовиться, танки !» — полетело по окопам. Таня поднялась, навалилась на бруствер. Танков было мною. Они неслись к окопам, стреляя на ходу из пушек и пулемётов. Наши артиллеристы встречали их огнём, несколько вражеских машин уже пылало в степи.
Недалеко от окопа разорвался вражеский снаряд. Горячая волна с силой отбросила Таню. Девушка почувствовала, как из рук медленно выпадает, словно бы уползая, винтовка. В глазах стало темно…
Очнулась от прикосновения чьих-то рук. Перед ней на корточках сидел боец; через плечо зеленая сумка с красным крестом.
— Спокойно, ты ранена, — сказал санитар.
Боли не было, только сильно кружилась голова да поташнивало.
— Нет, — сказала она. — Я не ранена.
Доносился глухой шум боя.
— Как там ? — спросила Таня.
— Без тебя обойдутся, — ответил сердито санитар. — Держись-ка за меня — и айда…
— Никуда я не пойду ! — отрезала девушка. Взяла винтовку, встала.
Впереди факелами пылали фашистские танки. Слева к одному из подбитых танков с гранатой в руках пробирался почти в полный рост от окопов наш солдат. Он был без каски, рубашка изодрана.
— Куда тебя понесло ? — крикнула Таня. Конечно, боец её не услышал. Вдруг из-под этого танка застучал пулемёт. Вокруг смельчака забили фонтанчики сухой земли; он упал, но и ползком продолжал двигаться вперёд.
Таня пригляделась. За гусеницей лежал пулемётчик, ещё двое немцев возились у другой гусеницы — очевидно, ремонтировали её. В оптический прицел Таня увидела разгорячённое лицо вражеского пулемётчика. Выстрел. Второй. Замолк пулемёт. И ещё одного фашиста, занимавшегося ремонтом, настигла Танина пуля. Таким был первый бой снайпера Костыриной…
Потянулись тяжёлые дни. Полк отходил от рубежа к рубежу, заставляя врага дорогой ценой платить за каждую пядь нашей земли. Наконец полк занял прочную оборону. Перед позицией 3-го батальона находилась высота 104,3, захваченная гитлеровцами. Командование приказало батальону снова вернуть эту высоту.
