Владимир Каменщиков родился 18 марта 1915 года в Царицыне, там, где спустя четверть века ему вместе с сотнями других бойцов суждено было снискать великую ратную славу… После окончания 7 классов и школы ФЗУ при Волжской судоверфи он работал токарем в паровозоремонтном депо. Уже в юношеские годы ярко проявились склонность Владимира к лидерству, характерная для большинства лётчиков-истребителей высокого класса, и творческий интерес к технике… В 1932 году он поступает в военно-строительный техникум, а в 1935 году, уже после призыва в ряды Красной Армии, добивается направления в Сталинградскую военную школу лётчиков, которую с отличием оканчивает в 1937 году. Получил назначение в 7-й штурмовой полк. По личной просьбе переведён в 41-й истребительный. Ещё до войны был командиром звена.
С началом Великой Отечественной войны на фронте. Лётчик 126-го истребительного авиаполка лейтенант В. Г. Каменщиков отличился в оборонительных боях на территории Белоруссии в 1941 году.
Немногие из боевых товарищей, видевших подвиги этого отважного бойца, остались в живых, мало сохранилось документов тех суровых дней, мало успел и он сам рассказать о своём коротком, но славном боевом пути…
На рассвете 22 июня 1941 года, под разрывами вражеских бомб, адъютант авиационной эскадрильи 126-го истребительного полка лейтенант Владимир Каменьщиков поднялся на И-16 в воздух, чтобы вступить в бой с врагами. Вблизи города Белостока он заметил 3 Ме-109 и смело атаковал их. Они не уклонились от боя; прикрывая друг друга, пытались взять советский истребитель в клещи. Умелым маневром Каменьщиков зашёл в хвост вражеской машине и меткой пулемётной очередью с близкого расстояния поджёг её. Охваченный пламенем «Мессер» камнем пошёл к земле.
Но и самолёт Каменьщикова был повреждён: из-под капота мотора показалось пламя, кабина наполнилась дымом. Желая спасти машину, лётчик быстро бросил её вниз, пытаясь падением сбить огонь.
Однако языки плами уже проникли в кабину, загорелась электропроводка, начала тлеть одежда. Открыв фонарь, Каменьщиков стал выбираться на крыло. До земли оставалось около 200 метров. Собрав все свои силы, лётчик отделился от самолёта. Шёлковый купол парашюта раскрылся над самыми верхушками деревьев…
Первый бой, да ещё в первые дни войны, памятен каждому. Он хорошо сохранился и в памяти Каменщикова:
— 22 июня 1941 года приехал с аэродрома домой. Жена, сын Русфин, отец приехал за день до этого из Сталинграда ко мне в отпуск. Вечером пошли всем семейством в театр. Пришли домой, поужинали, легли спать. Жена меня ночью будит: «Авиация над городом летает». Я говорю ей: «Маневры». Однако вышел на крыльцо посмотреть… Нет, не маневры. Светло от пожаров, взрывы и дым над железной дорогой. Оделся и пошёл на аэродром. Только пришёл, а меня сразу посадили на самолёт…
Над Белостоком сразу же встретил двух «Мессеров». Одного я сбил, второй ушёл, а у меня патронов нет. Навстречу новое звено, а патронов нет. Я решил уходить от них. Взорвали они мне два бака, а под сиденьем третий бак. Меня как из ведра огнём облило, расстегнул ремни, выбросился на парашюте. Костюм горит, в сапоги налился бензин и тоже горит, а мне кажется, что я не опускаюсь, а вишу на одном месте. А тут «Мессеры» заходят, очередями пулемётными по мне. Тут мне немец помог. Я висел как раз над водой, а «Мессер» перешиб очередью стропу моему парашюту. Я прямо в воду свалился и потух сразу; а если б не это, то обязательно сгорел бы, пока до земли добрался. Вот так я прямо из дома на войну попал, в первую ночь воевать начал.
Лицо и руки лётчика были обожжены, повреждена и нога. Командование части пыталось отправить Каменьщикова в госпиталь. Но на больничной койке он пролежал всего лишь 4 дня. Весь в бинтах и с незажившими ранами, вернулся в часть.
— Лежать долго в госпитале я не захотел, когда меня в тыл эвакуировали, я удрал обратно на фронт. Вышел на дорогу, сел на попутную машину и нашёл свой полк. Я вообще без воздуха сильно худею, не могу без полёта. Что делал я? Дрался, летал…
3 августа утром полетел в разведку на Бобруйский аэродром, вдвоём шли, через облака вышли прямо на аэродром, всё рассмотрели. А утром на рассвете пошли в Бобруйск на штурмовку. Буквой «П» шли машины. С высоты 1500 метров ударил бомбами осколочными, потом на бреющем пошли, разбили около 40 машин.
А 5 августа встретил, тоже вдвоём шли, уже возвращаясь домой, 11 «Мессеров». Сразу на троих пошли, в упор. Не сворачиваю, иду в лоб ведущему звена. У него скорость была больше, чем у меня. Мгновенное сближение. Я поймал в прицел ведущего. Он не выдержал и рванул в набор высоты. Я нажал на гашетку пулемёта и очередь прошила «Мессер» от мотора до хвоста. Немецкому пилоту так и не удалось вывести машину в горизонтальный полёт: он врезался в землю.
Протасову плохо стало, я с ним шёл, мотор у него задымил; на него пикируют штук 6, а на меня 4. Я пошёл на тех, что на него пикируют, начал с ними кувыркаться. Ещё одного сбил. Затем ещё двоих. Когда сам был ранен, я не помню: напряжение было колоссальное. Спасли меня зенитчики, которые открыли огонь и по немцам, и по мне. Вражеские лётчики стали уходить на занятую ими территорию. А я тем временем спустился на бреющем полёте на свой аэродром.
7 или 8 августа полетел я прикрывать «Илов»; обнаружили на Старо-Быховском аэродроме авиацию. Я вышел из-под солнца с пятёркой, бросили бомбы, начались пожары, сбили «Мессера» на бреющем. Вывели из строя 25 машин, повзрывали им бензобаки. Всей пятёркой вернулись. В тот же день пошли на Бобруйский аэродром и дали им там крепко прикурить. Сбили 3 «Мессера» и 4 бомбардировщика, одну «Савойю» и 3 «Хейнкеля».
Как я могу по земле ходить? Я летать должен! У немцев есть, конечно, ничего лётчики, но большинство всё же дерьмо. В бой не вступают, хитрят, крадутся с хвоста, исподтишка ударить норовят, они вообще до конца не выдерживают… В небе лучше, чем на земле… Волнения нет, злость, ярость. А когда видишь, что он загорелся, светло на душе. А то так бывает: кто свернёт? Он или я? Я никогда не сворачиваю. Вливаюсь в машину и уж тогда ничего не испытываю. Я раз видел его глаза — пустые они… Я сам форсирую руку, чтобы быстрей выздоравливала, — правда, больно, но рука уже работает. Я без воздуха не могу жить.
Немецкие войска рвались на восток. Ожесточённые бои шли под Смоленском, Ярцевом, Ельней… Советские соколы делали всё, чтобы помочь наземным войскам остановить врага. Нередко бывали дни, когда Владимир Каменщиков и его боевые друзья совершали в сутки по 9 — 10 боевых вылетов. И редкий вылет обходился без схваток с врагом.
В перерывах между боями Каменщиков учил подчинённых ему лётчиков: долг истребителя — искать противника, а найдя — навязывать ему бой, даже в случае явного неравенства в силах. Сам он всегда был образцом бесстрашия и высокого лётного мастерства. Его боевые друзья гордились, что первым их фронтовым учителем был отважный сокол Каменьщиков.
Нередко и его машина получала серьёзные повреждения. Бывали случаи, когда техники обнаруживали в истребителе Каменьщикова десятки пробоин от пуль и осколков. Но уже на следующий день, после ночного ремонта, он снова поднимался в воздух и искал встреч с врагом.
Исключительно напряжённой в боевой жизни Каменщикова была первая половина июля 1941 года. Сбитый Каменщиковым 7 июля 1941 года на западной границе зоны ПВО истребитель Ме-109 (он прикрывал немецкие бомбардировщики при налёте на одну из железнодорожных станций) оказался первой победой МиГ-3 из состава 6-го ИАК ПВО. 10-го июля он сбивает ещё один Ме-109, а 12-го — Ju-88…
Вместе со своим однополчанином Степаном Ридным, Владимир Каменщиков вскоре был представлен к званию Героя Советского Союза, так же как и Ридный, он одержал к середине июля 1941 года 8 воздушных побед: 4 личные и 4 групповые. Командир полка подполковник Ю. А. Нимцович писал в его характеристике: «…в бою не чувствовал усталости, делая иногда в день до 10 боевых вылетов, когда ему напоминали об отдыхе — обижался».
Затем старший лейтенант В. Г. Каменщиков защищал Москву. В те дни он выполнял различные боевые задания. Особенно результативными были его воздушные схватки с противником.
Лейтенант В. Г. Каменщиков у сбитого им Ме-109 из состава JG 3.
9 августа 1941 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, ему было присвоено звание Героя Советского Союза. К моменту окончания воздушных сражений в небе Москвы, Владимир Каменщиков имел на своём счету более десятка воздушных побед.
В период войны Каменщиков летал на нескольких типах истребителей — сначала на И-16, затем на МиГ-3. С середины октября 1941 года пересел на американский «Томахаук», а последние бои провёл на Як-1.
С августа 1942 года он сражается на Сталинградском направлении в составе уже 788-го истребительного авиаполка, куда был назначен заместителем командира части. Проявив личное мужество, высокую боевую выучку и мастерство ведения воздушного боя, уже в первый месяц боёв за свой родной город, Каменщиков сбил лично 2 бомбардировщика — Ю-88 и Хе-111, а ещё 3 истребителя Ме-109 записал на счёт групповых побед.
Согласно данных из наградного листа, к тому времени он совершил более 256 боевых вылетов, сбил 20 самолётов противника лично и 17 — в группе с товарищами. В боях был трижды ранен. Такого официального счета не имел в то время ни один другой советский лётчик. К сожалению, этот наградной лист (ставший последним) датирован концом августа 1942 года, и о последних месяцах его жизни и боевой работы сведений нет, хотя в одном из источников указывается, что он «сбил под Сталинградом 16 самолётов противника». [В оперативных документах обнаружены документальные подтверждения лишь на 9 личных и 5 групповых побед. Странно, что лётчик сбивший после представления к звания Героя лично 16 самолётов противника не был удостоен ни одной награды. Обычно за это давали 2 — 3 ордена…]
С февраля 1943 года майор В. Г. Каменщиков командовал 38-м Гвардейским истребительным авиационным полком, входившим в систему ПВО города Сталинграда. 22 мая 1943 года погиб в авиационной катастрофе.
Похоронен в своём родном городе Волгограде на площади Павших Борцов.
Место захоронения В.Г.Каменщикова.
Братская могила советских воинов в городе Волгоград, в которой захоронен Герой Советского Союза майор В. Г. Каменщиков. На могиле установлен памятник — вертикальная стела из красного и чёрного гранита с барельефным изображением советского воина, целующего знамя. Автор памятника волгоградский архитектор Е. И. Левитан и скульптор И. И. Петин. Открыт в 1958 году.
