ИСТОРИЯ №5
Эту удивительную историю поведала гвардии старший лейтенант в отставке Клавдия Михайловна Манюто, единственная в истории Великой Отечественной войны женщина, взявшая в плен немецкого лётчика вместе с самолётом
— Когда началась Великая Отечественная война, мне было 19 лет. Работала я в городе Иваново, в горбольнице фельдшером. Была активной комсомолкой. Когда началась война я написала в райком комсомола заявление — отправить меня на фронт. Моё заявление опубликовали в областной газете «Ленинец» и вскоре отправили на фронт. Так я попала под Москву, на Калининский фронт. Самые тяжёлые бои под Москвой были в ноябре — декабре 1941 года. Участвуя в битве за Москву, вынесла с поля боя 11 раненых, а когда поползла за следующим, попала под артобстрел и получила два осколочных ранения. Одно в правую голень с раздроблением кости, другое – в мягкие ткани. Лежала на лечении в эвако-госпитале Тимирязевской академии, а после излечения попала на 3-й Белорусский фронт, служила в 105-м гвардейском авиаполку фельдшером эскадрильи.
Летали к белорусским партизанам отряда «Батьки Миная». Возили туда боеприпасы, медикаменты, оттуда – раненых партизан и детей. Участвовала в спасении полоцких детей из детского дома, где немцы у деток брали кровь для своих раненых солдат. Операция по их спасению называлась «Звёздочка».
В один из таких дней я дежурила на лесном аэродроме в палатке. Самолёты улетели к партизанам, а я осталась дежурить в палатке, ожидая самолёта с ранеными. Летали в основном ночью. И вот вдруг днём слышу гул самолёта. По звуку вроде бы самолёт наш, звоню стартёру, чтобы дал ракету — посадку разрешаю.
Самолёт сел. Рулит к моей палатке, и вдруг вижу на фюзеляже самолёта фашистские знаки. Думаю: что делать? Я тут одна, а ребята-техники от меня в 300-400 метрах. Прикинула: если лётчик один, возьму в плен. А если есть и бортинженер или штурман, то меня убьют. Самолёт рулит на малых оборотах, и я, недолго думая, прыгаю на крыло и направляю пистолет в кабину пилота и кричу: «Хэндэ хох!» Лётчик растерялся, руки поднял. А тут бегут ребята и кричат: «Клава, держись! Я лётчику командую: «Шнель, шнель», показываю — вылезай. Тут приехали командир полка Евгений Клуссон, начальник штаба, другие и увезли лётчика в штаб.
Лётчик оказался разведчиком, облетал он линию фронта, фотографировал наши позиции и фиксировал немецкие. Воевал он во Франции и теперь на Восточном фронте, имел награды. В общем, был «асом». А тут подвела его случайность. Перед полётом хватил изрядно «шнапса», а оказалось, что аэродромы наши были в параллельных координатах. Вот он и сбился с маршрута, попал в наше «распоряжение», где мы его и «прихватили». Случайно, но здорово. Потом отправили его в Москву вместе с самолётом и разведданными. Они оказались ценными и важными. А меня потом наградили орденом Красной Звезды.
Боевые награды Клавдии Михайловны. Два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны, медали «За боевые заслуги», «За отвагу».
Когда этого лётчика отправляли в Москву, он попросил командира полка показать ему ту девушку, которая взяла его в плен. Командир согласился. Пришёл из штаба посыльный за мной. Я явилась и доложила, командир объяснил мне, что лётчик хочет меня увидеть. Я поглядела на него — он такой симпатичный, молодой. Оказывается, он был единственным сыном у матери. И мне его стало очень жалко. Я обратилась к командиру с просьбой сбегать на полевую кухню и принести ему обед. Евгений Томасович разрешил. Я принесла лётчику обед… Он кушал, а я стояла перед ним — худенькая девчонка (вес мой тогда был 48 кг), меня в полку звали Берёзкой. Тогда у меня была длинная коса и светлые волосы.
Жаль, что я не запомнила фамилии этого лётчика. Наверняка он остался жив. Хотелось бы его разыскать…
источник: ussr-kruto.ru
