Как-то перегоняли мы самолет через Средиземное море. Во время полета случилось пару происшествий, ветер дул в лицо, обледенение, поэтому быстро закончился весь керосин…
Ко времени прибытия в место назначения приборы вовсю сигнализировали, что топливо практически на нуле. Да еще при этом началась гроза. Над аэродромом в это время уже кружили несколько ранее прибывших самолетов, ждали благоприятных условий, чтобы приземлиться. Мы же уже ждать дальше не могли. Нужно было во что бы то ни стало садиться. В идеале – на аэродром.
Не станем сейчас тут раскрывать все нюансы, как мы умудрились посадить самолет (что ни говори, мастерство не пропьешь). Но, в общем, как-то сели. Лил сплошной стеной тропический ливень, так что мы даже не могли рулить на полосе.
И тут в радиоэфире какой-то из висящих самолетов решил последовать нашему примеру и просит у диспетчера дать координаты и разрешить заход.
Диспетчер говорит пилотам, что условия посадки ужасные, идет гроза, ничего вокруг неразличимо, сильный ветер, плюс трясет и т.д и т.п.
Однако экипаж опять просит разрешить заход.
При этом стоит отметить, что диспетчера обычно не могут запрещать посадку, это решение принимает экипаж.
Но диспетчер все не верил своим ушам и переспрашивал:
— Как, вы в таких опасных условиях все равно хотите садиться?
Ему отвечают:
— Но недавно же кто-то сел!
Диспетчер помолчал пару мгновений. Он во что бы то ни стало хотел доказать, что садиться не стоит. И тут его осенило, и он сказал в эфир:
— It wаs Russiаn!
