История эта началась еще в прошлом веке, когда недалеко от поселка Михайловское (ныне поселок Михайловский) Некрасовского района Ярославской области построили свинарник. Построили и построили. Работницам тогда очень понравилась непонятная шахта, уходящая вертикально вниз (как много позже выяснилось — вентиляционная). Туда было удобно опорожнять ведра с жизнедеятельностью поросят и свинок: выносить-то никуда не надо, раз такая «яма» прямо в свинарнике.
Загадочное подземелье
А вскоре недалеко от этого строения на высоком берегу Волги обнаружили еще и глубокую штольню. Случайно услышав о странных шахтах, бывший геолог из местных Валерий Мурашов заинтересовался находкой и решил с добровольными помощниками обследовать их. По мере обследования штольни энтузиасты обратили внимание на то, что стены были выложены кирпичной кладкой. А вскоре раскопки и вовсе пришлось прервать, когда дорогу вниз им преградила бетонная плита.
Местные жители из стариков и старушек поведали о том, что в 1930-х годах здесь была запретная зона, вход в которую преграждала «колючка» в несколько рядов. Как в дальнейшем выяснилось, на секретном объекте трудились в поте лица зэки, переброшенные сюда из Волжского исправительно-трудового лагеря. А когда большая часть земляных работ была выполнена, на их место прибыли более опытные и квалифицированные московские метростроевцы.
В свое время территорию над бункером обследовали приехавшие сюда журналисты — корреспонденты местной газеты. Один из них, Вячеслав Юрасов, рассказал в беседе со мной, что их гидом по некогда секретной территории была работница санатория «Красный холм», на территории которого (вернее сказать — под ней), собственно, и располагается бункер. Санитарка Зинаида Григорьевна Проказова показала журналистам то, что осталось от подземного убежища. По ее словам, впоследствии входы в него взорвали. Взору исследователей предстали засыпанные землей воронки и оставшиеся то тут, то там оголовки — вентиляционные шахты, выходящие наружу.
Свекровь Зинаиды Григорьевны, Мария Арсентьевна, вместе со своим мужем, Александром Александровичем, трудились во время войны на этом секретном объекте: она — прачкой, а он — слесарем-ремонтником. Именно поэтому в бункер всегда пропускали к родителям их сына-подростка — мужа Проказовой, Леонида Александровича.
По его воспоминаниям, все внутри было отделано серым зеркальным мрамором, поражали своей монументальностью мощные колонны. А шагов было не слышно из-за мягких красных ковровых дорожек, которые тянулись вдоль длинного коридора до большого хорошо освещенного зала. Он-то впоследствии и показал своей супруге заваленные землей входы в подземелье, а также оголовки — бетонные вентиляционные трубы, выходящие наружу. Леонид Александрович также рассказал жене, что видел, как разгружали привезенную в больших зеленых ящиках мебель, предназначенную для внутреннего убранства бункера.
«Прямо на нас из берега Волги вылетел небольшой самолет»
Еще одно свидетельство оставил не так давно ушедший от нас Борис Белугин, родившийся еще в 1929 году. Пенсионер вспоминал, как однажды он и его товарищ Евгений Чаблин, будучи еще пацанами, отправились по Волге ранним утром на рыбалку в район Лопатинской дачи. Еще не рассвело, но берега были хорошо видны. И вдруг, по его словам, из утеса со стороны «Красного холма» прямо на них вылетел небольшой самолет. Причем, он чуть не задел лодчонку, в которой сидели малолетние рыбаки. Ребятам даже показалось, что он вот-вот упадет, зацепившись за верхушки деревьев на противоположном берегу Волги. Борис Федорович в деталях нарисовал схему, на которой изобразил лодку и место, откуда вылетел самолет.
Между прочим, это подтверждает свидетельства некоторых старожилов о том, что прямо к бункеру со стороны Волги был пробит небольшой, хорошо замаскированный водный канал, по которому по ночам вывозили вынутый во время строительства грунт. Может быть, самолет, вынырнувший как будто из ниоткуда, был гидропланом? Ни первого, ни второго знать, а тем более болтать никому не полагалось. И по наставлению взрослых, пацаны быстро «забыли» о том, что видели собственными глазами.
Тем не менее, бывший директор санатория «Красный холм» Алексей Бурцев, детально ознакомившись со схемой Белугина, с абсолютно серьезным видом подтвердил, что на рисунке все совпадает до мелочей с тем, что на самом деле имеет место быть. Даже направление, которое Борис Федорович изобразил в виде пунктира, указывает, скорей всего, на то место, где следует при необходимости искать подземное убежище генералиссимуса.
Следуя еще одной версии и свидетельству очевидцев из числа тех же старожилов, вынутый из толщи строящегося бункера грунт вывозили под покровом ночи вагонетками по узкоколейке, проложенной по горизонтальной шахте прямо к пристани, где землю сгружали на баржу и вывозили в Угличский район, где до сих пор можно видеть по берегам Волги холмы неизвестного происхождения.
Подземный аэродром
Кстати, что касается самолета — тут тоже существует вполне правдоподобная версия в виде воспоминаний Валерия Александровича Морозова, который вместе со сверстниками был частым гостем в Доме отдыха (санатории «Красный холм»), где во время войны располагался госпиталь. Подростки не только слушали рассказы раненых, но и общались с девушками, находившимися там в качестве наблюдателей ПВО. Не обращая внимания на пацанов, девчата звонили дежурному подземного аэродрома, чтобы сообщить о приближающихся немецких бомбардировщиках. А заодно болтали со знакомыми офицерами-летчиками, договариваясь о встречах в деревне, где девушки были расквартированы. Валерий Александрович сам видел этих пилотов — кое с кем из них ему даже удавалось поговорить.
Вот с какого аэродрома могли взлетать советские истребители или небольшие самолеты связи, один из которых, вполне возможно, и видели, будучи подростками, Белугин и Чаблин. Между тем, как утверждает Морозов, несмотря на свидетельства некоторых старожилов о подрыве входов в бункер, уже в послевоенные годы из-под земли время от времени слышался гул работающего дизеля, а из оголовков вентиляции поднимался к небу еле заметный дымок. Но это не бред сумасшедшего: вместе с ним эти шумы и дым слышали и наблюдали как минимум еще два человека — его сестра, Людмила Александровна, и ее сын (племянник Морозова) Петр Федорович.
Существуют даже свидетельства о функционировании секретного объекта и в более позднее советское время. Например, в доверительной беседе со мной один из чиновников администрации Некрасовского сельского поселения (поселок Михайловский) поведал о том, что там в свое время располагался пост со спецсвязью, на котором дежурили сотрудники КГБ, сидела женщина-связистка и так далее. Правда, глава администрации поселения Леонид Борисович Почекайло, например, считает, что к информации о бункере следует относиться осторожно.
Дело в том, что рядом, по его словам, во время войны располагалась разведшкола, из которой в тыл к немцам засылали разведчиков. «Вы представляете, если кто-нибудь из них попал бы в руки к фашистам и не выдержал бы пыток в гестапо! При развитии таких неблагоприятных обстоятельств он мог бы слить информацию о бункере немцам. Вот и думайте сами — могли ли построить такой засекреченный объект рядом с разведшколой», — резюмирует Леонид Борисович.
Тем не менее, дыма без огня не бывает. По словам очевидцев тех событий, строительство бункера, начавшееся еще в тридцатые годы, через некоторое время после начала войны ускорили. Случилось это «ускорение», как стало ясно из рассекреченных документов, согласно постановлению ГКО (Государственного комитета обороны) № 945 от 22 ноября 1941 года, подписанному Верховным Главнокомандующим. Кстати, Ярославль в списке «запасных» городов, куда предполагалось перевести Ставку, стоял не на последнем месте (как было бы справедливо в соответствии с русским алфавитом), а на первом. А насколько мы знаем, в те годы в подобных делах (и списках) мелочей не существовало. Значит, этот вопрос действительно рассматривался на самом высоком уровне.
автор: Анна Ненашева
источник: www.nationaljournal.ru
