Когда на 9 мая дикторы говорят «Никто не забыт, ничто не забыто», меня передергивает от возмущения — какая несусветная ложь! В первую очередь забыто напрочь практически все советское руководство, на чьи плечи легла основная тяжесть принятия сложнейших решений.
Никто не отдает должное этим людям, вряд ли даже к их могилам ложатся цветы. А у некоторых, как у Берии даже и могилы-то нет!
Между тем, многие ли из вас назовут всех членов Государственного комитета Обороны? Или хотя бы некоторых? Кстати, сначала ГКО хотели назвать «Советом», но Берия предложил «Комитет» — звучит солиднее и строже.
Итак, только 4 человека были членами ГКО от начала войны и до конца: Сталин (председатель), Молотов (заместитель), Берия и Маленков. В начале в этом списке был и Ворошилов, но в 1944 году был выведен — не тянул! Зато в этом же году работающий с сумасшедшей энергией Берия стал заместителем председателя ГКО.
Через 7 месяцев после начала войны, когда уже отстояли Москву, членами ГКО были назначены Вознесенский, Микоян и Каганович.
Эти восемь человек собственно и были политическим ядром Советского Союза в огненные годы Второй мировой, или Великой Отечественной, как вам будет угодно, но их фамилии едва ли звучат с благодарностью в День Победы с экранов российских телеканалов.
Разумеется, самую непосильную ношу тянул Иосиф Виссарионович Сталин, но вождь знал, что он всегда мог положиться на Берию, который встретил войну в ранге заместителя председателя Совета Народных Комиссаров СССР, курировавшего работу НКВД, НКГБ, наркоматов лесной и нефтяной промышленности, цветных металлов, речного флота.
Новый отрывок из книги «Лаврентий Берия. Тайные дневники 1937-1953 г.г.» как раз рассказывает устами Лаврентия Павловича о том круге задач, в котором был задействован наиболее эффективный сталинский менеджер. Итак, идет февраль 1942 года и далее…
18/II-42
Давно привык, Лаврентий там, Лаврентий здесь. Лаврентий туда, Лаврентий сюда. То винтовки, то танки, то пушки, то кадры в армию дай, то с моторами разбирайся. Если какой день Коба не вызвал, все равно как кручусь как белка в колесе.
День, ночь, один х…. В Москве ночь, зато в Сибири день. На Урале пресс полетел, Лаврентий найди. Эшелон потеряли, Лаврентий, пусть твои ребята займутся. Вячеслав провалил, Лаврентий давай. Вознесенский не помог, Лаврентий помоги. Лазарю помоги, Георгию помоги, Щербакову помоги, а Коба это уже само собой. Если бы людей не подобрал везде, ложись и помирай.
Тяжело, тяжело везде. От Москвы немца отогнали, наступаем, а тоже бардака много. Можно и лучше. Война, а ответственность не у всех. Бочков сообщает, что снова высокая смертность в северных лагерях. Получают по 200 грамм хлеба. Надо разбираться. На Урале с хлебом плохо, там и в городах есть мрут. Тяжело. Но все равно есть же выход, найди. Ты для того и поставлен. Нет, все равно манкируют. Даже война не исправляет. И лагерь не исправит. Только пуля может.
В декабре открыли рабочее движение поездов от Кожвы до Воркуты. Почти пятьсот километров. Большое дело. А люди мрут. Не фронт, а все равно мрут. Может в этом году если не закончим, так хоть со своей территории изгоним. Возможность есть, если крепко нажать. Они прошли до Москвы за 4 месяца, а сейчас мы что, за год не дойдем. Если нажать дойдем. Но заср…нцев много. Предателей и вредителей уже почти нет, кого вычистили, кто сам перебежал. А дураков хватает. А чем они лучше? В Горький самолет пропустили. Тогда в Москву пропустили, теперь в Горький. Хорошо обошлось, а мог наделать дел. Хрен его знает, куда мог попасть.
В Коми пустили первый сажевый завод. Молодцы! Будет легче. В этом году будем наступать, как раз дорога ложка к обеду.
На Дальстрое плохо с горючим. Пусть развивают газогенераторный парк. Чурка там хорошая, из лиственницы, так что пусть ездят на дровах. Говорил с Кобой, он обещал помочь поставить это дело. Сказал что это везде надо внедрять, бензин нужен фронту.
27/V-42
Коба работает как всегда, но видно, что переживает. Подвели Тимошенко и Хрущев. Крепко подвели.
Последнее время у Кобы все время бываю с Георгием( Маленковым). Вячеслава нет, Коба говорит, вы теперь мне главная опора. За этот время мы с Георгием крепко сошлись.
